Нэн рассказывала о нем во время своего пребывания в Белфорде. Отец Бернард отказался отдать солдатам священные реликвии и каким-то образом умудрился бежать. Говорили, что он перебрался во Францию, или в Ирландию, или куда-то еще.
– Отец Бернард! – прошептала Морган.
Тот криво улыбнулся:
– Теперь вы вызовете стражу?
Она внимательно посмотрела на него. В ее представлении священник должен быть старым, лысым или высоким худым и седым. А этот нисколько не похож на священника!
Морган мгновенно приняла решение. Позже она не могла понять почему – наверное, потому, что это был просто одинокий, больной, беспомощный, всеми гонимый человек. Она не могла прогнать его, как не могла стерпеть насилия в Йоркширском монастыре. Или не сочувствовать Анне Болейн во время ее казни.
– Пойдемте, – решительно сказала она. Мужчина был таким худым, что она могла бы понести его на себе. Они ковыляли по дорожке, пока не подошли почти к самому замку. Отец Бернард замедлил шаг, вынуждая Морган остановиться.
– Моя госпожа, вы знаете, какое наказание ожидает того, кто укрывает мятежного священника?
– Да. А вы знаете, кто я? Племянница Кромвеля.
Он нахмурился, и брови его удивленно приподнялись.
– Тогда почему вы не выдадите меня?
– Я же сказала. Я племянница Кромвеля, полагаю, это вполне достаточное объяснение.
– Понятно. Ну что ж, если вы столь решительны, тогда я предложил бы ради нашей общей безопасности подождать хотя бы до темноты, прежде чем пробираться в замок.
С этим Морган согласилась. Она проводила его в укромный уголок сада и пообещала вернуться ближе к ночи.
Вернувшись в гостиную, Морган почувствовала, что вся дрожит. Она налила себе бренди и встала у окна, размышляя, как будет прятать отца Бернарда. Она не могла никому рассказать о нем, даже Полли. В такое опасное дели никого нельзя впутывать. Что там этот толстый торговец говорил об укрывателях мятежников? Что-то насчет виселицы… И Морган изо всех сил стиснула бокал.
Сейчас, когда она обедала одна или вместе с детьми, было довольно просто отложить достаточное количество еды для отца Бернарда. Робби и Эдмунд, поглощенные соревнованием друг с другом, не обратили внимания на то, что мама отставила тарелку с мясом, хлебом, закусками и флягу с элем. Когда мальчики отправились в детскую играть, Морган выскользнула в коридор и поспешила в башню. Она оставила там корзинку с едой и возблагодарила Господа за то, что Джеймса сейчас нет дома. Солнце почти скрылось за холмами, когда она закончила приготовления в башне.
Она подождала еще с полчаса, помогла Агнес уложить мальчиков, убедилась, что Анна спокойно спит.
Наступила ночь. Серебристый диск луны медленно поднимался над морем. Ветер почти стих. Было слишком темно, и она никак не могла найти место, где спрятала отца Бернарда. Он, боясь обнаружить себя, не решался окликнуть Морган, пока она не подошла совсем близко. Подддерживая его, время от времени спотыкаюсь, Морган потащила отца Бернарда к замку. Они были уже у самых дверей, как вдруг тот закашлялся. Морган застыла в панике, прислушиваясь, нет ли кого поблизости. Но единственными звуками, которые донеслись до ее слуха, были шум ветра и моря и тяжелое дыхание отца Бернарда.
С жутким скрипом дверь отворилась. Неужели она наделала столько шума, выходя из замка? Должно быть, так, но в тот момент она не обратила на это внимания.
Они благополучно преодолели первый лестничный пролет, когда отец Бернард неожиданно обмяк и начал заваливаться прямо на Морган. Она пыталась удержать его, несмотря на шум, который они производили. «Господи, помоги!» – взмолилась она. И тут услышала голос:
– Кто здесь?
Это был Мэтью, камердинер Джеймса. Он стоял внизу за поворотом лестницы.
Морган чуть не упала в обморок от ужаса, но тут услышала собственный голос:
– Кто-то прошмыгнул мимо входной двери. Посмотри скорее.
– Хорошо, моя госпожа, – услышала она в ответ.
Невероятным усилием она подняла отца Бернарда и, то волоча его, то неся на себе, добралась наконец до башни. Здесь она с облегчением опустила его на подстилку.
– Я сейчас вернусь, – сказала она и помчалась вниз к входной двери.
Мэтью заканчивал осматривать двор.
– Нашел кого-нибудь? – обратилась она к нему.
Он покачал головой:
– Слишком темно. Может, послать кого-нибудь обшарить сад?
– Да нет, наверное, мне показалось. Я собиралась погулять и услышала шум недалеко от двери. Хотела посмотреть из окна, но тут встретила тебя.
