- Хотя, признаюсь, порой я бы не отказалась от прически Лиз Тейлор или Лайзы Минелли... Женщинам скучновато пребывать в одном, отпущенном им природой, облике.
- Вот они и метят в актрисы, чтобы побывать и Сильвой и Марицей.
- Но всему приходит конец. Однажды наступает страшный день - актриса видит в зеркале ушедшие годы.
"Твоя звезда меркнет" - сказала себе Агнес, вглядываясь в зеркало. Наедине с собой она впервые призналась в том, что не хотела, ни за что не хотела замечать - швыряла подальше газеты с портретами молоденьких актрис, не обращала внимания на успехи соперниц и собственные неудачи. Она шла напролом, ощущая, что попадает в ногу со временем.
Но время ускоряло свой ход - стремительно менялись вкусы, настроение, мода. Эпоха "Королевы чардаша" уходила в прошлое. Идолом толпы становилась Мадонна - дрянь, стерва, черная кость. В цену входило обаяние порока, цинизма, коварства. А тридцать пять - не тот возраст, чтобы все начинать заново.
- Может плюнешь на сегодняшний прием? - засомневался Питер, увидав стоящую перед зеркалом Агнес. Он приехал за ней в смокинге и черном плаще, как всегда сдержанно элегантный. - Хочешь, я позвоню господину стефовичу? Возможно, у тебя снова поднялась температура. Глаза блестят и на щеках какой-то лихорадочный румянец.
Агнес отключила лампы, чрко светившие вокруг большого гримерного зеркала. Комната погрузилась в зеленоватый полумрак шелкового абажура на низком торшере. Сильнее запахли цветы в многочисленных корзинах и вазах.
- Не надо звонить. Подойди сюда.
Питер встал рядом. Они смотрели на свое отражение, обрамленное прямоугольником погашенных ламп.
- Смотри, Пит, вон там, за нашими спинами, большеротая девчонка с лентами в волосах и в деревянных сабо... А у рыжего паренька повязан длинный фартук и в руках - поднос с поллитровыми пивными кружками.
- Да, Агнес. Мы их видим, а они нас - нет. Они нам нравятся, а мы им?
- Да они чертовски завидуют нам, Тихоня! - Агнес толкнула Питера в бок. - Проснись!Разве тогда мы могли вообразить что-либо подобное?
Питер вздохнул: - Если честно, я мечтал о другом.
- Хотел стать хозяином ресторанчика? - Агнес натянула перчатки, подхватила алую накидку и пошла к двери.
- Наверно! Но главное... Главное - я считал себя твоим женихом.
Агнес расхохоталась так рассыпчато и звонко, как умела делать это на сцене только она одна.
...Драгомил Стефович - мэр Сплита с гордостью показывал гостям яхту, приобретенную у итальянского друга в качестве "прогулочного средства для гостей города".
- О нет, господа, это суденышко и все на нем имеющееся - муниципальная собственность. Ведь у нас почти социализм, - подмигнул он немногочисленным приглашенным. - Но здесь я принимаю лишь самых дорогих гостей. Госпожа Петти! Я и моя супруга - ваши верные поклонники.
Он поцеловал руку Агнес. - Сегодняшний ужин посвящен вам.
- И ещё одному человеку, который, кажется, нашел более интересное занятие, - язвительно вставила жена мэра из породы вечно обиженных и неоуененных мужьями интеллектуалок.
- Дорогая, Ник днем звонил из Рима и обещал непременно посетить нас. Но погода, кажется, нелетная. - Он развел короткими руками. - На палубе становится прохладно. Прошу всех в салон, необходимо срочно оценить достижения нашего повара.
Агнес посмотрела на сверкающие за пеленой дождя городские огни, ровную ленту фонарей набережной, яркие прожектора причала, желтую россыпь светящихся окон и взгрустнула - почему-то вдруг надоели чужие города, в которых не было своего очага, своего дома, окна... А турне продлится до Рождества...
- Здесь сыро, - легонько обняв за плечи, Питер подтолкнул её к двери в салон..
...Ужин подходил к концу. Наступив под столом на ботинок Питера, Агнес дала понять - пора готовить отступление. Три супружеские пары, представлявшие цвет городских властей, весь вечер просили актрису что-нибудь спеть. Она ловко увиливала и теперь решила поставить точку.
- Друзья, мне было бы приятно проститься с вами детской песенкой я пела её девчонкой перед закрытием маленькой венской пивной. А Питер обходил столики с шапкой.
- Неправда, Агнес! Я разносил корзиночку с цветами, зачастую в неё клали монеты. Еще бы - ты так чудесно пела - ласковым, завораживающим голоском.
- Позвольте? - Агнес присела к пианино и пробежала по клавишам. Отличный инструмент.
- Специально вызывал настройщика. Он провозился целый день, - объяснил мэр.
