Я об этом говорил и говорю, да так оно и будет в ближайшем будущем.
Фрунзе нет-нет и вспомнит рассказ Орешникова о Вовке:
- Так, говорит, деньги копить будем? Замечательно!
При этом он так заразительно заливался смехом, что заставлял смеяться и других.
- Ваша жена студентка? Небось и вам приходится подтягиваться и знакомиться с марксизмом? Ведь рискованно попасть впросак, как попал Вова?
- Конечно, наверстываю упущенное. Иначе нельзя.
- Особенно в наше время!
- У нас в корпусе, - добавил Котовский, - вовсю идут занятия по ликвидации неграмотности.
- Как же иначе? Каждый красноармеец должен быть вполне грамотным. А скоро мы будем требовать, чтобы он был образованным, всесторонне развитым, политически подкованным, а по части военного дела - опытным человеком, с максимальной военной квалификацией.
Софья Алексеевна, то накрывая на стол, то возясь в кухне, все время в хлопотах, поминутно входила и выходила, но не теряла нити разговора.
- Ну, товарищи, вы теперь пропали! - объявила она, услышав последние слова мужа. - Теперь вам придется выслушать доклад о единой доктрине, о реорганизации армии, это у нас целые дни до глубокой ночи, а затем Михаил Васильевич закрывается в кабинете, и это уже до утра... О единоначалии не говорили? Подождите, будет и о единоначалии!
Михаил Васильевич разводил руками и виновато улыбался:
- А как же иначе, Сонечка? Ведь животрепещущее!
И пояснил Орешникову и Котовскому:
- Она по-своему права, все заботится, чтобы я не утомлялся. А не получается. Нельзя, не можем мы с прохладцей действовать, не такое время!
- Я сейчас особенно остро чувствую, что остался недоучкой, признался Орешников.
- Все мы учимся, наверстываем упущенное. Взять Григория Ивановича. С корпусом работы невпроворот, хватает дел и по общественной линии. Ведь Григорий Иванович, учтите, государственный деятель, без него не проходит ни одной конференции на Украине, ни одного совещания. А он - заочник Военной академии. Тоже не шуточки. Кстати, как идет учеба, Григорий Иванович?
- Идет! - вздохнул Котовский. - Если бы не моя закалка, не гимнастика по утрам, ни за что бы не выдержал. Сейчас начал прорабатывать "Капитал". А без этого как? Легче без весел по океану плавать.
Орешников слушал их и все наматывал на ус.
Фрунзе лукаво посмотрел на жену:
- Софья Алексеевна не ошиблась, о единоначалии я не могу не заговорить. Казалось бы, дело очевидное, а сколько споров, сколько шумихи вокруг этого вопроса, и все под маркой блюстителей революционности!
- Троцкий, конечно? - спросил Котовский отрывисто и хмурясь.
- Да, и он. Все норовят Ленина подправить и свои куцые идейки протащить! Приглядишься - и что же видишь? Оказывается, с кем эта публика солидаризируется - с реакционерами, выступавшими на страницах покойного журнала "Военное дело"! Ведь и они, как Троцкий, утверждали, что мы плохо воевали, то есть не по тем правилам, которые преподавали в Академии генерального штаба при царе.
- Плохо воевали, а морду всем набили, и баронам и адмиралам, проворчал Котовский.
- Дореволюционным военным кругам, - напомнил Орешников, - было присуще поклонение иностранным образчикам, особенно немецким. Только лучшая часть русского офицерства училась военному делу у Суворова и Кутузова, у Румянцева и Петра Первого.
Орешников затронул вопрос, волновавший Михаила Васильевича.
- Я изучал постановку военного дела за рубежом. Основа германской военной доктрины - ярко выраженный наступательный дух. Это хищническое государство готовит армию для захвата, для грызни с конкурентами. В упоении германская военщина утрачивает чувство реальности. Клаузевиц полагал, что военный успех зависит исключительно от разума полководца. Но ведь есть еще экономика, техника - тоже немаловажные факторы! А народ?! Недооценка противника, преувеличение роли внезапности, излишний апломб вот порочная сердцевина германской доктрины. А для Франции характерны неуверенность в своих силах, неспособность смело искать решения боя. Надо отметить переобременение французской армии новой формации элементами техники. Батальонам придаются танковые взводы, ротам - огромное количество пулеметов... И это не случайно: капиталисты больше надеются на мертвую технику, чем на живых людей, - кто их знает, этих людей, каковы их чаяния и надежды! По тем же соображениям французскую армию намечают в значительной мере укомплектовать африканцами. Только призадумались бы господа капиталисты: а вдруг и чернокожие начнут кое в чем разбираться? Очень своеобразно решает военный вопрос Англия. У нее установка - иметь флот, равный соединенным флотам двух сильнейших морских держав. С появлением на мировой арене такого соперника, как Соединенные Штаты, Англии придется придумывать что-нибудь новое.
- Если будет перечислена еще одна держава, - вмешалась в разговор Софья Алексеевна, - то твои гости умрут с голоду, а ты будешь за это отвечать.
- В самом деле, товарищи, - спохватился Фрунзе, - чего это мы стоим? Идемте к столу!
И тут же стал оправдываться и доказывать свою правоту:
- Но это же естественно, Соня! Если повстречаются, скажем, любители природы... Разве им наскучит говорить о грибах, о том, будет ли дождливым лето... Музыканты, собравшись вместе, поведут свои разговоры... А мы о своем. У кого чего болит, тот о том и говорит. Вопросы боеготовности волнуют каждого, не только военных. Пока есть хоть одно жерло пушки, наведенное на нас, мы обязаны заботиться, чтобы все было наготове. И по-моему, нет почетнее воинского звания! Ведь если некому охранять наш дом, наш мирный труд, наши богатства, тогда бессмысленно и огород городить!
- О единоначалии, Софья Алексеевна, мы действительно поговорили, рассмеялся Котовский.
- Мало! Не надейтесь, что это все! Михаил Васильеевич на эти темы может говорить часами. Продолжение, вероятно, еще следует!
Предсказание Софьи Алексеевны сбылось: Михаил Васильевич вернулся к этому разговору. Он рассказал о том, что еще в 1920 году Ленин решительно высказывался за переход армии к единоначалию, как единственно правильной постановке работы. Коснулся Михаил Васильевич и споров с оппозиционерами. Наконец сообщил, что единоначалие в Красной Армии - вопрос решенный.
- Ведение боя, - говорил он с убеждением человека, выносившего свои идеи, - есть в конце концов творческий акт, который только тогда наиболее продуктивен, когда командиру, получившему приказ вышестоящего начальника, обеспечено единство командования, полнота власти над подчиненными.
- А если командир беспартийный? Как же быть с политическим руководством? - настойчиво спрашивал Орешников, имея в виду, конечно, себя.
Фрунзе ответил не сразу. Видимо, взвешивал, насколько серьезно отнесется Орешников к такому пояснению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136