«Ах, посмотрите, синьоры, ради кого умер Христос; этому никогда не порадуешься и не будешь доволен».
Все собравшиеся стали смеяться, а у Нери перехватило горло, и он ушел, не сказав больше ни слова.
В третий раз это было, когда Джованни Дзати, еще не бывший тогда кавалером, человек очень маленького роста и тощий, у которого отец занимался ростовщичеством во Фриуле, захотел уязвить Кроче за усердие, с каким тот занимался ростовщичеством, и стал уверять, что он после смерти, наверно, рассчитывает попасть в рай, а Кроче сказал после долгих его речей: «Джованни, я хотел бы задать тебе маленький вопрос, а именно: я хотел бы знать от тебя, если ты сходишь в отхожее место и удовлетворишь телесную потребность, и тебе понадобится затем воспользоваться тряпкой, а в месте том будут висеть с одной стороны бархат, с другой – сукно, с третьей – особые тряпки для этой потребы, то что бы изо всего этого ты взял, чтобы подтереться?»
А тот ответил: «Я взял бы особые тряпки для этой потребы».
Кроче же сказал поспешно: «Так и поступит с тобой дьявол».
Почувствовав себя уязвленным, вспомнив о своем тощем виде и своих делах, которые отнюдь не заслуживали рая, как на это намекалось раньше, он уже никогда, ни в ту пору, ни впоследствии, не пускался больше в подобные рассуждения с Кроче.
Таким образом, этот Кроче вывел из заблуждения этих трех, заблуждавшихся относительно самих себя. И существует множество подобных им людей, которые ошибаются так сильно, что считают всех остальных слепыми, а самих себя – наделенными рысьими глазами, и не думают о том, кто они такие и чего стоят дела их. Будучи хуже тех, с кем они препираются, они прикидываются людьми благородными, выказывают себя добрыми, являясь на самом деле полной противоположностью. Отсюда-то и родилась пословица: «Изгнанник гоняется за осужденным». Но было бы хорошо, если бы все попадали на своего Кроче, который, не будучи ни Сократом, ни Пифагором, ни Оригеном и не принадлежал к числу других глубокомысленных философов, был всего лишь бесполезным человечишком; он привел бы их в смущение столь новыми доводами, подобно тому как Кроче смутил этих трех людей, с которым вступил в спор; это дала ему не ученость, а природная тонкость ума.
Новелла 38
Мессер Ридольфо из Камерино своим прекрасным словом приводит в замешательство говоривших с ним его врагов бретонцев, которые издевались над ним из-за того, что он родом был не из Болоньи
Прошлая новелла приводит мне на память замечательные слова и краткие выражения мессера Ридольфо из Камерино; некоторые из них я перескажу здесь ниже.
Так вот я, писатель, долгое время находился с ним в Болонье, когда он был главным военачальником флорентийцев и всей остальной лиги во время войны с церковью и когда кардинал женевский, получивший позднее имя папы Климента в Авиньоне, явился с бретонцами к воротам названной синьории. В эту пору племянник названного мессера Ридольфо, сын его сестры, по имени Джентиле из Сполето, отправившийся, как это обычно делают наемники, пограбить для себя и вступивший в стычку с бретонцами, был взят ими в плен. Узнав, что он племянник мессера Ридольфо, они стали говорить ему презрительно: «Мы ждем вашего начальника. Почему не выходит он из города? Мы слышим даже, что он лежит в постели. Пусть он только выйдет, пусть выйдет».
Джентиле ответил, что мессер Ридольфо ждет людей и что он явится, конечно, в свое время и в своем месте. Они положили за него выкуп пятьдесят дукатов и отпустили его на слово с тем, чтобы он отправлялся раздобывать их. Когда Джентиле вернулся в Болонью и прошел к Ридольфо, Ридольфо сказал ему: «Что говорят бретонцы?»
– «Говорят: что это делает ваш начальник, что сидит в городе? Почему он не выходит? Мы ждем его».
Мессер Ридольфо спросил: «Как ты ответил?»
Джентиле сказал: «Я ответил, что вы скоро выйдете из города, потому что ожидаете людей».
Мессер Ридольфо сказал: «Плохо ты ответил, чтоб тебя бог наказал».
А Джентиле спросил: «Почему, мессер?»
Meссер Ридольфо сказал: «Ты должен вернуться туда?».
Джентиле ответил: «Да, синьор, потому что мне нужно отвезти им пятьдесят дукатов выкупа, который они положили мне».
Мессер Ридольфо говорит: «Если они снова скажут тебе: „Чего ради не выходит из города мессер Ридольфо?", то ты ответь: „Чтобы вы не вошли в него". А об остальном не заботься».
