Она ожидала нечто подобное: регенты призвали главного жреца Митроса, чтобы он короновал их, а друзей луаринов пригласили в свидетели. Официальная коронация, со всей возможной пышностью произойдет через день после солнечного затмения, в честь победы Митроса над тьмой, сказал Трик.
Али покрутила в пальцах серебряную монетку.
– Только так они и могут поступить, – прошептала она.
Были еще донесения. Али принимала информацию и записывала, чтобы передать руководителям рэка. Они, наверное, спокойнее переживали эту трагедию, но Али было невыносимо. Она рассказывала Эльсрену сказки, меняла ему штанишки, учила его кувыркаться. Она не хотела думать, что он сейчас в холодных неласковых водах Киприота, совсем один. Али зажгла фимиам в честь Идущей По Водам, доброй морской богини, надеясь, что она позаботится о том, чтобы довести Эльсрена невредимым до Мирных государств.
Был уже почти полдень, когда вороний крик выманил Али в сад. Стая воронов кружила в небе, они кричали, что они друзья, прилетевшие с севера, и называли свои имена. Али, оцепеневшая, смотрела на них. «Завтра будет работенка, – подумала она. – Сейчас столько возможностей, положение Короны так шатко. Я не должна сидеть здесь как колода и позволять моим людям расслабляться».
По крайней мере, на ее стороне был обычай. Одновременно с объявлением о срочной коронации прозвучало объявление о неделе траура на всем Архипелаге. На всю эту неделю приказывалось отложить работу, кроме самой необходимой. Али вовсе не собиралась бездельничать целую неделю, но ей требовался, по крайней мере, день, чтобы собраться. По потерянным лицам домочадцев Балитангов она видела, что переживают все то же самое, даже Улазим. Даже Окобу.
Али вернулась в свой кабинет. Кто-то положил пачку донесений на стол, пока она ходила по дому. Большинство ребят из ее команды были на улицах, слушали, что говорят люди. Все они, кроме Булэй и Юнай, мало знали Эльсрена. Его смерть не стала для них жутким потрясением, а гибель Дайневона лишь открыла возможность дальнейших действий. Али знала, что так и будет.
Дверь открылась без стука. Али подняла глаза от работы и застыла. Перед ней стоял Нават, загорелый, со шрамом на щеке, одетый в свободную хлопковую рубашку и штаны. Башмаки его были совершенно стоптаны. Он поставил лук и колчан со стрелами, оперенными вороньими перьями, в угол, и пошел к ней со странным выражением на лице.
Такое выражение, Али знала, возникает на лице мужчины, когда он видит любовь всей своей жизни. Она видела это выражение у своего отца, в глазах короля Джонатана, у дяди Нуми, но у Навата – никогда прежде.
Али вскочила и бросилась в его объятия. Это был уже не ворон, умеющий превращаться в человека, который нравился ей тем, что был не похож на других, а мужчина, уверенный в том, кто он есть, и знающий, чего хочет. Али успела издать какой-то писк, прежде чем он закрыл ее губы своими. Она приникла к нему и потерялась в его тепле. В животе что-то растаяло, ноги подкосились. Нават отодвинулся на секунду, перевел дыхание и снова поцеловал ее. Его губы были сладкие и влажные, на руках напряглись мускулы. Руки Али изучали мышцы на его спине и мягкие черные волосы.
Трик и Секрет соскочили с ее шеи. Али не видела, что они с любопытством смотрят, как Нават целует ее лоб, щеки и ладони. Наконец, она отодвинулась и уткнулась лбом ему в шею, где над воротом рубашки виднелась бронзовая кожа.
– Мы были в пятидесяти милях отсюда, когда услышали о птенчиках, – прошептал Нават, – и я поспешил сюда. Я знал, что ты захочешь увидеть меня.
Али посмотрела ему прямо в глаза, подбородок ее задрожал, из глаз хлынули слезы. Нават прижал ее к себе и поглаживал волосы, пока Али выплакивала свое горе. Она даже не пыталась извиняться. Потом голова ее немного прояснилась.
– Они стояли на пути, – прошептала она наконец. – Но я совсем не хотела, чтобы это было решено таким образом.
– Хорошо, – ответил Нават, – я бы не хотел, чтобы ты топила наших птенцов.
Али улыбнулась, все еще всхлипывая, и отодвинулась от него. Вытащила носовой платок из кармана и вытерла лицо.
– Я замочила твою рубашку, – сказала она и посмотрела на него.
Потом обернулась и увидела темнят.
– Это темнята, – сказала она, – мои друзья. Это Трик, а это Секрет.
– Так занимаются любовью? – спросил Секрет.
– Нет. Так целуются. Любовью занимаются после целования, – ответил Трик.
– Это правда, – сказал Нават. От его взгляда по телу Али побежали мурашки. – Пожалуйста, уйдите, маленькие друзья Али.
Темнята соскочили на пол и покатились прочь из комнаты. Нават прошел за ними и запер дверь. Али наблюдала за ним, испытывая странное чувство: она ждала чего-то и одновременно боялась.
– Не думаю, что сейчас подходящее время для того, чтобы делать то, что, мне кажется, ты собираешься делать, – сказала она.
– А подходящего времени и не будет, пока Дов не станет королевой, – Нават подошел к ней и снова обнял. – К этому времени мы уже сто раз можем погибнуть.
Он поцеловал ее в висок, потом провел губами по лицу, встретился с ее губами. Этот поцелуй был долгий, медленный и сладкий. Поцелуй любовников, у которых впереди вечность.
Потом Нават взял лицо Али обеими руками.
– Я больше не ворон, который превратился в человека, Али Ясные Глазки, – сказал он. – Я человек, который при необходимости может стать вороном, но я все-таки человек, и я люблю тебя. Я не хочу ждать, когда жрецы скажут слова, или когда ты захочешь птенцов. Если я отправлюсь в Мирные государства завтра или послезавтра, я хочу идти туда со вкусом твоих губ на своих губах.
Он снова поцеловал ее, сжимая в объятиях с такой силой, что у Али перехватило дыхание. Али едва успела вдохнуть, когда Нават впился губами в нежную кожу у нее на шее. Али почувствовала, что Нават развязывает на ней пояс, и у нее закружилась голова.
– Подожди, подожди! – срывающимся голосом взмолилась она.
– Нет, – ответил он и осторожно отложил в сторону пояс с набором ножей, – никто больше ничего не ждет, Али.
– Я не это имею в виду, – сказала Али, удерживая Навата на расстоянии вытянутой руки. Нават поднял ее руку, поцеловал запястье, затем складочку на сгибе локтя. «Я и понятия не имела, что эти места такие чувствительные», – как сквозь туман подумала Али. – Нават, перестань. Просто есть одна вещь, для нас, женщин… – Он продолжал целовать ее ладонь. Это очень отвлекало. – Нават, мы не может сейчас приносить в мир птенцов, я не готова, мы не… знаешь, есть одна штука, которую носят женщины, а у меня нет такой. – «Снова детский лепет какой-то», – сказала какая-то частичка ее разума. – Пока у нас не появится безопасного гнезда, я не могу, во всяком случае, без того амулета.
Нават улыбнулся и вытащил что-то из кармана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101