В расчеты его дочери никак не входило призывать на помощь лучшие умы Хайбери. Единственным, к кому она обратилась, был мистер Элтон. Ему одному предложили внести свою лепту, припомнить занимательные загадки, шарады и головоломки, и Эмме приятно было видеть, с каким усердием он роется в памяти, добросовестно следя в то же время, чтобы не обронить с языка что-нибудь не слишком любезное, в чем не таился бы тонкий комплимент прекрасному полу. Ему обязаны были они двумя-тремя изящнейшими загадками, а когда он наконец вспомнил и с некоторой слащавостью продекламировал нехитрую шараду:
Мое первое — это согласия знак,
А второе лепечет, проснувшись, дитя.
Что же целое? Это прекрасный очаг,
Можно греться, а можно обжечься шутя, —
(Здесь и далее стихотворный перевод Р. Сефа.)
то радовался и торжествовал столь бурно, что Эмме просто жаль было признаться, что она уже переписана на одной из предыдущих страниц.
— Отчего бы вам самому не сочинить для нас шараду, мистер Элтон? — сказала она. — Вот верная порука тому, что это будет свежо и ново, притом же для вас ничего нет легче.
— Ах, нет! Он никогда не пробовал — можно сказать, ни разу в жизни. Куда ему! Он боится, что даже мисс Вудхаус… — заминка на мгновенье, — или мисс Смит не могли бы вдохновить его на это.
Однако свидетельство такового вдохновения не замедлило появиться на другой же день. Мистер Элтон на минутку заглянул в Хартфилд и положил на стол листок бумаги, объяснив, что принес шараду, которую посвятил одной молодой особе, предмету своих воздыханий, его приятель, — но по виду, с которым это было сказано, Эмма тотчас догадалась, что он говорит о себе.
— Она не предназначается для собрания мисс Смит, — прибавил он. — Я не вправе выставлять ее на всеобщее обозрение, ибо она принадлежит моему другу, — но вам, может статься, любопытно будет взглянуть на нее.
Слова эти обращены были не столько к Гарриет, сколько к Эмме, и Эмма понимала почему. Он изнывал от смущения и, боясь поднять глаза на Гарриет, предпочитал адресоваться к ней. Через минуту он ушел, помедлив перед тем один короткий миг.
— Возьмите, — с улыбкою сказала Эмма, подвигая листок к Гарриет, — это написано для вас. Берите же, это ваше.
Однако Гарриет, вся охваченная трепетом, не дотрагивалась до бумаги, и Эмма, которой никогда не претило быть первой, принуждена оказалась ознакомиться с нею сама.
"К мисс…
ШАРАДА
Мой первый слог — он возле или близь,
Как сад у дома, где кусты сплелись.
Мое второе — это мощь ума,
Ключ к тайне мира, истина сама!
Но стоит вместе их соединить,
Протянется от сердца к сердцу нить.
Твой быстрый ум ответ найдет тотчас,
Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!"
Эмма пробежала ее глазами, задумалась на минуту, нашла разгадку, перечла шараду для верности, вникая в каждую строчку, и, передав листок Гарриет, сидела с довольною усмешкой, говоря себе, покуда Гарриет, в сумбуре надежд и несообразительности, ломала над ним голову: "Недурно, мистер Элтон, совсем недурно. Я читывала шарады похуже. Признание — намек изрядный. Отдаю вам должное. Это первый осторожный шаг. Это явственная мольба: «Умоляю; мисс Смит, позвольте мне открыть вам мои чувства. Отгадайте мою шараду, и вам откроется смысл моих намерений».
«Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!» Живая Гарриет, «Томные» — очень точное слово, наивернейший из эпитетов, коими можно наградить ее глазки.
