– Я здесь недавно, – произнес незнакомец, уловив подозрение в ее глазах.
Так я и предполагала, подумала про себя девушка и спросила:
– А чем вы занимаетесь? Он как-то странно улыбнулся.
– История, средние века. А вы?..
Джин не ответила, решив, что их разговор слишком затянулся. Она проигнорировала протянутую руку и легко поднялась, разминая ноги.
– Может, пробежимся вместе? – предложил он. – Чтобы избежать новых столкновений.
– Я люблю бегать одна, – спокойно ответила Джин.
Отказ вовсе не обидел его.
– Должно быть, трудно бегать каждый раз, словно на соревнованиях? – с улыбкой спросил он.
Джин понимала, что он пытается расположить ее к себе. Но не была намерена продолжать знакомство и поэтому резко бросила:
– С чего вы взяли, что я бегаю, как на соревнованиях?
– Я просто предположил. – Он лениво потянулся, но в глазах мелькнули лукавые огоньки. Его взгляд вобрал в себя и короткие шорты, и выцветшую майку, на которой еще было заметно название известного английского спортивного клуба.
Под его взглядом Джин вдруг почувствовала себя женщиной. Но едва он отвернулся, она почему-то ощутила себя оскорбленной. Вряд ли сейчас она могла вызвать интерес у взрослого мужчины, тем более у такого симпатичного.
На прощание он произнес:
– Следует быть осторожной, бегая в одиночестве.
Это прозвучало как предупреждение.
Джин смотрела в спину удалявшегося, и ей казалось, что с ней творится нечто непонятное…
– Ну, Джиневра… – произнес Диллон с оттенком сомнения, – может, вы отважитесь высказать свое мнение?
– Я… По какому поводу? – пробормотала девушка, не успев сообразить, какой вопрос был задан.
– Я спросил, – пытаясь ей помочь, напомнил Диллон, – соответствует ли исторической правде образ Ричарда Глостера у Шекспира.
Но подсказка ей не помогла.
– Трудно сказать определенно.
Не могла же она признаться, что никогда не читала Шекспира.
Профессор Диллон пристально посмотрел на нее, введя в смущение, а потом спросил кого-то другого. И если бы не антипатия, которую она почему-то испытывала к Лансу Диллону, девушка готова была расцеловать ему руки за столь благородный жест.
Как только прозвенел звонок, Джин попыталась ускользнуть из аудитории.
– Джиневра! – услышала она за собой властный голос.
Проигнорировать этот призыв не было возможности. Она нехотя повернулась. Милли и Лайза захихикали, проходя мимо.
Девушка медленно подошла к столу Диллона. Она ожидала, что получит по первое число за невнимательность. Но вместо этого профессор, как-то странно взглянув на нее, спросил:
– Кто вас так назвал – Джиневра?
– Что? – Джин опешила от неожиданности. – Моя мама… Вообще-то с детства я называла себя Джин. Так и пошло. А что? – Она совсем забыла, что перед ней преподаватель, а не случайный знакомый по беговой дорожке.
– Да так, ничего. Просто редко встречаю друзей по несчастью, – улыбнулся он.
– Прошу прощения? – Она ничего не могла понять.
– Мой отец назвал меня Ланселотом, – объяснил Диллон. Джин все еще не понимала, что он имеет в виду. – Ланселот и Джиневра – герои любимого романа моего отца «Смерть Артура».
– А… – произнесла Джин не слишком уверенно.
– Вам нравится этот роман?
Ей хотелось солгать, сказав «да», но это не спасло бы: она будет быстро разоблачена.
– Я не читала его, – ответила она честно.
– Правда? – Это прозвучало скорее удивленно, чем насмешливо. – Ну что ж, мы это исправим. А как насчет хроник Шекспира? Вы ведь писали реферат о них для моего отца? – Джин не стала отвечать. И так было понятно, что он уже знает: ничего-то она не писала. – По крайней мере, должны были написать. Но что-то я не помню вашей работы.
Девушка решила признаться сейчас. Чем раньше, тем лучше.
– Я не писала. Я говорила вашему от… профессору Диллону.
– Говорили что? – спросил он.
– У меня была встреча.
– Встреча? – повторил Диллон и тут же сообразил: – Занятия бегом?
– Да, я должна была тренироваться.
– А, так вы получаете спортивную стипендию? Тогда все понятно.
Джин догадалась, что он, как и многие в колледже, считает ее просто безмозглой спортсменкой.
– Многие склонны полагать, что если подросток способен пробегать стометровку быстрее своих сверстников, то ему будет легко окончить любой колледж. К несчастью для вас, я не отношусь к таким людям. Понятно?
– Да, – стиснув зубы, проговорила Джин.
– В таком случае вы должны мне задание. Правильно? – Синие глаза неотрывно следили за ней.
– Правильно, – недовольно отозвалась девушка. – Могу я идти?
– Когда у вас следующий семинар?
– В четверг, – сказала Джин, заранее боясь этого дня.
– Прекрасно. Через три дня, – подсчитал он. – У вас будет достаточно времени.
– К этому времени вы хотите получить мою работу? – недоверчиво спросила Джин.
– А что? Какие-то проблемы?
Нет, это только начало проблем. Уже в дверях она спросила:
– Как себя чувствует ваш отец?
Ее слова прозвучали искренне. Возможно, поэтому Диллон ответил:
– Он все еще в больнице, но опасность позади. Врачи говорят, что он поправится, если будет строго следовать их рекомендациям.
– Я рада, – просто проговорила Джин.
– Можно ему передать ваши пожелания?
Джин кивнула.
– Хотя вряд ли он меня помнит.
Наблюдая за удалявшейся Джин, Ланс размышлял о том, что отец наверняка запомнил эту девушку. Всякий хороший преподаватель заметит ученика, который на занятиях постоянно глазеет в окно, мечтая очутиться подальше от колледжа.
Ланс вздохнул. Он и сам работал здесь не по собственному желанию, а лишь для того, чтобы сохранить место за отцом. Любя историю, он терпеть не мог заставлять молодых читать что бы то ни было вместо любимых ими комиксов. А некоторые, вроде Джин, и вообще предпочитали учебе наматывание бесчисленных кругов на беговой дорожке.
– Как все прошло, сынок? – спросил отец, когда Ланс навестил его в больнице.
– Отлично, папа, – ответил Диллон-младший.
Врачи считали, что Дуэйн Диллон уже отслужил свое и должен беречь здоровье. Но Ланс понимал: преподавание для отца – это жизнь.
– Лжец! – возразил отец. – Ты ведь ненавидел каждую минуту, проведенную там.
– Ну, может, и так, – согласился Ланс. – Но не волнуйся, я протяну семестр или два.
– Спасибо, сынок, – искренне сказал Дуэйн.
– Не надо благодарности. Лучше быстрее выздоравливай.
– Постараюсь. – Отец улыбнулся и добавил: – А как моя девочка?
– Просто кошмар.
Девочкой была дочь Ланса, любимая внучка Дуэйна.
– Сколько миссис Шерман работает у тебя, папа?
– Около пятнадцати лет, а что?
– Да не знаю, сколько еще она сможет выносить эту егозу.
– Миссис Шерман сильная женщина. Не беспокойся за нее. Шалости ребенка – для нее забава.
– Посмотрим.
Ланс обожал дочь, но не склонен был поощрять ее капризы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32