..
В ту ночь с вершины высокой горы я должен был увидеть тебя, моя белая сказка, моя малая родина, огромный мой мир, - Бузбулак... И колхозный ток должен был я увидеть в последний раз, в белизне и прозрачной чистоте лунной ночи, должен был сказать "прощай" ему, хранилищу хлеба, который, может, и правда есть главная мировая опора. Нет, Мурид-киши... На свете есть не только хищные звери, есть лунные ночи и звездные рассветы, и речки, в которых играет рыба... И может быть, эти звери совсем уж не так страшны, и ты зря напугал меня, Мурид-киши. Но все равно, я больше не вернусь к тебе на ток. Я сам сейчас как маленький мир, сорвавшийся со своей оси, - только что был вон где, и вдруг - смотри! - дом Салима Сахиба!.. А на балконе он сам собственной персоной!.. Что это он делает в такую рань? А-а, зарядку делает. Прыг-скок, прыг-скок! Раз-два! Раз-два! Молодец, Салим Сахиб!..
До дома Салима Сахиба, я брел как во сне, лишь тут, наконец, очнулся... Было еще совсем рано, тихо еще было в городе...
Я очень устал в тот день, раз пять пересекая город из конца в конец, и совершенно выбился из сил. Когда под вечер я пришел в общежитие, Элаббас лежал на кровати и читал газету.
- Откуда ты? - Элаббас отбросил газету и вскочил. - С обеда тебя жду! С голоду подыхаю!
- Но ведь ты хотел завтра...
- А зарплату дали сегодня! Чего это ты такой? - Элаббас встревоженно поглядел на меня. - Да хватит киснуть! - Он схватил меня за плечи и встряхнул. - Знаю, с ректором ты все выяснил. Я и не сомневался, что так будет. Ничего, слава богу, Элаббас еще не умер! Ты главное - пиши! Заканчивай вещь. Остальное тебя не касается. Не рассиживайся, не рассиживайся, сейчас пойдем! - Он стал обувать туфли.
- Куда пойдем?
- Где можно поесть как следует. А потом Вильму провожать.
- Она уезжает? Куда?
- В Ленинград, к тетке. Ну? Ты что, зареветь хочешь? Я не реву, ты надумал? И правильно, что уезжает. Может, хоть там жизнь увидит... Утром телеграмму получила. Да ты не думай, она веселая. Недавно приходила...
- А сейчас она где?
- Вроде в магазин пошла. Поезд у нее в половине девятого. Уйма времени. Надо пойти куда-нибудь посидеть, поесть...
Вильму мы встретили в коридоре. Она была в новом платье, нарядная никогда еще не видел я ее такой нарядной.
- А я сегодня в Ленинград уезжаю! - улыбаясь, сказала Вильма. Сказала это, потому что ничего другого сказать не сумела.
- Я знаю. Вернемся, проводим тебя.
- А куда вы?
- Да в ресторан. Поесть чего-нибудь... - Элаббас почесал в затылке. Может, пойдешь с нами?
- Хорошо. Только зайдем на минутку ко мне.
Вильма устроила настоящее застолье: большая жареная курица, закуски, зелень, две бутылки вина...
- Ну? Чем вам не ресторан?! Не хватит, еще что-нибудь сготовлю. Садитесь, чего стесняетесь? У стеснительного, говорят, сына не будет!..
Ишь какая вдруг стала разговорчивая! Сына ей подавай!..
Мы сидели и набивали желудок, а Вильма смотрела на нас и на глазах хорошела. Почему она сегодня такая? Рада, что едет в Ленинград? Или это новое платье?.. Или счастлива, что в день прощания сидит за столом с Элаббасом? Скорей всего так...
- Писать будешь? - спросил Элаббас.
- А куда?
- До востребования.
- Придешь на почту?
- Понадобится, приду.
- А вдруг не понадобится?
- Хватит голову морочить! - Элаббас сердито взглянул на девушку. Замуж выходить будешь, сообщи. Только не за первого встречного, слышишь? Лучше бы, конечно, своей национальности...