– Вы перепуганы до смерти, моя госпожа, – с сочувствием заметил он.
Морган выдавила из себя смешок:
– Да нет, что ты. Я всегда нервничаю, когда господин не ночует дома.
Поблагодарив Мэтью, Морган с деланным спокойствием двинулась вверх по лестнице.
Джеймс вернулся в Белфорд три дня спустя. Теперь, когда он вновь был в замке, Морган понимала, что сохранить тайну будет гораздо сложнее. Впрочем, Джеймсу не было до нее никакого дела. Но все равно это нервировало Морган. Отец Бернард потихоньку пошел на поправку. И если повезет, он сможет покинуть Белфорд уже через две недели. Он рассказал Морган, что направлялся в Бамбург, где рассчитывал найти рыбацкое судно и переправиться на континент.
Морган навещала его только ночами, когда остальные обитатели дома уже спали. Она приносила ему не только еду и чистую одежду, но также книги из библиотеки Френсиса.
Обычно он встречал ее, сидя у окна. Они не рисковали зажигать свечи, но лунный свет и без того ярко освещал маленькую комнатку. Они говорили шепотом, но если бы даже кричали, вряд ли их кто-нибудь мог услышать.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, опуская корзинку на каменный пол.
– Лучше. – Один и тот же ответ звучал каждую ночь, и, судя по всему, это было правдой.
– Вы все еще кашляете?
Одни и те же вопросы, подумала она, прямо как африканский попугай.
– Уже поменьше. Я пью ваш чудодейственный чай, он хорошо помогает.
Отец Бернард пригласил Морган присесть.
– Дочь моя, – начал он, и Морган почувствовала в нем священника, а не просто человека, – я знаю, как относится ваш супруг к старой вере. Ведь из-за этого он даже выгнал из Белфорда своего родного брата. Почему же вы поступаете совсем по-другому?
– Не знаю, отец. Чтобы искупить то, что мой дядя сделал с приверженцами старой веры, чтобы поступать вопреки взглядам Джеймса. Просто чтобы помочь человеку в беде… Не знаю точно. Я много думала об этом, но не могу найти ответ. Мне сложно представить, что произойдет в будущем. Я не воспринимаю все изменения последних лет как религиозный конфликт, скорее как борьбу одной группы людей против другой.
И она рассказала ему о монастыре в Йорке, о Шоне О’Конноре, о своем сочувствии к Анне Болейн и обо всех противоречивых чувствах, которые мучили ее долгое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Отец Бернард! – прошептала Морган.
Тот криво улыбнулся:
– Теперь вы вызовете стражу?
Она внимательно посмотрела на него. В ее представлении священник должен быть старым, лысым или высоким худым и седым. А этот нисколько не похож на священника!
Морган мгновенно приняла решение. Позже она не могла понять почему – наверное, потому, что это был просто одинокий, больной, беспомощный, всеми гонимый человек. Она не могла прогнать его, как не могла стерпеть насилия в Йоркширском монастыре. Или не сочувствовать Анне Болейн во время ее казни.
– Пойдемте, – решительно сказала она. Мужчина был таким худым, что она могла бы понести его на себе. Они ковыляли по дорожке, пока не подошли почти к самому замку. Отец Бернард замедлил шаг, вынуждая Морган остановиться.
– Моя госпожа, вы знаете, какое наказание ожидает того, кто укрывает мятежного священника?
– Да. А вы знаете, кто я? Племянница Кромвеля.
Он нахмурился, и брови его удивленно приподнялись.
– Тогда почему вы не выдадите меня?
– Я же сказала. Я племянница Кромвеля, полагаю, это вполне достаточное объяснение.
– Понятно. Ну что ж, если вы столь решительны, тогда я предложил бы ради нашей общей безопасности подождать хотя бы до темноты, прежде чем пробираться в замок.
С этим Морган согласилась. Она проводила его в укромный уголок сада и пообещала вернуться ближе к ночи.
Вернувшись в гостиную, Морган почувствовала, что вся дрожит. Она налила себе бренди и встала у окна, размышляя, как будет прятать отца Бернарда. Она не могла никому рассказать о нем, даже Полли. В такое опасное дели никого нельзя впутывать. Что там этот толстый торговец говорил об укрывателях мятежников? Что-то насчет виселицы… И Морган изо всех сил стиснула бокал.
Сейчас, когда она обедала одна или вместе с детьми, было довольно просто отложить достаточное количество еды для отца Бернарда. Робби и Эдмунд, поглощенные соревнованием друг с другом, не обратили внимания на то, что мама отставила тарелку с мясом, хлебом, закусками и флягу с элем. Когда мальчики отправились в детскую играть, Морган выскользнула в коридор и поспешила в башню. Она оставила там корзинку с едой и возблагодарила Господа за то, что Джеймса сейчас нет дома. Солнце почти скрылось за холмами, когда она закончила приготовления в башне.
