Израильтяне по нашей просьбе проверяли, почему. Они считают, что кому-то удалось подмазать нужных людей. После освобождения он отправляется в Иерусалим, в первый же вечер ввязывается в драку, его избивают до полусмерти, а полиция находит у него героин. Так что после выхода из больницы ему приходится отправиться на нары ещё на четыре года. Во время этой отсидки мы его вытащили и привезли сюда.
- Никакой политики? - недоумевал я. - Но кому-то он позарез понадобился.
- Похоже на то.
- Он предлагал мне восемьдесят пять тысяч долларов, для уборщика самолетов сумма невероятная.
- Героин приносит немалые прибыли.
- Здесь все буквально наводнено героином. Хотел бы я знать, с чем нам пришлось столкнуться. Это напоминает мне дело Бойера.
- Еще одно "может быть", - заметил Гаффер. - Давай правильно обозначим наши приоритеты. В настоящий момент меня прежде всего волнует Уэйнрайт. Я должен знать, жив он или нет. В первом случае нужно оценить шансы заполучить его обратно. Если под руку подвернется что-нибудь еще, я буду только рад. Ты получаешь карт бланш, полную свободу действий, - он снова достал пачку денег. - Ты выкачал из меня все, что можно, Риз, может быть, теперь ты заберешь свою капусту?
Я взял деньги и поинтересовался, как поддерживать связь. Гаффер предложил мне по возвращении наведаться к Йеву, если он окажется в этих местах, в противном случае следовало отправляться в Лондон. Дальнейшее финансирование пойдет через Йева. Тут Гаффер пожал мне руку - поступок для него почти исключительный, за что я хотел выразить особую благодарность, поскольку его ладонь живо напоминала зажатый в руке фунт размороженной печенки.
- Момент, - остановил я его у самой двери. Он недовольно оглянулся. А трупы? Как мы объясним гибель наших людей?
- В ЦРУ насчет Уилбура уже позаботились, констатировали смерть от холеры и кремировали тело. Надкарни погиб от несчастного случая в горах. Бедняга действительно увлекался ботаникой. О появлении в этих краях Ибн Шакура никому не известно, а что касается проводника - сикха, он вряд ли кого интересует.
И в самом деле, кого?
Остаток дня я провел с Соломоном, занимаясь нашей с Сафаразом экипировкой. Мы снова стали походить на пенджабских мусульман, но на этот раз выглядели гораздо представительнее, к тому же обзавелись тюками с дешевым индийским табаком, под которым припрятали немного контрабандного рома местного производства - обычный набор товаров пограничной зоны. Помимо этого прихватили кое-что из скобяных изделий: пару стволов калибра 0. 38 в комплекте с родными сердцу патана ножами. Эти кайберы привели Сафараза в бешеный восторг - ведь патан без ножа, что дворецкий без ливреи.
Мы прихватили с собой немного еды; ещё мой выбор остановился на довольно древнем, но точном армейском компасе и карте местности. Последние приобретения беспокоили меня больше всего, ведь в случае задержания они могли нас здорово скомпрометировать. Но для точной ориентации на местности без них не обойтись. Пока я ломал голову, как лучше замаскировать эти игрушки, хозяин подарил мне бесценное сокровище в виде американского спасательного компаса, невинно прикинувшегося медной пуговицей. Такие побрякушки в этих местах крайне популярны - армейские значки, пуговицы всех мастей и прочая дребедень часто украшала ремни аборигенов. Потом он скомкал карту и завернул в неё пачку табаку. Йев обиделся на меня за игнорирование его совета насчет предложенной Гаффером работы, но это не помешало бескорыстному проявлению дружбы.
На закате мы покинули его гостеприимный кров и отправились обратно в Ферозипур на почтовом грузовике, но на этот раз первым классом, как подобает мелким, но преуспевающим торговцам. В данном случае это означало место в кабине, а не на крыше, что избавило нас от угольной пыли, но добавило клопов в наши одежды. Границу мы снова пересекли по пояс в воде, предусмотрительно упаковав в тюки свои штаны и сандалии. Потом сели в утренний поезд и дотащились до Барилли. Как только ноздри Сафараза вдохнули горный воздух, его настроение резко изменилось в лучшую сторону. Хорошо хоть кто-то ещё сохранил способность радоваться.
Глава четвертая.
