«Что мы будем делать?» - вспоминал Бест.
Однако в мире «экзи» Репербан будущее было неопределенным и могло зависеть от необузданного нрава бандитов, вооруженных ножами и пистолетами, поэтому надо было играть и заботиться только о себе. Чтобы выжить в этом Дантовом аду, «Битлз» прибегли к помощи местных проституток, таблеток и алкоголя.
Если выступление ансамбля нравилось публике, то клиенты присылали для них выпивку прямо на сцену. «Спойте «Hound Dog» за два ящика пива», - кричал кто-нибудь из публики, и они пели. Пили они много, а иногда слишком много. Бест вспоминал, как после одной из пьянок Харрисон блевал с кровати на пол, усугубляя и без того ужасающую грязь их спального помещения.
В качестве химического противодействия алкоголю и под предлогом того, что это помогает им выдерживать ночные выступления, «Битлз» стали употреблять таблетки. «Немцы говорили, что можно поддерживать бодрое состояние, принимая таблетки для похудения. Мы так и делали», - говорил Леннон. Первым поставщиком таблеток стала Роза, работавшая в туалете клуба «Индра». Таблетки хранились у нее в коробке из-под леденцов, и она всегда с готовностью их предлагала. Сначала они принимали «прелюдин», а потом перешли к «пурпурным сердцам» и «черным бомбардировщикам». «Это был единственный способ выдержать все это», - уверял Леннон.
И вскоре «Битлз» (за исключением Пита Беста, который всегда держался в сторонке) стали глотать эти таблетки горстями. Они утверждали, что никогда не испытывали зависимости от этих таблеток, но это было началом их знакомства с наркотиками. Употребление таблеток в таких количествах в сочетании с алкоголем часто приводило к тому, что языки у «Битлз» заплетались, они спотыкались на сцене, а иногда и падали с нее.
Поведение Леннона никогда не отличалось скромностью, а под воздействием таких потенциально смертельных коктейлей стало еще хуже. Будучи как-то без денег и под воздействием большой дозы таблеток, он попытался обчистить пьяного матроса. В другой раз он появился на сцене голый, с сиденьем от унитаза на шее. Говорят, что он однажды помочился из окна на проходивших мимо монахинь, но Маккартни не подтверждает эту историю. О тех днях ходит еще много различных баек.
Об употреблении таблеток вспоминает и менеджер Спенсер Мейсон. Впервые он познакомился с Ринго, когда работал затейником в летнем лагере «Батлин» в Северном Уэльсе, а Ринго был ударником группы «Rory Storm’s Hurricanes», выступавшей в этом лагере. В начале бума бит-музыки Мейсон стал антрепренером другой ливерпульской группы «The Mojos», которая тоже выступала в Гамбурге и в составе которой одно время был Льюис Коллинз, ставший впоследствии актером и снявшийся в «Профессионалах». Мейсон говорит: «Все принимали таблетки. Они слегка поднимали тонус и отбивали аппетит, к тому же все группы вынуждены были ограничивать себя в пище. Но таблетки в определенной степени нарушали психику, а Леннона приводили в неистовство. Однажды он купил на рынке поросенка и гулял по Гамбургу, держа его на поводке». Правда, знакомство поросенка с «Битлз» оказалось недолгим. В стороне от Репербан находился отель «Феникс», в котором иногда останавливался Аллан Уильямс. Леннон завел туда поросенка и выбросил его из окна верхнего этажа. Мейсон вспоминал: «Леннон был не в себе и кричал: «Смотрите, летящий поросенок!». Конечно же, поросенок разбился.
По словам Мейсона, «Маккартни был гораздо спокойнее. Вне сцены он вел себя крайне сдержанно, почти вежливо». Но не настолько вежливо, чтобы отказать себе в общении с женщинами, которые составляли суть Репербан. Тот же Мейсон говорил, что любимым напитком Пола был шнапс с фантой, которым он запивал «голубенькие» таблетки. Это была умопомрачительная смесь, но, похоже, она не сказывалась отрицательно на сексуальной активности «Битлз». Позже, оправдывая их, Брайан Эпстайн скажет, что они были молоды, достигли половой зрелости, а жизнь на Репербан в этом плане можно было сравнить с тем, как если бы их запустили в кондитерский магазин. «Женщин можно было иметь сколько угодно», - говорил Мейсон, а Бест вспоминал: «У нас было много девушек».