- Песенка простенькая, я пела её на венгерском, а последний куплет по-немецки. И все подпевали. Попробуем вместе, а?
Пение получилось веселое и нестройное - так обычно завершаются вечера в сытно отужинавших компаниях. Но Агнес апплодировали бурно, словно на премьере в "Ла Скале". Она получила в подарок чеканный герб города и, распрощавшись с гостями, стояла у двери на палубу. Там уже ждал готовый к отправке катер.
- Я распорядился натянуть парусиновый тент, - сказал Стефович. Прошу прощения, дорогая моя, идея с ужином на яхте оказалась не из лучших.Так всегда получается, когда хочешь особо блеснуть.
- Слава Богу, я успел! - В дверях, столкнувшись с Агнес, возник человек в мокром плаще. В его густых волосах блестели дождевые капли и седина.
- Господи, Ник! На море поднялся шторм? - бросился к нему хозяин, помогая раздеться.
- Всего лишь дождь. К тому же яхта дрейфует в полумиле от берега. Кораблекрушение нам не грозит.
- Вы моряк? - протянув руку, Агнес кивнула на офицерский запоздавшего гостя.
- О нет, летчик. А вы - Королева чардаша.
Прежде чем коснуться губами её руки, Ник заглянул Агнес в глаза мимолетно и вопросительно.
"Не надо было ехать сюда" - молниеносно пронеслось в её голове...
6.
В купе скорого поезда, несущегося в Берлин, было много шоколадного бархата и блестящих никелем деталей - мягко, уютно, тепло..
Питер молчал, погрузившись в западногерманский журнал "Зеркало". Агнес смотрела в окно на предгорья Альп, пестро расцвеченных осенью. У горизонта - каменные великаны в снеговых шапках, под ними - плывущая гигантская карусель холмов с рощицами, лоскутами распаханных полей, маленькими домами,теснящимися вокруг остроглавой церкви, как дети вокруг елки. И все это - в чередовании света и тени от бегущих по небу туч. Когда поезд, свирепо гудя, влетел в тоннель, в черном стекле появлялось отражение бархатного купе и глядящей прямо на себя женщины.
Агнес была в светло-сером дорожном костюме, отделанном серебристой норкой, и маленькой меховой шапочке. Элегантная дама с тревожным нервным лицом.
- Ты похожа на перепуганную белку, - не глядя на Агнес сказал Питер. Знаешь, она все вертится, вертится в своем колесе, вдруг останавливается и замирает: "Куда мчусь?" - спрашивают удивленно блестящие глазки.
- Угадал..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
- Вот они и метят в актрисы, чтобы побывать и Сильвой и Марицей.
- Но всему приходит конец. Однажды наступает страшный день - актриса видит в зеркале ушедшие годы.
"Твоя звезда меркнет" - сказала себе Агнес, вглядываясь в зеркало. Наедине с собой она впервые призналась в том, что не хотела, ни за что не хотела замечать - швыряла подальше газеты с портретами молоденьких актрис, не обращала внимания на успехи соперниц и собственные неудачи. Она шла напролом, ощущая, что попадает в ногу со временем.
Но время ускоряло свой ход - стремительно менялись вкусы, настроение, мода. Эпоха "Королевы чардаша" уходила в прошлое. Идолом толпы становилась Мадонна - дрянь, стерва, черная кость. В цену входило обаяние порока, цинизма, коварства. А тридцать пять - не тот возраст, чтобы все начинать заново.
- Может плюнешь на сегодняшний прием? - засомневался Питер, увидав стоящую перед зеркалом Агнес. Он приехал за ней в смокинге и черном плаще, как всегда сдержанно элегантный. - Хочешь, я позвоню господину стефовичу? Возможно, у тебя снова поднялась температура. Глаза блестят и на щеках какой-то лихорадочный румянец.
Агнес отключила лампы, чрко светившие вокруг большого гримерного зеркала. Комната погрузилась в зеленоватый полумрак шелкового абажура на низком торшере. Сильнее запахли цветы в многочисленных корзинах и вазах.
- Не надо звонить. Подойди сюда.
Питер встал рядом. Они смотрели на свое отражение, обрамленное прямоугольником погашенных ламп.
- Смотри, Пит, вон там, за нашими спинами, большеротая девчонка с лентами в волосах и в деревянных сабо... А у рыжего паренька повязан длинный фартук и в руках - поднос с поллитровыми пивными кружками.
- Да, Агнес. Мы их видим, а они нас - нет. Они нам нравятся, а мы им?
- Да они чертовски завидуют нам, Тихоня! - Агнес толкнула Питера в бок. - Проснись!Разве тогда мы могли вообразить что-либо подобное?
Питер вздохнул: - Если честно, я мечтал о другом.
- Хотел стать хозяином ресторанчика? - Агнес натянула перчатки, подхватила алую накидку и пошла к двери.