При свете дня мы открыто перешли границу Непала. Пограничники-гуркхи разыграли сомнения относительно законности нашей торговли, но небольшая пачка табака, сдобренная половиной бутылки рома, уладили все проблемы. Два часа мы шли не останавливаясь, сгорбившись под тяжестью поклажи, а затем отдыхали на корточках, привалив груз к подходящему валуну. Белые туристы ходят прямо, чтобы глазеть на вершины гор, на привале сбрасывают рюкзаки на землю, а после отдыха отчаянно пыхтят, водружая их обратно на спину. Говорили мы мало, плевались гораздо чаще и изредка пили из горных источников, сложив ладони пригоршней. Так нам удавалось в разряженном воздухе избегать желудочных спазм.
Только в полдень мы сделали небольшой привал, но вовсе не для того, чтобы подкрепиться, как это сделали бы закоренелые безбожники, а сполоснуть рот, омыть ноги и, расстелив ветхие молельные коврики, преклонить колена лицом к Мекке. Вне всяких сомнений, мое поведение выглядело слишком педантичным и театральным, но только так и можно было играть эту роль. Говори, дыши, думай, живи в своем образе, и курчавые волосы со смуглой кожей не будут играть столь решающего значения. Не говоря уже о том, что на Востоке никогда нельзя сказать, чьи глаза тайно следят за каждым твоим движением.
Мы нашли место, где бедолага-проводник сбился с пути, но не стали сворачивать: для этого пришлось бы без всякой видимой причины сойти с основной тропы. Так что пришлось пройти ещё три мили, а когда солнце скрылось за острыми вершинами гор, устроить привал. В неясном свете сумерек я изучал карту и довольно сносно сориентировался на местности по трем окружавшим нас приметным пикам, а затем провел карандашную линию в точку, где нас последний раз ждала засада. Мы оказались к ней гораздо ближе, чем можно было полагать. Фактически нас разделял один короткий, но тяжелый переход через два горных кряжа. Не больше двух миль, если мерять по прямой, шесть или даже больше - по горным тропам.
Я обсудил ситуацию с Сафаразом. Он совсем не разбирался в картах, несмотря на шесть лет службы в армии, но его нос, глаза и уши легко компенсировали этот недостаток. Патан втянул ноздрями воздух, долго вглядывался в темноту и сказал, что задача может оказаться не слишком сложной, если не брать в расчет спуск с перевала, поскольку в соседней долине расположились какие-то люди.
Я определенно не слышал звона овечьих колокольчиков, не улавливал запаха дыма, но спорить было бесполезно. Над крошечным костерком из прутьев, который можно было легко закрыть ладонями, мы согрели воду в медной чашке и запили ей обычный, грубый хлеб, которому предшествовала солидная порция горячего рома с коричневым тростниковым сахаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
- Никакой политики? - недоумевал я. - Но кому-то он позарез понадобился.
- Похоже на то.
- Он предлагал мне восемьдесят пять тысяч долларов, для уборщика самолетов сумма невероятная.
- Героин приносит немалые прибыли.
- Здесь все буквально наводнено героином. Хотел бы я знать, с чем нам пришлось столкнуться. Это напоминает мне дело Бойера.
- Еще одно "может быть", - заметил Гаффер. - Давай правильно обозначим наши приоритеты. В настоящий момент меня прежде всего волнует Уэйнрайт. Я должен знать, жив он или нет. В первом случае нужно оценить шансы заполучить его обратно. Если под руку подвернется что-нибудь еще, я буду только рад. Ты получаешь карт бланш, полную свободу действий, - он снова достал пачку денег. - Ты выкачал из меня все, что можно, Риз, может быть, теперь ты заберешь свою капусту?
Я взял деньги и поинтересовался, как поддерживать связь. Гаффер предложил мне по возвращении наведаться к Йеву, если он окажется в этих местах, в противном случае следовало отправляться в Лондон. Дальнейшее финансирование пойдет через Йева. Тут Гаффер пожал мне руку - поступок для него почти исключительный, за что я хотел выразить особую благодарность, поскольку его ладонь живо напоминала зажатый в руке фунт размороженной печенки.
- Момент, - остановил я его у самой двери. Он недовольно оглянулся. А трупы? Как мы объясним гибель наших людей?
- В ЦРУ насчет Уилбура уже позаботились, констатировали смерть от холеры и кремировали тело. Надкарни погиб от несчастного случая в горах. Бедняга действительно увлекался ботаникой. О появлении в этих краях Ибн Шакура никому не известно, а что касается проводника - сикха, он вряд ли кого интересует.
И в самом деле, кого?