Вильма не ответила. Сидела, опустив голову.
- Национальность... - не поднимая головы, пробормотала она. Националист нашелся!.. Если ты хочешь знать, национальность моя азербайджанка!
Теперь промолчал Элаббас. Сказать ему было нечего.
- Ну хорошо. Давай собирайся!
- Не спеши, и так уеду. Сидим же. До поезда больше двух часов.
А может, мне уйти? Пусть выскажет, бедная, все, что наболело.
- Куда? - Элаббас усмехнулся; я еще и с места не тронулся, а он почувствовал: - Вместе пришли, вместе и уйдем. - Он поднялся со стула. Собирай вещи, Вильма, ждем тебя внизу.
Потом мы сидели в вокзальном ресторане: шампанское, фрукты, тосты... Вильма не выпила ни глотка, это я помню. Еще помню, как мы сажали ее в вагон... Смутно припоминаю, что после этого мы с Элаббасом отправились в другой ресторан. А вот что было дальше?..
Утром второго сентября я открыл глаза и не поверил им: надо мной по всему потолку тянулись трубы, трубы, трубы... Толстые и тонкие, они, как стебли вьюнка, вились по стенам. И еще краны, бесчисленное количество кранов, маленьких и больших: в стену вделан был длинный котел, похожий на нефтяную цистерну, там что-то жарко клокотало... В дверях и сквозь маленькие окошки пробивался солнечный свет. У двери стоял стол, на нем посуда, два чайника: кипятить воду и для заварки... Элаббас стоял поодаль и улыбался, глядя на меня.
- Ну, привет! Что, совсем ничего не понимаешь? Эх ты, сиротинушка!..
Элаббас громко рассмеялся, подошел, пощекотал меня. И сразу вдруг посерьезнев, сказал:
- Баня это, кочегарка. И резиденция твоего друга Элаббаса. Теперь понял? Ничего ты еще не понял. Ладно, вставай, разберешься. Мутит? Я вон чай крепкий заварил... Может, сходишь, помоешься?
Господи, что это он говорит? Кочегарка... Баня... Какая баня? И вообще, какое странное утро... А может, вовсе не утро? Который час?..
- Ты вставай, вставай... Спал неплохо. Хорошо спал. Слава богу, все обошлось... Я сам сдурил - не надо было давать тебе столько пить.
- А что было-то?
- Совсем память отшибло! - Элаббас усмехнулся. - Как к Салиму Сахибу ходили, не помнишь?
- К Салиму Сахибу? - Я вскочил. - Мы были у Салима Сахиба?!
- И этого не помнишь? - Он покрутил головой. - Ну, ты даешь!
- Подожди, подожди... - В памяти что-то смутно начало вырисовываться. Какие-то темные ворота... И еще что-то, похожее на гроб... А-а, лифт!.. А дальше что? Что же дальше?
- И чего тебе взбрело на ум? Заладил: пошли, и все тут. Знаешь, как просил? Слезами плакал... Но все равно вина моя... Я ведь тоже хорош был.
- А что случилось-то? - обреченно спросил я, понимая, что случилось нехорошее.
- Да не бойся, ничего особенного. Сходили и сходили. Ну, малость ты ему вправил мозги... Развезло-то тебя уж потом, когда от него вышли...
- А что я ему говорил?
- Да уж все выложил! Все, что накипело! Ничего, нормально. Я утром сходил к нему, извинился. Можно сказать, помирил вас, он тебе с аспирантурой хочет помочь.
- С аспирантурой? - Я опустился на койку.
- А чего! Сделает... Что ему стоит?.. Между прочим, не такой уж плохой мужик, бывают хуже. Честное слово, ничего... Сегодня утром целый час сидели с ним, разговаривали. Сказал, как проспится, пусть приходит. Зря, говорит, до сих пор не обратился. Мы ж, говорит, земляки...
Господи, да что ж это я натворил! И после такого хамства идти к человеку в дом?.. А что я ему сказал? Ну, хоть убей... Только лицо помню:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17