Она подождала еще с полчаса, помогла Агнес уложить мальчиков, убедилась, что Анна спокойно спит.
Наступила ночь. Серебристый диск луны медленно поднимался над морем. Ветер почти стих. Было слишком темно, и она никак не могла найти место, где спрятала отца Бернарда. Он, боясь обнаружить себя, не решался окликнуть Морган, пока она не подошла совсем близко. Подддерживая его, время от времени спотыкаюсь, Морган потащила отца Бернарда к замку. Они были уже у самых дверей, как вдруг тот закашлялся. Морган застыла в панике, прислушиваясь, нет ли кого поблизости. Но единственными звуками, которые донеслись до ее слуха, были шум ветра и моря и тяжелое дыхание отца Бернарда.
С жутким скрипом дверь отворилась. Неужели она наделала столько шума, выходя из замка? Должно быть, так, но в тот момент она не обратила на это внимания.
Они благополучно преодолели первый лестничный пролет, когда отец Бернард неожиданно обмяк и начал заваливаться прямо на Морган. Она пыталась удержать его, несмотря на шум, который они производили. «Господи, помоги!» – взмолилась она. И тут услышала голос:
– Кто здесь?
Это был Мэтью, камердинер Джеймса. Он стоял внизу за поворотом лестницы.
Морган чуть не упала в обморок от ужаса, но тут услышала собственный голос:
– Кто-то прошмыгнул мимо входной двери. Посмотри скорее.
– Хорошо, моя госпожа, – услышала она в ответ.
Невероятным усилием она подняла отца Бернарда и, то волоча его, то неся на себе, добралась наконец до башни. Здесь она с облегчением опустила его на подстилку.
– Я сейчас вернусь, – сказала она и помчалась вниз к входной двери.
Мэтью заканчивал осматривать двор.
– Нашел кого-нибудь? – обратилась она к нему.
Он покачал головой:
– Слишком темно. Может, послать кого-нибудь обшарить сад?
– Да нет, наверное, мне показалось. Я собиралась погулять и услышала шум недалеко от двери. Хотела посмотреть из окна, но тут встретила тебя.
– Вы перепуганы до смерти, моя госпожа, – с сочувствием заметил он.
Морган выдавила из себя смешок:
– Да нет, что ты. Я всегда нервничаю, когда господин не ночует дома.
Поблагодарив Мэтью, Морган с деланным спокойствием двинулась вверх по лестнице.
Джеймс вернулся в Белфорд три дня спустя. Теперь, когда он вновь был в замке, Морган понимала, что сохранить тайну будет гораздо сложнее. Впрочем, Джеймсу не было до нее никакого дела. Но все равно это нервировало Морган. Отец Бернард потихоньку пошел на поправку. И если повезет, он сможет покинуть Белфорд уже через две недели. Он рассказал Морган, что направлялся в Бамбург, где рассчитывал найти рыбацкое судно и переправиться на континент.
Морган навещала его только ночами, когда остальные обитатели дома уже спали. Она приносила ему не только еду и чистую одежду, но также книги из библиотеки Френсиса.
Обычно он встречал ее, сидя у окна. Они не рисковали зажигать свечи, но лунный свет и без того ярко освещал маленькую комнатку. Они говорили шепотом, но если бы даже кричали, вряд ли их кто-нибудь мог услышать.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, опуская корзинку на каменный пол.
– Лучше. – Один и тот же ответ звучал каждую ночь, и, судя по всему, это было правдой.
– Вы все еще кашляете?
Одни и те же вопросы, подумала она, прямо как африканский попугай.
– Уже поменьше. Я пью ваш чудодейственный чай, он хорошо помогает.
Отец Бернард пригласил Морган присесть.
– Дочь моя, – начал он, и Морган почувствовала в нем священника, а не просто человека, – я знаю, как относится ваш супруг к старой вере. Ведь из-за этого он даже выгнал из Белфорда своего родного брата. Почему же вы поступаете совсем по-другому?
– Не знаю, отец. Чтобы искупить то, что мой дядя сделал с приверженцами старой веры, чтобы поступать вопреки взглядам Джеймса. Просто чтобы помочь человеку в беде… Не знаю точно. Я много думала об этом, но не могу найти ответ. Мне сложно представить, что произойдет в будущем. Я не воспринимаю все изменения последних лет как религиозный конфликт, скорее как борьбу одной группы людей против другой.
И она рассказала ему о монастыре в Йорке, о Шоне О’Конноре, о своем сочувствии к Анне Болейн и обо всех противоречивых чувствах, которые мучили ее долгое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96