Остаток дня я провел с Соломоном, занимаясь нашей с Сафаразом экипировкой. Мы снова стали походить на пенджабских мусульман, но на этот раз выглядели гораздо представительнее, к тому же обзавелись тюками с дешевым индийским табаком, под которым припрятали немного контрабандного рома местного производства - обычный набор товаров пограничной зоны. Помимо этого прихватили кое-что из скобяных изделий: пару стволов калибра 0. 38 в комплекте с родными сердцу патана ножами. Эти кайберы привели Сафараза в бешеный восторг - ведь патан без ножа, что дворецкий без ливреи.
Мы прихватили с собой немного еды; ещё мой выбор остановился на довольно древнем, но точном армейском компасе и карте местности. Последние приобретения беспокоили меня больше всего, ведь в случае задержания они могли нас здорово скомпрометировать. Но для точной ориентации на местности без них не обойтись. Пока я ломал голову, как лучше замаскировать эти игрушки, хозяин подарил мне бесценное сокровище в виде американского спасательного компаса, невинно прикинувшегося медной пуговицей. Такие побрякушки в этих местах крайне популярны - армейские значки, пуговицы всех мастей и прочая дребедень часто украшала ремни аборигенов. Потом он скомкал карту и завернул в неё пачку табаку. Йев обиделся на меня за игнорирование его совета насчет предложенной Гаффером работы, но это не помешало бескорыстному проявлению дружбы.
На закате мы покинули его гостеприимный кров и отправились обратно в Ферозипур на почтовом грузовике, но на этот раз первым классом, как подобает мелким, но преуспевающим торговцам. В данном случае это означало место в кабине, а не на крыше, что избавило нас от угольной пыли, но добавило клопов в наши одежды. Границу мы снова пересекли по пояс в воде, предусмотрительно упаковав в тюки свои штаны и сандалии. Потом сели в утренний поезд и дотащились до Барилли. Как только ноздри Сафараза вдохнули горный воздух, его настроение резко изменилось в лучшую сторону. Хорошо хоть кто-то ещё сохранил способность радоваться.
Глава четвертая.
При свете дня мы открыто перешли границу Непала. Пограничники-гуркхи разыграли сомнения относительно законности нашей торговли, но небольшая пачка табака, сдобренная половиной бутылки рома, уладили все проблемы. Два часа мы шли не останавливаясь, сгорбившись под тяжестью поклажи, а затем отдыхали на корточках, привалив груз к подходящему валуну. Белые туристы ходят прямо, чтобы глазеть на вершины гор, на привале сбрасывают рюкзаки на землю, а после отдыха отчаянно пыхтят, водружая их обратно на спину. Говорили мы мало, плевались гораздо чаще и изредка пили из горных источников, сложив ладони пригоршней. Так нам удавалось в разряженном воздухе избегать желудочных спазм.
Только в полдень мы сделали небольшой привал, но вовсе не для того, чтобы подкрепиться, как это сделали бы закоренелые безбожники, а сполоснуть рот, омыть ноги и, расстелив ветхие молельные коврики, преклонить колена лицом к Мекке. Вне всяких сомнений, мое поведение выглядело слишком педантичным и театральным, но только так и можно было играть эту роль. Говори, дыши, думай, живи в своем образе, и курчавые волосы со смуглой кожей не будут играть столь решающего значения. Не говоря уже о том, что на Востоке никогда нельзя сказать, чьи глаза тайно следят за каждым твоим движением.
Мы нашли место, где бедолага-проводник сбился с пути, но не стали сворачивать: для этого пришлось бы без всякой видимой причины сойти с основной тропы. Так что пришлось пройти ещё три мили, а когда солнце скрылось за острыми вершинами гор, устроить привал. В неясном свете сумерек я изучал карту и довольно сносно сориентировался на местности по трем окружавшим нас приметным пикам, а затем провел карандашную линию в точку, где нас последний раз ждала засада. Мы оказались к ней гораздо ближе, чем можно было полагать. Фактически нас разделял один короткий, но тяжелый переход через два горных кряжа. Не больше двух миль, если мерять по прямой, шесть или даже больше - по горным тропам.
Я обсудил ситуацию с Сафаразом. Он совсем не разбирался в картах, несмотря на шесть лет службы в армии, но его нос, глаза и уши легко компенсировали этот недостаток. Патан втянул ноздрями воздух, долго вглядывался в темноту и сказал, что задача может оказаться не слишком сложной, если не брать в расчет спуск с перевала, поскольку в соседней долине расположились какие-то люди.
Я определенно не слышал звона овечьих колокольчиков, не улавливал запаха дыма, но спорить было бесполезно. Над крошечным костерком из прутьев, который можно было легко закрыть ладонями, мы согрели воду в медной чашке и запили ей обычный, грубый хлеб, которому предшествовала солидная порция горячего рома с коричневым тростниковым сахаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59