Подобные случайные связи со свободными от работы проститутками, девицами легкого поведения, старыми, молодыми, за сценой, в подъездах не могли обойтись без заболеваний, и «Битлз» приобрели опыт венерических инфекций. Для определения диагноза приглашали Аллана Уильямса, который вскоре получил прозвище «маленький доктор-сифилис». «Битлз» встречались с ним в баре «Гретель и Альфонс», который стал постоянным местом встречи заезжих английских ансамблей. Там Уильямс отводил их в туалет и осматривал на предмет «опухолей в паху и выделений из члена», а также спрашивал, не больно ли им мочиться. Если симптомы соответствовали «тому, о чем я читал», он отправлял их в клинику сделать укол пенициллина. Но проходило немного времени, и кто-нибудь снова заболевал. Питер Браун вспоминал: «Только по возвращении из Гамбурга венерологу удалось окончательно вылечить их».
Уильямс был более щепетилен в выборе партнерш, но не настолько осторожен, чтобы избежать неприятного приключения, в которое его втравил Маккартни (по крайней мере, он ничего не предпринял, чтобы избежать его). Однажды вечером Уильямс зашел в пивной бар, где Маккартни, Мейсон и еще несколько человек сидели и выпивали. С ним было существо, которое Мейсон описал как «очень привлекательная шлюха» - в туфлях на высоком каблуке, в облегающем платье с низким декольте.
Маккартни знал спутницу Уильямса и понимал, чем все может закончиться, но, решив позлить Уильямса, Пол стал приставать к ней и отстал только тогда, когда Уильямс начал злиться. Пол поздравил его с хорошим выбором и пожелал удачи. Когда Уильямс с подругой вышли из бара, чтобы отправиться в отель, Пол разразился диким смехом. Он все еще продолжал хихикать, когда спустя час Уильямс ворвался в бар с криком: «Это мужчина!»
Но даже в этом угаре Маккартни как-то находил время и, что еще более примечательно, энергию, чтобы заниматься сочинением песен. После полудня, в перерыве между очередными любовными утехами и подготовкой к выходу на сцену, он играл мелодии на любом подвернувшемся под руку пианино. «I’ll Follow the Sun» - одна из композиций, следы создания которой ведут в Гамбург.
Бест вспоминал: «Пытаясь произвести впечатление на публику, он говорил: «Послушайте, я написал песню, что вы о ней думаете?» При этом он получал маловразумительные ответы. Они пели стандартные песни в стиле рок, такие, как «Long Tall Sally» Литтл Ричарда, «Roll Over Beethoven» Чака Берри, «Match Box» Карла Перкинса и «Dizzy Miss Lizzie» Ларри Уильямса, которые составляли костяк их репертуара, и за возможность их услышать клиенты платили деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Однако в мире «экзи» Репербан будущее было неопределенным и могло зависеть от необузданного нрава бандитов, вооруженных ножами и пистолетами, поэтому надо было играть и заботиться только о себе. Чтобы выжить в этом Дантовом аду, «Битлз» прибегли к помощи местных проституток, таблеток и алкоголя.
Если выступление ансамбля нравилось публике, то клиенты присылали для них выпивку прямо на сцену. «Спойте «Hound Dog» за два ящика пива», - кричал кто-нибудь из публики, и они пели. Пили они много, а иногда слишком много. Бест вспоминал, как после одной из пьянок Харрисон блевал с кровати на пол, усугубляя и без того ужасающую грязь их спального помещения.
В качестве химического противодействия алкоголю и под предлогом того, что это помогает им выдерживать ночные выступления, «Битлз» стали употреблять таблетки. «Немцы говорили, что можно поддерживать бодрое состояние, принимая таблетки для похудения. Мы так и делали», - говорил Леннон. Первым поставщиком таблеток стала Роза, работавшая в туалете клуба «Индра». Таблетки хранились у нее в коробке из-под леденцов, и она всегда с готовностью их предлагала. Сначала они принимали «прелюдин», а потом перешли к «пурпурным сердцам» и «черным бомбардировщикам». «Это был единственный способ выдержать все это», - уверял Леннон.
И вскоре «Битлз» (за исключением Пита Беста, который всегда держался в сторонке) стали глотать эти таблетки горстями. Они утверждали, что никогда не испытывали зависимости от этих таблеток, но это было началом их знакомства с наркотиками. Употребление таблеток в таких количествах в сочетании с алкоголем часто приводило к тому, что языки у «Битлз» заплетались, они спотыкались на сцене, а иногда и падали с нее.
Поведение Леннона никогда не отличалось скромностью, а под воздействием таких потенциально смертельных коктейлей стало еще хуже. Будучи как-то без денег и под воздействием большой дозы таблеток, он попытался обчистить пьяного матроса. В другой раз он появился на сцене голый, с сиденьем от унитаза на шее. Говорят, что он однажды помочился из окна на проходивших мимо монахинь, но Маккартни не подтверждает эту историю. О тех днях ходит еще много различных баек.
