- Интервью брать? - крикнул мне Демин: рев четырех моторов не позволял говорить ровным голосом. - Вот с Буровым побеседуйте, он это любит.
Буров показал Демину кулак.
Мы пробирались вдоль фюзеляжа в кабину летчиков, ее почему-то называли "Моссельпром". Наверно, потому, что она застекленная, словно кондитерский киоск.
Мне запомнились шутливые слова Демина:
- Первый лунный вальс с Шурочкой - мой! Как, товарищ военфельдшер?
- Нет, мой, ты водить не умеешь, и потом - я записался первым, - засмеялся Васильев.
Кузьмина, серьезная, задумчивая - это ее первый прыжок, - не отвечала.
Борис Петров сказал шутникам, как всегда рассудительно:
- Ну что вы, ребята... Дайте человеку с самим собой побыть.
Побеседовав с командиром корабля капитаном Ильинским, мы прошли к двери: настала пора уходить.
- Значит, не будете брать интервью у Бурова? - прокричал на прощанье Демин, и на его смуглом лице блеснули в улыбке зубы. - Жалеть будете, что случай такой упустили!
Махнув нам, Старчак быстро поднялся по стремянке, почти не держась за поручни. Бортмеханик убрал ее и захлопнул дверь.
Моторы взревели, и самолет порулил из своего снежного укрытия на взлетную полосу. Комья снега били в лицо, и мы на миг отвернулись.
В низкое небо взлетела зеленая ракета. Флагманский бомбардировщик Ильинского взял разбег, поднялся над леском и лег на курс. Следом за ним пошли другие четырехмоторные громады. Двадцать восемь самолетов. Сто двенадцать моторов.
Проводив самолеты, мы с редактором пошли погреться. Нас пригласил к себе в гости старший лейтенант Андрей Кабачевский. Когда мы вошли в землянку, дежурный, указывая на сидевшую в углу женщину в овчинной шубе и вязаном платке, доложил:
- Вот, задержали гражданку. Документов никаких. Расспрашивала о дислокации отряда, по избам ходила.
- Вы кто? - спросил Кабачевский женщину.
- Мать я. Саши Бурова мать... Где он?
- Нет его, он в командировке, - мягко сказал Кабачевский.
- Давно? - тихо спросила женщина.
Кабачевский вздохнул, посмотрел на нас и не ответил. Не мог же он сказать матери, что она опоздала всего на полчаса.
Мать поняла молчание старшего лейтенанта по-своему:
- Если нельзя говорить - не надо. Сама понимаю: служба. А Демин где? Мама его кланяться велела. И письма вот ему...
- В командировке. Мать вздохнула:
- Ну что ж, денек-другой подожду Сашу... Старик только беспокоиться будет. А вы, значит, Сашин командир?
Кабачевский кивнул.
- Не Иван Георгиевич часом?
- Нет, я Андрей Прохорович.
- А Иван Георгиевич где?
- Тоже в командировке.
- А не опасная она? Не дай бог...
Мать развязала свой узелок, лежавший на табуретке, и стала угощать пышками Кабачевского, строгого дежурного и нас с редактором.
- Кушайте, кушайте. Только сегодня испекла. Мы ведь здесь недалёко - в Кольчугине. На попутной машине доехала... В одном месте дорогу перемело, так меня танкисты подвезли: А паспорт потому не захватила, что шофер попутный больно торопился...
Буров, как уже говорилось, летел вместе с Кузьминой, Деминым, Борисом Петровым. Были здесь и удачливый старший лейтенант Анатолий Левенец, и старшина Валентин Васильев...
Подальше от дверей фюзеляжа и поближе к кабине летчиков, потупившись, сидел Линовиченко. Петров хотел ободрить его, но тот так и не взглянул на товарища.
Пролетели над затемненной Москвой, обходя серые бесформенные тела аэростатов, похожие на дождевые облака, миновали пригороды, потом - дальние подступы к столице, преодолели линию фронта, которую, как и тогда, летом, можно было узнать по вспышкам выстрелов артиллерийских батарей. Залпов за гулом моторов не было слышно.
Капитан приказал флагманскому радисту передать на все самолеты команду "Приготовиться к прыжку". И вот наконец тот сигнал, которого так ждали все: "Пошел!".
Как только выпрыгнули, дал себя знать сорокаградусный мороз. Перехватывало дыхание, жгло лицо, хотя оно и было защищено байковой маской. Внизу расстилалась тьма.
- Как в сапоге! - крикнул, выпрыгивая, Демин.
Высаживались, как это и было намечено, в нескольких пунктах, чтобы затем действовать мелкими группами. Одни выпрыгнули близ села Власково, другие - у Шарина, третьи - севернее Волоколамска, близ Теряевой Слободы, неподалеку от Лотошина, в Кореневском, в Ханове.
Надо было создать видимость особенно крупного десанта, отвлечь на себя как можно больше вражеских сил. Вот почему тремстам шестидесяти десантникам Старчака была дана для высадки площадь в семьсот двадцать квадратных километров - по два километра на брата.
- Не густо, - говорит Старчак. Но тут же добавляет старую поговорку пекарей: - Соображай по муке, воды хватит... Если соображать, всегда получится густо...
Старчак протянул руку Ильинскому, передавшему управление самолетом второму пилоту.
- Без запасного прыгаешь? - спросил Ильинский. Старчак кивнул:
- Одного хватит. Лучше полпуда взрывчатки взять... Попрощались. Командир десантников направился к двери и вышел на крыло, а командир корабля вернулся в свою рубку.
...Самолеты пошли, не разворачиваясь, дальше на запад, чтобы враг не мог обнаружить место выброски десанта.
6
Когда Старчак приземлился, было 23 часа 25 минут. Пятнадцатое декабря срок высадки десанта - должно было наступить через 35 минут. Начался рейд во вражеском тылу.
Капитан стал собирать группу: выброска производилась с небольшой высоты, и большинство оказалось поблизости. Не нашли только двух - Демина и Линовиченко. Линовиченко не выпрыгнул. Он, когда пришла его очередь, встал в дверном проеме и судорожно уцепился за поручни.
В фюзеляже остались трое: Линовиченко, Васильев и бортмеханик.
- Будешь прыгать?! - крикнул Васильев. Линовиченко молчал.
- Вот ты какой, гад! - Васильев бросился к дверям и Отшвырнул Линовиченко в сторону,
- Я пошел, механик! - Васильев выскочил на крыло и, наклонившись, ринулся вниз...
Бортмеханик, немолодой уже техник-лейтенант, в замасленном меховом комбинезоне, подошел к Линовиченко, сидевшему на моторных чехлах.
- Сдать оружие! Трус... Линовиченко отдал автомат и кинжал.
- И парашют сними. Ты не десантник, а... Сколько вылетов сделал, а такого, как ты, не видел. После тебя дезинфекцию делать придется.
Линовиченко было все равно. Он жив сегодня, сейчас, сию минуту - и в этом для него было все...
- Черт с ним, с этим Линовиченко! - махнул рукой Старчак, когда я завел речь о нем. - Я, признаться, не очень огорчился, не найдя его. Конечно, досадовал, что взял такого труса в полет, но - дело прошлое, не исправишь. Вот в Демине, - продолжал Старчак, - в Демине я был уверен, как в самом себе, и, не найдя его, встревожился. И в эту ночь, и потом я всем группам давал попутное задание - отыскать Демина.
- Нашли?
- Не удалось, - вздохнул Старчак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36