- А похмелиться?
- Ты чего блеять перестал, козляк? - Андрей плеспул пивом Мамонову в лицо. - Научили вас врать!..
Смотри сюда, - он с хрустом переломил огурец. - Ручки, ножки. Шейка твоя блатная. Желаешь? И дождь смывает все следы. Обещаем. Сверху как целая, а внутри - хряп, - и он выразительно надкусил огурец.
- Ну? - сказал Иван. - Врубился?
Севка пальчиком, небрежно, поддел Артема за подбородок.
- Будем беседовать? Или будем в молчанку играть?
- Вы, - хриплым осевшим голосом спросил Мамонов, - "голубые береты"?
- Смотри-ка. Заговорил.
- Ну-ну, - сказал Севка. - Что вас еще интересует?
Мамонов пошевелил припухшими губами.
- Кто... навел?
Андрей прислонил ко лбу его огрызок огурца.
- Капитуляция безоговорочная, понял? Условия диктуем мы.
Мамонов уставился в пол.
- Сдал... Жду башлн... Должны подвезти.
- Подними! - рявкнул Андрей. - Подними глаза!
И смотри на меня!.. Так.. Быстро повтори, что ты сказал!
- Жду... Должны подвезти.
- Кино смотришь. Слыхал про детектор лжи? А?
Сам не пробовал?
Шваркнув по полу стулом, Иван поднялся и согнутой рукой обвел Мамонову шею.
- Кряк - и все. Хана рулю, как у вас говорят. Козлик прощается с нами. Или сомневаешься?
- Не надо, - попросил Мамонов.
- В глаза!
- Чтоб мне пыром брать.
- Врешь... Ну ладно. Растолкую, - Андрей заходил. - Попал ты, голуба. Посмотри на каскадеров - хороши ребята? Да и я, как ты понял, малый не промах.
Драпануть, увильнуть от нас - даже не мечтай.
- Еще никому не удавалось, - прихвастнул Севка.
- Если не врешь, подождем. Пусть подвезут. Пивка попьем.
- С хозяином. В бункере.
- Ты полный идиот, если думаешь, что вырвешься из такой клешни. И будь спокоен, мы возьмем то, что тебе не принадлежит. Плюс проценты, учти. За время.
За каждый лишний час. Хорошие проценты, приятель.
Севка хихикнул:
- Бесплатно ишачить - вредно.
- Ага. Здоровье не позволяет.
- Да, золотой, - сказал Андрей. - Я не поверил, - и громко приказал: Встать!
Мамонов испуганно и неуверенно приподнялся.
- Смирно!.. Вот, родненький. Сейчас мы гебя-быстренько разденем. Не бойся - догола. Пересчитаем клавиши. И не очень аккуратно оденем. Извини. Глаза у тебя плохие, князь... Тебе сколько лет? Тридцать натикало?
- Все мои.
- А с виду - пацан.
- Посмотрим, как сохранился. Готов? Вот и хоккей.
- Поехали, - сказал Иван, сдергивая с Мамонова куртку.
Развернув стул, Андрей сел и закинул ногу на ногу.
- Хилый ты, - подтрунивал on. - Недоедаешь?
Нищета заела? Плохой аппетит - совесть нечиста.
- Жуть, - качал головой Севка.
А Иван:
- Дряблый. Желтый.
- Нет, Артем, ты не прав. Одной киношкой сыт не будешь.
- Костлявый - тьфу.
- Такая голь, что и сечь неохота.
По мере того как его раздевали, Мамонов менялся в лице.
- Не злись - печенка лопнет.
- Эх, Артем, Артем. До чего ты себя довел. Смотреть противно... Между прочим, у тебя какой болевой порог? Низкий? Или высокий?
- Фашисты, - выдавил Мамонов, по-звериному ощерив зубы.
Андрей погрозил ему.
- Обзываться - нехорошо. Не люблю.
- Фашисты.
- Последний раз предупреждаю. Мной хоть полы мой, да не называй шваброй... Я что говорю-то, дурошлеп? Так отощал, что тебя и женщины любить не будут.
И тут откуда-то сверху раздался звонкий насмешливый женский голос:
- Много вы понимаете про женщин.