- Наверно! Но главное... Главное - я считал себя твоим женихом.
Агнес расхохоталась так рассыпчато и звонко, как умела делать это на сцене только она одна.
...Драгомил Стефович - мэр Сплита с гордостью показывал гостям яхту, приобретенную у итальянского друга в качестве "прогулочного средства для гостей города".
- О нет, господа, это суденышко и все на нем имеющееся - муниципальная собственность. Ведь у нас почти социализм, - подмигнул он немногочисленным приглашенным. - Но здесь я принимаю лишь самых дорогих гостей. Госпожа Петти! Я и моя супруга - ваши верные поклонники.
Он поцеловал руку Агнес. - Сегодняшний ужин посвящен вам.
- И ещё одному человеку, который, кажется, нашел более интересное занятие, - язвительно вставила жена мэра из породы вечно обиженных и неоуененных мужьями интеллектуалок.
- Дорогая, Ник днем звонил из Рима и обещал непременно посетить нас. Но погода, кажется, нелетная. - Он развел короткими руками. - На палубе становится прохладно. Прошу всех в салон, необходимо срочно оценить достижения нашего повара.
Агнес посмотрела на сверкающие за пеленой дождя городские огни, ровную ленту фонарей набережной, яркие прожектора причала, желтую россыпь светящихся окон и взгрустнула - почему-то вдруг надоели чужие города, в которых не было своего очага, своего дома, окна... А турне продлится до Рождества...
- Здесь сыро, - легонько обняв за плечи, Питер подтолкнул её к двери в салон..
...Ужин подходил к концу. Наступив под столом на ботинок Питера, Агнес дала понять - пора готовить отступление. Три супружеские пары, представлявшие цвет городских властей, весь вечер просили актрису что-нибудь спеть. Она ловко увиливала и теперь решила поставить точку.
- Друзья, мне было бы приятно проститься с вами детской песенкой я пела её девчонкой перед закрытием маленькой венской пивной. А Питер обходил столики с шапкой.
- Неправда, Агнес! Я разносил корзиночку с цветами, зачастую в неё клали монеты. Еще бы - ты так чудесно пела - ласковым, завораживающим голоском.
- Позвольте? - Агнес присела к пианино и пробежала по клавишам. Отличный инструмент.
- Специально вызывал настройщика. Он провозился целый день, - объяснил мэр.
- Песенка простенькая, я пела её на венгерском, а последний куплет по-немецки. И все подпевали. Попробуем вместе, а?
Пение получилось веселое и нестройное - так обычно завершаются вечера в сытно отужинавших компаниях. Но Агнес апплодировали бурно, словно на премьере в "Ла Скале". Она получила в подарок чеканный герб города и, распрощавшись с гостями, стояла у двери на палубу. Там уже ждал готовый к отправке катер.
- Я распорядился натянуть парусиновый тент, - сказал Стефович. Прошу прощения, дорогая моя, идея с ужином на яхте оказалась не из лучших.Так всегда получается, когда хочешь особо блеснуть.
- Слава Богу, я успел! - В дверях, столкнувшись с Агнес, возник человек в мокром плаще. В его густых волосах блестели дождевые капли и седина.
- Господи, Ник! На море поднялся шторм? - бросился к нему хозяин, помогая раздеться.
- Всего лишь дождь. К тому же яхта дрейфует в полумиле от берега. Кораблекрушение нам не грозит.
- Вы моряк? - протянув руку, Агнес кивнула на офицерский запоздавшего гостя.
- О нет, летчик. А вы - Королева чардаша.
Прежде чем коснуться губами её руки, Ник заглянул Агнес в глаза мимолетно и вопросительно.
"Не надо было ехать сюда" - молниеносно пронеслось в её голове...
6.
В купе скорого поезда, несущегося в Берлин, было много шоколадного бархата и блестящих никелем деталей - мягко, уютно, тепло..
Питер молчал, погрузившись в западногерманский журнал "Зеркало". Агнес смотрела в окно на предгорья Альп, пестро расцвеченных осенью. У горизонта - каменные великаны в снеговых шапках, под ними - плывущая гигантская карусель холмов с рощицами, лоскутами распаханных полей, маленькими домами,теснящимися вокруг остроглавой церкви, как дети вокруг елки. И все это - в чередовании света и тени от бегущих по небу туч. Когда поезд, свирепо гудя, влетел в тоннель, в черном стекле появлялось отражение бархатного купе и глядящей прямо на себя женщины.
Агнес была в светло-сером дорожном костюме, отделанном серебристой норкой, и маленькой меховой шапочке. Элегантная дама с тревожным нервным лицом.
- Ты похожа на перепуганную белку, - не глядя на Агнес сказал Питер. Знаешь, она все вертится, вертится в своем колесе, вдруг останавливается и замирает: "Куда мчусь?" - спрашивают удивленно блестящие глазки.
- Угадал..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56