— Полезная штука, — кратко заметил он. — Когда вернемся, надо бы добыть побольше щелкунчиков. Истинным Людям такой зверь пригодится. — Его мудрые глаза строго глянули на Слейтера, затем он выразительно перевел взгляд на Данну, стоявшую рядом с молодым офицером. — Может быть, некая Мудрая Женщина выведает этот секрет у одного неосторожного гринго. Если ей это удастся, тебе ведь придется пристрелить их обоих, а, полковник?
Слейтер взглянул на Данну — его Мудрая Женщина в перламутровом свете туманного дня покраснела до ушей!
Фенг спас его гордость, прервав дружный хохот Мюллера и Тау Ланга:
— Лучше расскажите конселу, как мы избежали знакомства со старшим братцем Хвата. — Сухой тон капитана разведслужбы моментально отбил охоту смеяться. Тау Ланг выслушал рассказ Мюллера об исполинском двойнике Слейтерова питомца, который совсем недавно протопал по дороге.
— Ого-го! — заметил он, когда рассказ был окончен. — Тогда давайте-ка поскорее двинемся дальше, пока он не вздумал вернуться. Поговорить можно будет и позже, когда устроим привал в безопасном месте, если только такое найдется на этой дороге.
Не прошло и минуты, как они опять шагали по дороге, полковник и консел вели в поводу козлобыков посередине маленькой колонны, и с ними шла Данна. Слейтер, Фенг и Накамура по-прежнему составляли арьергард, а двое молодых охотников шли впереди, разведывая дорогу.
Наконец туман, окружавший дорогу, начал ощутимо темнеть, намекая на близость ночи, и, судя по звукам, доносившимся с болот, пора было устраивать привал. Никому не хотелось идти по этой странной и незнакомой дороге в полной темноте, и еще меньше все хотели столкнуться ночью с гигантским двойником Хвата. Одного вида этого бронированного левиафана им было достаточно.
Проблему места для стоянки решили Арта и Милла, которые бегом вернулись к отряду.
— Мы видели высокое место, — сообщил Арта, — чуть дальше, слева. Это скалы, и на них легко забраться, если мы поспешим и не успеет стемнеть.
Им пришлось пройти немного вперед, затем спуститься с насыпи, одолеть болото, заросшее камышами, впрочем, грязь там была не выше колена. Километр пути — и они оказались у небольшой скалистой гряды, которая вырастала прямо из болота. Подняться наверх не составляло труда — скалы были не слишком крутыми. Даже Стромбок и Бринбул забрались туда вместе со всеми, как ни в чем не бывало.
Путники обследовали свое убежище — настоящий скальный остров в окружавшем их море грязи. Вершина гряды была плоская, только с одного ее края торчали четыре небольших утеса, и между ними в камне была впадина, достаточно просторная, чтобы устроиться там на ночлег.
Они успели развьючить козлобыков и вытащить припасы и спальные мешки, когда вновь услышали знакомый звук.
Издалека, с той стороны, откуда они пришли, донеслось, перекатываясь эхом, гулкое уханье. Все притаились, смолкли, и козлобыки от одного прикосновения опустились на колени и даже перестали пережевывать жвачку, беспокойно прислушиваясь. Уханье повторилось, и, как в прошлый раз, теперь оно прозвучало громче и ближе.
Тау Ланг прикорнул рядом со Слейтером, и тот с удивлением отметил, как оживленно поблескивают глаза у старого вождя.
— Так это и есть настоящий щелкунчик, мой юный друг? — шепотом спросил консел. — Может, это матушка твоего малыша, а? Или отец? Как думаешь?
— Будь проклят, если знаю это, сэр, — пробормотал Слейтер, понимая, что над ним подшучивают. — Может, это праматушка всех на свете щелкунчиков. Размеры у нее куда как подходящие.
За свой ответ он получил легкий тычок в ребра, и они продолжали вслушиваться в приближение исполина. И прислушивались не они одни. Все ночные звуки, кроме неизменного зудения насекомых, вдруг замолкли — ни вопля кошака, ни мычания козлобыков. Судя по звукам, суперщелкунчик был уже совсем близко от них — с дороги отчетливо донеслось щелканье его громадных клешней, подрезавших мох, и ритмичное топанье гигантских ног по насыпи.
Не шевелясь и не произнося ни звука, люди терпеливо ждали, покуда уханье и размеренный топот не удалились от них на приличное расстояние. Едва голос гигантского щелкунчика затих в недрах ночи, снова ожили привычные звуки ночных джунглей, и маленький отряд продолжил обустраивать лагерь.
— Можно привязать козлобыков у самого края, — предложил Милла Брин. — Тот, кто станет там на страже, может присматривать и за ними. Еды там для них довольно, а если что-то вылезет из болота, они услышат и предупредят часового.
— У нас есть четыре пары ночных очков, — сказал полковник, — а в одном из вьючных мешков вы найдете ручной детектор. Мне бы не хотелось применять техническое снаряжение, но его можно настроить на небольшой радиус. Если часовые не услышат того, кто подберется к нам, его засечет детектор. Мощность у него невелика — не думаю, чтобы его засекли те, кто еще не напал на наш след.
Поспорив с минуту, полковник и консел разрешили даже развести в каменной впадине костерок из сухих камышей.
Как только был установлен порядок дежурств, появились на свет и идеи другого рода. Слейтер, который должен был стоять на часах перед рассветом, дал вовлечь себя в предприятие, которое кто-нибудь из его предков-англичан назвал бы «спортом для джентльменов», проще говоря, — охоту и рыбалку. Полковник и консел, не усмотрев в этом замысле ничего плохого, дали свое благословение и только предостерегли всех охотников, чтобы не забывали об осторожности. Идея принадлежала квазишурину Слейтера Арте Бургу, и высказал он ее, когда все собрались у костра.
— Нам надо беречь дорожный рацион, — говорил он мягко, — и, как бы там ни было, мне эта еда уже до смерти обрыдла. В этом самом большом из рукков наверняка отыщется для нас свежее мясо. Вот и поищем его сегодня ночью. Мы ведь все здесь хорошие охотники, верно?
Все захотели попытать счастья. Они стали тянуть соломинки, и капитан Фенг, которому досталась короткая, скорчил недовольную гримасу.
— Ну ладно, я первым пойду сторожить, но все равно это нечестно. Всех вас сожрет какой-нибудь выдающийся экземпляр, который только я и смог бы опознать.
Новоявленная охотничья экспедиция отошла к краю самой дальней от дороги скалы. Усевшись на приземистом длинном камне, они отмахивались от назойливых насекомых и обсуждали, чем теперь заняться. Первая идея пришла в голову Данне — вернее сказать, именно Данна выразила ее действиями.
Она вынула из кошеля на поясе моток легкой и прочной веревки из паулона и привязала к ней массивный, устрашающего вида крюк. На крюк она насадила солидных размеров слизняка, которого выловила в болоте, и ломоть сушеного мяса из дорожного рациона. Затем она завертела импровизированной леской над головой, едва не заехав крючком в глаз Накамуре, и забросила ее далеко в камыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67