Я глянул на Черил, потом на Денниса. Никто не обращал на нас
внимания. "Черт! - подумал я. - Не те еще мои годы, чтоб было плохо с
головой либо с глазами". Вслух я сказал: "э...", а может, издал какой
другой дурацкий звук.
- Еще чашечку, - попросил Прайс. - А потом покачу-ка я лучше дальше.
Когда я брал чашку, рука моя дрожала, но, коли Прайс и заметил это,
то ничего не сказал.
- Поесть не хотите? - спросила его Черил. - Как насчет большой
тарелки рагу из говядины?
Он покачал головой.
- Нет, спасибо. Чем скорей я вернусь на дорогу, тем будет лучше.
Вдруг Деннис вместе с табуреткой резко развернулся к нему, наградив
тем холодным неподвижным взглядом, на какой бывают способны только
полицейские да инструктора строевой подготовки.
- На дорогу? - Он засопел. - Приятель, ты хоть раз попадал в торнадо?
Лично я собираюсь проводить вон тех вон симпатяг в "Холидэй-Инн" - это
пятнадцатью милями южнее. Ежели ты не дурак, то и сам там переночуешь. Что
толку пытаться...
- Нет. - В голосе Прайса звучала железная решимость. - Я проведу ночь
за рулем.
Деннис прищурился.
- Почему такая спешка? Может, за тобой кто гонится?
- Ночные пластуны, - сказала Черил.
Прайс обернулся к ней так, точно схлопотал пощечину, и я увидел, как
в его глазах промелькнуло что-то очень похожее на страх.
Черил показала на зажигалку, которую Прайс оставил на стойке рядом с
пачкой "Кул". Это была видавшая виды серебряная зажигалка "Зиппо" с
гравировкой "Ночные пластуны" над двумя скрещенными винтовками.
- Простите, - сказала Черил. - Я только что заметила это, и мне стало
интересно, что оно означает.
Прайс убрал зажигалку.
- Я был во Вьетнаме, - объяснил он. - В моем подразделении такую
зажигалку получал каждый.
- Эй, - в тоне Денниса вдруг зазвучало уважение, которого не было
раньше. - Так ты ветеран?
Прайс молчал так долго, что я уж подумал - он не собирается отвечать.
В тишине я услышал, как девчушка толкует матери, что жареная картошка
"кусенькая".
Прайс сказал:
- Да.
- Вот это да! Слышь, я и сам хотел пойти, но у меня была бронь... и
потом, к тому времени дела там все равно сворачивались. Ты бои-то видел?
На губах Прайса промелькнула слабая, горькая, язвительная улыбка.
- Да уж насмотрелся, даже слишком.
- И кем же? Пехтура? Морская пехота? Рейнджеры?
Прайс взял третью чашку кофе, отхлебнул и поставил чашку обратно. Он
на несколько секунд прикрыл глаза, а когда снова открыл их, взгляд его был
пустым, устремленным в никуда.
- "Ночные пластуны", - негромко проговорил он. - Спецподразделение.
Развертываемое для разведки позиций вьетконговцев в подозрительных
деревнях. - Он сказал это так, словно цитировал устав. - Мы здорово
наползались в потемках по рисовым полям да джунглям.
- Готов спорить, пару-тройку вьетконгов ты и сам уложил, а? - Деннис
поднялся и перешел на другое место, за несколько табуреток от Прайса. - А
я-то так за вами и не поспел. Как же мне хотелось, чтобы вы оставались там
до победы, ребята!
Прайс молчал. Над закусочной гулко и раскатисто гремел гром. Свет на
несколько секунд потускнел; когда он разгорелся снова, накал ламп словно
бы отчасти ослаб. В закусочной стало темнее. Прайс с неумолимостью робота
медленно повернул голову к Деннису. Я почувствовал благодарность за то,
что мне не придется принять на себя полную силу взгляда его безжизненных
голубых глаз, и увидел, как Деннис поморщился.
- Я должен был бы остаться, - проговорил Прайс. - Сейчас я должен был
бы лежать там, похороненный в грязи на рисовом поле вместе с другими
восемью ребятами из моего патруля.
- Ох, - Деннис заморгал. - Извини. Я не хотел...
- Я вернулся домой, - спокойно продолжал Прайс, - по трупам своих
друзей. Хочешь знать, каково это, мистер Патрульный?
- Война закончена, - сказал я ему. - И возвращать ее ни к чему.
Прайс сурово улыбнулся, не спуская, впрочем, глаз с Денниса.
- Кое-кто поговаривает, что она закончена. Я говорю, что она
вернулась - вернулась с теми, кто побывал там. С такими, как я. Особенно с
такими, как я. - Прайс умолк. Под дверью выл ветер, молния на миг осветила
ходивший ходуном лес за шоссе - ураган трепал и раскачивал деревья. -
Грязь доходила нам до колен, мистер Патрульный, - снова заговорил Прайс. -
Мы шли в темноте по рисовому полю, шли действительно осторожно, чтоб не
наступать на бамбуковые колья, которые, как мы догадывались, были там
натыканы повсюду. Потом раздались первые выстрелы - хлоп, хлоп, хлоп -
словно начался фейерверк. Один из "ночных пластунов" выстрелил
осветительной ракетой, и мы увидели, что Вьетконг берет нас в кольцо. Мы,
мистер Патрульный, зашли прямехонько в пекло. Кто-то крикнул: "Косоглазого
высветило!", и мы принялись палить, пытаясь прорвать строй вьетнамцев. Но
они были повсюду. Стоило упасть одному, как его место занимали трое
других. Рвались гранаты, взлетали осветительные ракеты, кричали раненые. Я
получил пулю в бедро, еще одну - в кисть руки и упустил винтовку. Сверху
на меня кто-то упал, и у него было только полголовы.
- Э-э... послушайте, - сказал я. - Не обязательно...
- Мне так хочется, друг. - Он быстро посмотрел на меня, потом опять
уставился на Денниса. Кажется, когда взгляд этого человека пронзил меня, я
съежился от страха. - Мне хочется рассказать все. Вокруг шел бой, люди
кричали и умирали, и я чувствовал, как пули, пролетая мимо, задевают за
мое обмундирование. Я тоже кричал, я знаю, но то, что неслось из моего
рта, больше походило на звериный вой. Я бросился бежать. Спасти свою шкуру
можно было только одним способом: наступая на трупы, вгоняя их в жидкую
грязь. И, ступая по лицам, я слышал, как некоторые начинали давиться,
захлебываться, пускать пузыри. Всех этих ребят я знал, как родных
братьев... но в ту минуту они были для меня лишь кусками мяса. Я бежал.
Над полем появился вертолет огневой поддержки, чуток пострелял... так я и
выбрался. Один. - Прайс нагнулся и придвинул лицо к лицу своего
собеседника. - И лучше б тебе поверить, что всякий раз, как я закрываю
глаза, я оказываюсь в Наме, на том самом рисовом поле. Лучше б тебе
поверить, что те, кого я там бросил, не упокоились с миром. Так что,
мистер Патрульный, свои соображения насчет Вьетнама и то, что ты, дескать,
за нами "не поспел", держи при себе. А я чтоб этой чуши не слышал! Усек?
Деннис сидел очень тихо. Он не привык, чтобы с ним так говорили,
пусть даже ветераны Вьетнама, и я увидел, как по его лицу прошла тень
гнева.
Трясущимися руками Прайс достал из кармана джинсов маленькую
бутылочку и вытряхнул из нее на стойку пару синих с оранжевым капсул.
1 2 3 4 5 6 7 8