Торопливо схватив воздушную подушку, которая с привязанным мотком веревки всегда находилась под рукой, один из них быстро побежал по берегу к собравшейся толпе. Затем, раскрутив подушку над головой, он далеко зашвырнул ее в то место, откуда исходил звук. Когда подушка скрылась в волнах, толпа с любопытством ожидала появления на поверхности несчастных, издавших столь отчаянный крик. Все страстно надеялись на то, что длинная веревка поможет им.
Но вскоре стало ясно, что спасение представляет собой непростое дело. Напрягаясь изо всех сил, двое мускулистых парней, сколько ни тянули веревку, не смогли вытащить тело на берег. Вместо этого они обнаружили, что нечто с не меньшей, а то и большей силой тянет веревку в противоположном направлении. Спустя несколько секунд сильный рывок опрокинул их на песок и потащил в воду с необычайной мощью, напугавшей спасателей.
Один из них, успокоившись, тут же позвал на помощь людей, столпившихся на берегу, которым он бросил остаток мотка веревки. Через мгновение спасателям обрели поддержку со стороны всех более или менее выносливых людей, среди которых особенно выделялся капитан Орн. Более дюжины сильных рук теперь отчаянно тянули канат, но все так же безрезультатно.
Они прилагали огромные усилия, в то время как странная сила, в свою очередь, напряженно тянула в обратную сторону. Никто не мог взять верх, и веревка, растянувшись, стала твердой, как сталь. Участники борьбы, также как зрители на берегу, к этому времени пребывали в недоумении по поводу природы этой силы в море. Мысль о тонущем человеке вскоре была отклонена; активно выдвигались предположения о китах, подводных лодках, монстрах и демонах. И если поначалу спасателями двигали соображения гуманности, то теперь ими руководило любопытство. Люди тянули канат с решительным намерением раскрыть тайну.
Наконец, согласились на том, что, должно быть, это кит проглотил спасательную подушку. Капитан Орн, к тому моменту возглавлявший участников акции, прокричал тем, кто находился на берегу, что следует подогнать лодку для того, чтобы приблизиться к существу и загарпунить невидимого левиафана. Несколько людей сразу отправились в поисках подходящей лодки, в то время как другие подбежали, чтобы заменить капитана у веревки, так как ему было положено руководить командой на лодке. Его собственные представления о ситуации были весьма широкими и ни в коей мере не ограничивались китами, поскольку он никогда не замечал за китами такого странного поведения. Орн задавался вопросом, а не имеют ли они дело с взрослой особью того существа, чья разновидность размером в пятьдесят футов была всего лишь младенцем?
И вдруг, с катастрофической внезапностью, произошло событие, от которого эмоции людей, тянувших канат, и зрителей на берегу сменились от удивления к ужасу. Капитан Орн, обернувшись для того, чтобы покинуть свое место среди участников "веревочного" противостояния, обнаружил, что его руки словно прилипли к канту и удерживаются необъяснимой силой. Через мгновение он понял, что не способен отпустить веревку. В то же мгновение его товарищи оказались в том же неприятном положении. Этого невозможно было отрицать - все спасатели таинственным образом были как будто приклеены к пеньковому тросу, который медленно, с кошмарной неуклонностью тянул их в море.
Наступил безмолвный; ужас, совершенно парализовавший физические и умственные силы оцепеневших, погрузившихся во власть хаоса наблюдателей. Их полная растерянность отражена в тех противоречивых показаниях, что они дали позже, и робкие объяснения, которые они по инерции пытались предложить в полнейшем отупении. Мне это хорошо известно, так как я был одним из этих очевидцев.
Даже те, кто боролся у веревки, после нескольких ужасных, но тщетных криков и стонов, уступили парализующему влиянию и с молчаливой обреченностью сдались на произвол неведомой силе. Они стояли в бледном лунном свете, тихо ожидая призрачную угрозу и монотонно покачиваясь взад-вперед, поскольку вода поднялась сначала до уровня колен, а потом бедер. Луна частично скрылась за облаками, и в полутьме цепочка покачивающихся людей походила на некую гигантскую зловещую многоножку, корчащуюся и сжимающуюся перед лицом ужасной подползающей смерти.
Веревка натягивалась все сильнее и сильнее, по мере того, как ее тянули в противоположных направлениях, а побережье постепенно покрывалось все более высокими волнами. Прилив медленно наступал, пока пляж, еще недавно заполненный смеющимися детьми и шепчущимися возлюбленными, не был поглощен непрестанно прибывающей водой. Толпа охваченных паникой наблюдателей бросилась назад в тот момент, когда вода достигла их ног, в то время как мрачная цепочка людей, в жутком ритме покачивавшихся у веревки, уже наполовину погрузилась в воду и теперь оказалась на существенном расстоянии от наблюдателей на берегу. Застыла мертвая тишина.
Толпа, в беспорядке разместившаяся вне пределов прилива, смотрела на них в немой зачарованности. Никто не мог вымолвить ни слова, чтобы дать им совет, или оказать какую-то иную помощь. В атмосфере витала угроза надвигающегося кошмара - явления зла, какого мир никогда не знал.
Казалось, минуты растянулись в часы, и цепочка раскачивающихся человеческих тел все еще была видна поверх быстрого нарастающего прилива. Она раскачивалась в ритм колебаниям волн - медленно, ужасающе; печать рока легла на них. Сгустившиеся облака теперь не пропускали свет растущей луны, и блестящая полоска на воде почти исчезла.

Змеящаяся линия качающихся голов была уже совсем плохо видна. Время от времени в сторону берега оборачивались мертвенно бледные лица жертв, блестящие в темноте. Облака собирались все быстрее и быстрее, пока, наконец, сквозь мрачные щели между ними не вырвались острые языки безумного пламени. Послышались раскаты грома, сначала приглушенные, а затем все более громкие, сводящие с ума своей яростью. Потом раздался самый громкий удар, чье эхо казалось, поколебало одинаково и землю, и море. Вслед за ним хлынул ливень, своей мощью словно поглотивший темненный мир, как будто сами небеса разверзлись, чтобы излить этот бешеный поток.
Очевидцы, повинуясь инстинкту, а не сознательному логическому намерению, теперь отступили к утесу возле гостиничной веранды. Слухи уже достигли гостей внутри, поэтому беглецы столкнулись с царством ужаса, не меньшего, нежели их собственный. По-моему, хотя я не уверен в этом, кто-то пробормотал несколько тревожных слов.
Некоторые из тех, кто оставался в гостинице, в страхе бросились в свои номера, в то время как другие остались, чтобы наблюдать за быстрым погружением в воду несчастных жертв, пока в свете прерывистых вспышек молний над нарастающими волнами еще была видна линия качающихся, словно маятники, голов.
1 2 3