С легкой отстраненной улыбкой Кинби разрезал толпу. Люди из людей, храты, добберы, люди из Ночи, все они безотчетно расступались перед ним, не всегда даже обращая внимание на невысокую стройную фигуру в дорогом неброском костюме и мягкой серой шляпе. Лишь некоторые ежились, робко глядя Кинби в спину.
К этому Кинби тоже привык. В конце концов, даже в этом безумном котле, именуемом Городом Богов, такие как он встречались нечасто.
Вампиры всегда были редкостью.
«Фиолетовый осьминог» имел славу заведения недорогого и непритязательного. Держал его человек из людей, давно забывший свое имя и отзывавшийся исключительно на прозвище Папа Бургер. Происхождение этого прозвища оставалось загадкой и служило причиной постоянных пересудов среди завсегдатаев.
Бургеров в «Осьминоге» отродясь не было, зато наличествовало пойло, которое Папа Бургер выдавал за виски, дешевый джин и лучшее в городе темное пиво.
Самые отважные могли отведать фирменный омлет.
Кинби был единственным, кто решался заказывать здесь бифштекс с кровью. За это Папа Бургер вампира искренне уважал.
Действительно непрожаренный бифштекс и темное пиво сами по себе были достаточными причинами для того, чтобы Кинби полюбил этот бар, но было и еще одно обстоятельство, делавшее «Фиолетового осьминога» одним из его любимых мест. Когда-то давным-давно прокуренный зал облюбовали полицейские ночной смены, поскольку здание Городского управления находилось неподалеку и, если знать, где именно срезать, то, проплутав буквально пять минут по глухим переулкам, можно было попасть в гостеприимные объятья Папы Бургера.
Аккуратно прикрыв дверь, Кинби сбежал по ступенькам и огляделся. Зал, как всегда, плавал в клубах сигаретного дыма, ночной бармен Николя меланхолично протирал стойку несвежим полотенцем, в глубине зала тихонько что-то обсуждали смуглые барыги из Восточного предместья. Они любили здесь сидеть, как и полицейские. По молчаливому соглашению здесь никто никого не трогал, никто никем не интересовался.
Из клубов дыма выдвинулась массивная темная туша. Двухметровый доббер Жорнус входил в пятерку лучших вышибал в городе и всегда ревностно относился к своим обязанностям. Проскрежетав нечто неразборчивое, вышибала кивнул, давая понять, что узнал клиента. Развернулся и потопал обратно. Кинби вежливо поднял шляпу, и заднее лицо Жорнуса подмигнуло ему в ответ. Это лицо доббера нравилось Кинби куда больше переднего – вечно хмурого, туповато-сосредоточенного.
Кинби подошел к стойке и постучал монетой. Николя тут же оказался рядом:
– Как обычно, господин Кинби?
Детектив задумался.
– Нет, пожалуй, пока только пива. И соленых орешков. Только умоляю, Николя, проследи, чтобы они были действительно солеными и действительно прожаренными.
Понимающе улыбнувшись, бармен принялся наполнять тяжелую кружку темным пивом.
– Да, кстати, лейтенант Марино или сержант Шесински не появлялись?
Николя молча покачал головой, сосредоточенно следя за пивной струей. Наполнив кружку, артистически отправил ее по стойке в сторону Кинби. За ней последовало блюдце соленых орешков. Кинув один в рот, Кинби издал неопределенный звук, означающий удовлетворение, взял кружку, блюдце с орешками, и направился в самый темный уголок зала.
Время от времени поглядывая на дверь, он предавался своему любимому занятию – задумчивому безделью. Впрочем, не забывая оглядывать посетителей цепким холодным взглядом.
На маленькой сцене заняло свое место трио Ларса Эйкарта – двое люди из людей, третий, контрабасист, яркий образчик людей из Ночи – угольно-черные волосы, бледная, почти как у Кинби, кожа, тонкие фиолетовые губы, непроницаемо черные, ничего не выражающие глаза. Впрочем, почти сразу контрабасист прикрыл глаза тяжелыми веками и тронул струны. Ларc закурил, сел за рояль и зал наполнила задумчивая мелодия Rainy Season Кейко Мацуи.
Откинувшись на спинку полукруглого дивана, Кинби позволил себе окончательно расслабиться и насладиться мелодией. Трио Ларса было еще одной причиной, по которой Кинби проводил вечера в этом прокуренном зале.
Негромко хлопнула дверь, заворчал Жорнус, на этот раз гораздо жизнерадостнее, чем когда приветствовал Кинби.
По ступенькам сбегала невысокая шатенка в свободной кожаной куртке и мешковатых джинсах с накладными карманами. Завершали вечерний наряд тяжелые коричневые ботинки на толстой рубчатой подошве.
Заметив Кинби, девушка подняла руку в дружеском салюте и направилась к его столику, бросив по дороге в сторону бара:
– Николя, мне пиво!
– Будет сделано, лейтенант! – с энтузиазмом отозвался бармен.
Сняв куртку, шатенка кинула ее на диван рядом с Кинби и опустилась на стул.
Со стоном вытянув ноги, она откинула голову и прокричала:
– Николя, я устала и хочу пива!
Бармен материализовался возле столика буквально через мгновение и так же стремительно исчез.
Все это время Кинби с улыбкой смотрел на гостью, как смотрят умудренные жизнью старики на милых шумных внуков.
– Здравствуй, Марта.
Отхлебнув порядочный глоток, Марта отсалютовала кружкой и слизнула пену с верхней губы. Каждый раз, видя ритуал ее первого глотка, Кинби мучился вопросом, как у нее получается делать это так по-детски и одновременно настолько сексуально.
– Здравствуй, Кинби. Как я уже говорила, я страшно устала.
– Обычно ты забегаешь пораньше. Что-то случилось?
Аккуратно опустив кружку, Марта с силой потерла лицо:
– Убийство. Чертовски противное и, что самое мерзкое, совершенно обычное. Два придурка, два ствола, много «вороньего пера». Оба решили, что бессмертны.
– Ну, и? – поднял бровь Кинби.
– Ну, и. Один точно ошибся. Второй поймет свою ошибку скорее всего к утру. А мне… Осмотры, отчеты, писанина… ты сам все это прекрасно знаешь.
– Именно поэтому я и ушел, – хмыкнул Кинби. – Прелесть частного сыска и в том, что писанины гораздо меньше.
Неторопливо потягивая пиво, Марта и Кинби смотрели друг на друга и молчали. Спокойная уютная тишина коконом укрыла их столик. Безмолвие не было тягостным, так молчат старые друзья и любовники, которым слова не нужны. Достаточно видеть друг друга.
Отзвучали последние такты мелодии, Ларс заиграл что-то быстрое и мажорное.
– Ладно, давай, спрашивай, – сказала Марта, прикуривая.
– Почему ты думаешь, что я ждал тебя только для того, чтобы о чем-то спросить? – притворно возмутился Кинби.
– Прекрати. Я не говорила, что только для этого. Надеюсь, ты действительно ждал меня еще и потому, что соскучился. Но спросить что-то хочешь, не забывай, я же знаю тебя как облупленного.
– Хорошо-хорошо! Сдаюсь, – поднял руки Кинби. – Что ты знаешь о Доме Тысячи Порогов? Точнее так – слышно ли о нем что-нибудь новое и необычное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79