Об употреблении таблеток вспоминает и менеджер Спенсер Мейсон. Впервые он познакомился с Ринго, когда работал затейником в летнем лагере «Батлин» в Северном Уэльсе, а Ринго был ударником группы «Rory Storm’s Hurricanes», выступавшей в этом лагере. В начале бума бит-музыки Мейсон стал антрепренером другой ливерпульской группы «The Mojos», которая тоже выступала в Гамбурге и в составе которой одно время был Льюис Коллинз, ставший впоследствии актером и снявшийся в «Профессионалах». Мейсон говорит: «Все принимали таблетки. Они слегка поднимали тонус и отбивали аппетит, к тому же все группы вынуждены были ограничивать себя в пище. Но таблетки в определенной степени нарушали психику, а Леннона приводили в неистовство. Однажды он купил на рынке поросенка и гулял по Гамбургу, держа его на поводке». Правда, знакомство поросенка с «Битлз» оказалось недолгим. В стороне от Репербан находился отель «Феникс», в котором иногда останавливался Аллан Уильямс. Леннон завел туда поросенка и выбросил его из окна верхнего этажа. Мейсон вспоминал: «Леннон был не в себе и кричал: «Смотрите, летящий поросенок!». Конечно же, поросенок разбился.
По словам Мейсона, «Маккартни был гораздо спокойнее. Вне сцены он вел себя крайне сдержанно, почти вежливо». Но не настолько вежливо, чтобы отказать себе в общении с женщинами, которые составляли суть Репербан. Тот же Мейсон говорил, что любимым напитком Пола был шнапс с фантой, которым он запивал «голубенькие» таблетки. Это была умопомрачительная смесь, но, похоже, она не сказывалась отрицательно на сексуальной активности «Битлз». Позже, оправдывая их, Брайан Эпстайн скажет, что они были молоды, достигли половой зрелости, а жизнь на Репербан в этом плане можно было сравнить с тем, как если бы их запустили в кондитерский магазин. «Женщин можно было иметь сколько угодно», - говорил Мейсон, а Бест вспоминал: «У нас было много девушек».
Подобные случайные связи со свободными от работы проститутками, девицами легкого поведения, старыми, молодыми, за сценой, в подъездах не могли обойтись без заболеваний, и «Битлз» приобрели опыт венерических инфекций. Для определения диагноза приглашали Аллана Уильямса, который вскоре получил прозвище «маленький доктор-сифилис». «Битлз» встречались с ним в баре «Гретель и Альфонс», который стал постоянным местом встречи заезжих английских ансамблей. Там Уильямс отводил их в туалет и осматривал на предмет «опухолей в паху и выделений из члена», а также спрашивал, не больно ли им мочиться. Если симптомы соответствовали «тому, о чем я читал», он отправлял их в клинику сделать укол пенициллина. Но проходило немного времени, и кто-нибудь снова заболевал. Питер Браун вспоминал: «Только по возвращении из Гамбурга венерологу удалось окончательно вылечить их».
Уильямс был более щепетилен в выборе партнерш, но не настолько осторожен, чтобы избежать неприятного приключения, в которое его втравил Маккартни (по крайней мере, он ничего не предпринял, чтобы избежать его). Однажды вечером Уильямс зашел в пивной бар, где Маккартни, Мейсон и еще несколько человек сидели и выпивали. С ним было существо, которое Мейсон описал как «очень привлекательная шлюха» - в туфлях на высоком каблуке, в облегающем платье с низким декольте.
Маккартни знал спутницу Уильямса и понимал, чем все может закончиться, но, решив позлить Уильямса, Пол стал приставать к ней и отстал только тогда, когда Уильямс начал злиться. Пол поздравил его с хорошим выбором и пожелал удачи. Когда Уильямс с подругой вышли из бара, чтобы отправиться в отель, Пол разразился диким смехом. Он все еще продолжал хихикать, когда спустя час Уильямс ворвался в бар с криком: «Это мужчина!»
Но даже в этом угаре Маккартни как-то находил время и, что еще более примечательно, энергию, чтобы заниматься сочинением песен. После полудня, в перерыве между очередными любовными утехами и подготовкой к выходу на сцену, он играл мелодии на любом подвернувшемся под руку пианино. «I’ll Follow the Sun» - одна из композиций, следы создания которой ведут в Гамбург.
Бест вспоминал: «Пытаясь произвести впечатление на публику, он говорил: «Послушайте, я написал песню, что вы о ней думаете?» При этом он получал маловразумительные ответы. Они пели стандартные песни в стиле рок, такие, как «Long Tall Sally» Литтл Ричарда, «Roll Over Beethoven» Чака Берри, «Match Box» Карла Перкинса и «Dizzy Miss Lizzie» Ларри Уильямса, которые составляли костяк их репертуара, и за возможность их услышать клиенты платили деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82