«Твой быстрый ум ответ найдет тотчас…»
Хм-м, быстрый ум, — и это у Гарриет! Что ж, тем лучше. Нужно и впрямь влюбиться по уши, чтобы приписывать ей такие свойства. Ах, мистер Найтли, какая жалость, что вас здесь нет, — я думаю, это бы вас убедило. Раз в жизни вам пришлось бы признать, что вы не правы. В самом деле, отличная шарада! И очень кстати. Теперь дело быстро пойдет к развязке.
От сих отрадных размышлений, кои могли бы при иных обстоятельствах занять ее надолго, ее оторвали нетерпеливые вопросы озадаченной Гарриет.
— Что же это, мисс Вудхаус? Что бы это могло быть?.. Не представляю — мне ни за что не догадаться. Что это может значить? Попробуйте разгадать вы, мисс Вудхаус. Пожалуйста, помогите мне. Я такой трудной не видывала. Это не аллея? Интересно, кто этот его приятель — и эта молодая особа! А хороша, по-вашему, шарада? Может быть, это пряжа!
«Протянется от сердца к сердцу нить».
Или сирень, может быть?
«Как сад у дома, где кусты сплелись».
Или забор? Или газон? Или парк? Хотя нет, «парк» — это только один слог. Должно быть, страх как мудрено, иначе бы он не принес ее. Ой, мисс Вудхаус, вы думаете, мы найдем ответ?
— Парки, заборы! Вздор! Гарриет, голубушка, о чем это вы? С какой ему стати приносить нам шараду, которую его приятель составил о парке или заборе? Дайте-ка мне ее сюда и слушайте: «К мисс…» — следует читать: «К мисс Смит».
"Мой первый слог — он возле или близь,
Как сад у дома, где кусты сплелись".
Это — при.
«Мое второе — это мощь ума, Ключ к тайне мира, истина сама»!
Это — знание, — ясно, как день. А теперь главная изюминка:
Но стоит вместе их соединить,
— видите, получается признание —
Протянется от сердца к сердцу нить.
Очень к месту сказано! И далее следует заключение, понять которое, милая Гарриет, вам, думаю, не составит большого труда. Прочтите его и утешьтесь. Это, бесспорно, написано к вам и для вас.
Долго противиться столь заманчивым увещаньям Гарриет была не в силах. Она прочла заключительные строчки и вся просияла, затрепетала. Она не могла выговорить ни слова. Но это и не требовалось от нее. Ей довольно было чувствовать. Говорила за нее Эмма.
— Этот мадригал исполнен столь очевидного, столь точного смысла, — сказала она, — что не оставляет места сомнениям насчет намерений мистера Элтона. Вы — предмет его чувств и в скором времени получите полнейшее тому доказательство. Я так и думала. Я и раньше думала, что не могу обманываться, — теперь это подтвердилось, теперь в душе его та же ясность и определенность, какая, с тех пор как я узнала вас, была и в моих пожеланиях на этот счет. Да, Гарриет, с тех самых пор хотела я, чтобы случилось именно так, — и вот это случилось. Между вами и мистером Элтоном непременно должна была возникнуть взаимная склонность — это было так желательно, естественно, что не скажешь даже, чего тут больше. Это было и вероятно, и уместно в равной мере. Вот привязанность, которою вправе гордиться женщина. Вот узы, которые не сулят ничего, кроме хорошего. Они дадут вам все, что надобно — положение, независимость, дом, достойный вас, — дадут остаться среди всех подлинных друзей ваших, поблизости от Хартфилда и от меня, и навсегда скрепят нашу дружбу. Вот, Гарриет, союз, за который никогда не придется краснеть ни вам, ни мне.
— Мисс Вудхаус… дорогая мисс Вудхаус… — только и способна была лепетать Гарриет в первые минуты, вновь и вновь нежно обнимая своего друга, — и когда между ними все-таки возобновилась наконец более или менее связная беседа, Эмма ясно увидела, что Гарриет смотрит на вещи, чувствует, предается надеждам и воспоминаниям именно так, как ей надлежит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134