Иван и Севка бросились врассыпную. Андрей отпрыгнул в сторону и спрятался за стул, на котором сидел Мамонов.
- Без паники, мальчики. Я проголодалась.
По лестнице с верхнего этажа спускалась Маринка. Она была в длинном узком бархатном платье и ядовито-зеленом парике. В приподнятой руке держала небрежно с отставок, заокеанскую сигарету в длинном мундштуке.
- Мать моя буфетчица, - прошептал Андрей - Марин, ты?
- Не узнал. Она самая.
- Дела-аа... Прямо суперстар.
- Зеленая, - буркнул Иван. - А все равно лахудра...
- Попрошу без грубостей. Вы не у себя дома.
- Извини. Он вашу партию недолюбливает.
- Мягко говоря, - сказал Иван.
Марина спускалась неторопливо, стараясь придать своим движениям значительность. Она явно кого-то представляла, какую-то богатую сильную женщину, хотя на самом деле выглядела смешно и нелепо - к бархатному платью и дамской сигарете "очень шли" кроссовки на босу ногу, длинные шнурки от которых волочились по полу, вспрыгивая и взвиваясь змейками, при каждом ее шаге.
Сигаретой в мундштуке она царственно указала на Мамонова.
- Сделайте, пожалуйста, как было. Мне неприятно.
Севка рванулся на второй этаж - проверить, нет ли там кого еще.
- Прикройся, дистрофик, - Иван швырнул Мамонову куртку и джинсы. Наложницу раздражаешь.
- Прошу к нашему шалашу, - сказал Андрей, предлагая Марине стул. - Мы с вами где-то встречались?
- Пусто! - крикнул Севка.
- Мог бы и хозяйку спросить.
- Доверяй, но проверяй, как любит говорить президент Соединенных Штатов. Пивка вмажем?
- Спасибо. Не откажусь.
- Ты с Катькой?.. Вы что же - в связке? Вместе обтяпали?
- Катерина здесь ни при чем.
- Ой ли?
- Можешь мне верить.
- Бабам? - возмутился Иван. - Верить?
- Пусть он помолчит, - сказала Марина, ткнув мундштуком в сторону Ивана. - Он слишком однообразен.
- Нет, я одного не пойму, - допытывался Андрей. - Славку с Максимом нагреть хотели? За что?
Почему?
- С отца потянуть, - подсказал Севка.
- Совсем уже...
- Повторяю, - рассердившись, сказала Марина. - Катерина здесь ни при чем.
- Хорошо. По данному вопросу дебаты закончили.
Это легко проверить.
Марина взбила на затылке парик.
- Надеюсь, мы будем друзьями. Я слышала о вас.
И, признаюсь, была уверена, что работаете вы непрофессионально. Теперь увидела вас в деле и должна сказать, мнение свое изменила. Вы мне понравились, - она кивнула в сторону уже одетого Мамонова. - Дайте и ему пива... Мы поладим, не сомневаюсь. Машинка здесь. Артем не мог поступить, иначе.
- Понимаю. Где жить, тем и слыть.
- Я вам ее дарю.
- Минутку, миледи. Наши условия тебе известны?
- Проценты?.. Озорники... Я полагаю, достаточно будет просто обрадовать Катерину... Если не ошибаюсь, Андрей, ты в нее немножко влюблен?
- Э, нет, голубушка. Так не пойдет. Одно дело - мартовский кот и совсем другое - клиент всегда прав.
Севка встал за спиной у Марины.
- О, прошу вас, - сказала она, снова поправив парик. - Только не это. Мы же цивилизованные люди.
Насилие - как можно?
Мамонов, наклонив угрожающе голову, с криком бросился на Андрея. Иван подсек его, встряхнул и снова усадил на место.
- Нервный.
Мамонов морщился и стонал.
- Кранты... Перережу... поодиночке.
- Осторожнее, мальчики. Мой вам совет. Он гордый. И унижения может не простить.
- Этот? Гордый?
- Позавидовал плешивый шелудивому.
Мамонов, взревев, бросился на Андрея, и снова Иван легко его усмирил.
- Хана вам... Не жить... Гадом буду.
- Ух, - рассвирепел Андрей. - Отпендрячить бы тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24