- Да. Поэтому я выбросила все зеркала. Все до единого, веришь?
- Ну конечно. Я тоже не большой любитель зеркал.
- Но тогда она стала приходить ко мне во сне. Я боюсь: проснусь - а это уже не сон. Что тогда?
- Хочешь, поднимусь к тебе?
Она неподвижно и невидяще смотрела куда-то мне за спину. Потом встрепенулась:
- Еще чего!
Стала подниматься по ступенькам, на полпути обернулась, вдруг сказала:
- Ты второй человек на этой помойке. Второй - после Бессонова.
Хлопнула дверь. Я пришел в себя и проследил, как мелькает ее тень на лестничных площадках. Она поднялась на пятый этаж.
Погруженный в свои мысли, я пешком возвращался в гостиницу.
Конечно, в критической ситуации человек может взять, уехать вот так и от жены, и от любовницы, и от работы. Если все осточертело. При этом даже перепутать плащи. Но какой кругооборот совершила упаковка морфина, снова попав в руки тех, кто ее продавал? Судя по всему, вряд ли Бессонов мог отдать ее добровольно. Но кто же ходил ночью по дому, если не хозяин? Чертовщина какая-то. И еще - Бессонов ушел из дома вместе со своей псиной. Неужели таскает за собой животное? Собака хоть и друг человека, но мучить не следует - ни в чем не виновата.
Я свернул на кривую улочку, вышел к набережной и увидел
сквозь туман окна высотки, где размещался институт Эдгара.
Теперь идти стало проще, я уже не боялся заблудиться в прибрежном тумане.
И тут я почувствовал опасность.
Кто-то шел следом.
Я уже слышал его шаги минут десять, только поначалу не обратил внимания. Такой же случайный прохожий. Но шаги не отставали, а это вызывало некоторые соображения.
Я прислушался. Тишина.
Двинулся дальше, и за спиной снова послышались шаги.
Круто обернулся - вокруг тени домов и деревьев. На мгновение даже показалось, что сзади вообще никого нет. Только шаги.
Шаги сами по себе.
В первый день я соврал Эдгару. Насчет шпионов. Дело это прошлое, и тема запретная. Как-нибудь расскажу почему.
Но опыт остался. Хотя город был незнаком, мне удалось оторваться. Когда наконец я вышел из одного случайного парадного, следом уже никто не мог идти. В лучшем случае меня до утра будут искать в соседнем квартале.
* * *
Я вернулся в гостиницу в четвертом часу. Дежурная спала в холле на диване, накрывшись красным клетчатым пледом.
Она открыла дверь и долго ворчала. Я протянул ей деньги, но дежурная все равно осталась недовольна.
Я ее понимал.
3. ВОСКРЕСЕНЬЕ
...Серый город, битых окон темные провалы, мусор, пыль и ветер в ребрах стен. Небо - как ладонь на скатах крыш.
Это из прошлой жизни. Отрывки как обрывки.
Парень в синих потертых джинсах лежит, поджав под себя ноги, скорчившись, словно младенец в чреве матери. Глаза его открыты, подернуты застывшими слезами. Все это заслоняют носилки, широкие мужские спины в темно-синих рубашках, полицейские фуражки - восьмиклинки...
И уже не город, а прекрасный пляж с белым сыпучим песком, пенистой кромкой моря и королевскими пальмами, под которыми зеленоватые крабы роют свои норы.
- Наркобизнес - это третья сила, - говорит мой собеседник.
Он стоит ко мне спиной, на расстоянии вытянутой руки. Но я знаю, до него не дотянуться. Два года назад его нашли в пригороде Боготы с простреленным затылком. Он был славный парень, насколько могут быть славными местные полицейские. Но в какой-то момент он вдруг не захотел быть просто полицейским. Может быть, потому, что тот парень, в синих потертых джинсах, умер после слишком большой дозы наркотиков. И потому, что тот парень - младший брат моего собеседника. Он для того и пошел в полицию, чтобы дать возможность парню выучиться в Штатах. Сам мне об этом как-то рассказывал.
- Это третья сила, старина, - повторяет он. - Они отнимают у человечества молодежь, они доберутся и до вас. Им наплевать на наши политические разногласия: им нужны наши ребята. Запомни
это - наши общие дети...
- Не так все просто, - возражаю я. - Тут все дело в воспитании, понимаешь?
- Ты в этих делах дока, я знаю, - грозит пальцем собеседник, - вечно норовишь улизнуть.
Он поворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед, а он все уменьшается и уменьшается, уходя сквозь годы, разделяющие живых и мертвых. Теперь я уже не могу ему признаться, что ошибался.
- Они добрались до нас, старина, - кричу я ему вдогонку. Ты да я, спина к спине, мы будем отбиваться от этой мрази. Только тебе, старина, я доверю прикрывать спину. Потому что не подведешь. Потому что знаешь - есть кое-что пострашнее смерти.
Но что?
А маленький человечек меня уже не слышит, он продолжает свой путь по бесконечной тропе. Сколько по ней прошло до него, и будет после - Бог знает...
* * *
Я просыпаюсь, и некоторое время лежу, уткнувшись лицом в подушку. Ощущение такое, что кто-то пытался проломить мне череп, но сделал это очень неумело. Боль постепенно стихает, и я начинаю воспринимать наступивший день во всей его полноте.
За окном, пасмурно и все окутано влажной пеленой. В средней полосе мы живем полной жизнью только в солнечные дни, а когда начинается непогода, прячемся, как улитки, в свой домик.
Вылезать из-под одеяла не хочется. Звонит телефон.
Чертыхаясь, я спускаю на холодный пол ноги и беру трубку.
Звонит Эдгар.
- Ты с ума сошел будить в такую рань, - говорю я вместо приветствия, пытаясь определить, который сейчас час.
- Ты... хорошо провел вечер? - голос у него был глуховатый.
- Неплохо. А почему спрашиваешь?
- Так, из вежливости. Ты просил поискать историю болезни Веры Громовой. Помнишь?
- Да, конечно. И что, удалось?
- Видишь ли, эту девушку сегодня привезли...
- Куда? - я еще не совсем пришел в себя и потому соображал довольно туго.
- К нам, к нам привезли, - я слышал, как Эдгар на другом конце провода закурил, - час назад. Тело уже в морге.
- Ты с ума сошел. Какое тело?
Прошла целая вечность, прежде чем Эдгар ответил:
- Она мертва... старик.
- Ты с ума сошел, - повторил я тихо. Эдгар еще что-то говорил, а я опустил трубку на столик и некоторое время сидел, уткнув лицо в ладони. Мне стало неважно.
У нее были светлые волосы, тонкие запястья и мешковатое платье. И удивительный разрез глаз - улыбчивый.
И искореженная судьба.
Я достал сигарету и попытался прикурить, но только изломал несколько спичек. Потом снова взял трубку:
- Эд, как это произошло?
- Несчастный случай. Она выпала из окна.
- Как это произошло? - я чувствовал, что повторяю одну и
ту же фразу.
- Я не знаю подробностей.
- Ты на работе?
- Да.
- Дождись меня.
Я повесил трубку. Раздавил в пепельнице незажженную сигарету. Потом выпил из графина воды. Привкус был противный, металлический.
Мне часто не хватает выдержки - я начинаю суетиться там, где любой здравомыслящий человек глазом не поведет. Но тут есть и свои преимущества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35