Разве не был ответ этот прекрасен для военачальника? Конечно, он был прекрасен и замечателен, как если бы был дан Сципионом или Ганнибалом. И ответ этот (если только Джентиле передал его им) гораздо лучше свидетельствовал о том, каким человеком был мессер Ридольфо и чего он стоил, чем если бы он дважды разбил бретонцев в открытом бою. Другие, мало опытные и хуже знакомые с военным делом, запутались бы в словах, и чем больше бы они говорили, тем меньше бы имели славы.
Новелла 39
Аньолино Боттони из Съены посылает мессеру Ридольфо из Камерино собаку для охоты на диких свиней, а тот возвращает ее обратно названному Аньолино с шутливыми словами
Много смеха вызвало другое словцо мессера Ридольфо, о котором речь идет ниже.
Франческо, синьор Мателики, одно время воевал с названным мессером Ридольфо. И когда названный Франческо умер, после него остались дети. Чтобы обезопасить и защитить себя от мессера Ридольфо, они взяли некоего Фоскерелло из Мателики, который был старшим капралом в отряде некоего человека по имени Больдрино и жил в Мателике. Ему было поручено присматривать за сыновьями Франческо. Как обычно бывает во время войн, этот Фоскерелло, будучи смертельным врагом мессера Ридольфо, сделал с отрядом всадников набег на владения мессера Ридольфо, во время которого угнал восемьсот свиней и привел их в Мателику.
По истечении нескольких дней, в течение которых мессер Ридольфо не мог отомстить врагам, явился слуга Аньолино Боттони из Сьены с прекраснейшей легавой собакой и, представ перед мессером Ридольфо и приветствуя его, сказал, что Аньолино Боттони посылает ему в подарок эту собаку. Посмотрев на собаку и на слугу, мессер Ридольфо спросил, для чего годится эта собака. Слуга ответил ему: «Для охоты на диких свиней».
А мессер Ридольфо сказал: «Сколько же она их берет?»
Слуга сказал: «Когда одну, когда двух в день, смотря по тому, сколько их найдешь».
Тогда мессер Ридольфо сказал: «Друг мой, собака эта не для меня, отведи ее к Аньолино и скажи ему, что она была ко мне приведена, но что собака эта не годится для меня, так как берет зараз только одну свинью. Если ему попадет в руки одна из собак Фоскерелло из Мателики, которая берет их сразу восемьсот, то попроси его, чтобы он ко мне ее прислал».
Выслушав это и видя, что мессер Ридольфо не принимает подарка, слуга, пристыженный, вернулся к Аньолино обратно с поручением и собакой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Все собравшиеся стали смеяться, а у Нери перехватило горло, и он ушел, не сказав больше ни слова.
В третий раз это было, когда Джованни Дзати, еще не бывший тогда кавалером, человек очень маленького роста и тощий, у которого отец занимался ростовщичеством во Фриуле, захотел уязвить Кроче за усердие, с каким тот занимался ростовщичеством, и стал уверять, что он после смерти, наверно, рассчитывает попасть в рай, а Кроче сказал после долгих его речей: «Джованни, я хотел бы задать тебе маленький вопрос, а именно: я хотел бы знать от тебя, если ты сходишь в отхожее место и удовлетворишь телесную потребность, и тебе понадобится затем воспользоваться тряпкой, а в месте том будут висеть с одной стороны бархат, с другой – сукно, с третьей – особые тряпки для этой потребы, то что бы изо всего этого ты взял, чтобы подтереться?»
А тот ответил: «Я взял бы особые тряпки для этой потребы».
Кроче же сказал поспешно: «Так и поступит с тобой дьявол».
Почувствовав себя уязвленным, вспомнив о своем тощем виде и своих делах, которые отнюдь не заслуживали рая, как на это намекалось раньше, он уже никогда, ни в ту пору, ни впоследствии, не пускался больше в подобные рассуждения с Кроче.
Таким образом, этот Кроче вывел из заблуждения этих трех, заблуждавшихся относительно самих себя. И существует множество подобных им людей, которые ошибаются так сильно, что считают всех остальных слепыми, а самих себя – наделенными рысьими глазами, и не думают о том, кто они такие и чего стоят дела их. Будучи хуже тех, с кем они препираются, они прикидываются людьми благородными, выказывают себя добрыми, являясь на самом деле полной противоположностью. Отсюда-то и родилась пословица: «Изгнанник гоняется за осужденным». Но было бы хорошо, если бы все попадали на своего Кроче, который, не будучи ни Сократом, ни Пифагором, ни Оригеном и не принадлежал к числу других глубокомысленных философов, был всего лишь бесполезным человечишком; он привел бы их в смущение столь новыми доводами, подобно тому как Кроче смутил этих трех людей, с которым вступил в спор; это дала ему не ученость, а природная тонкость ума.
Новелла 38
Мессер Ридольфо из Камерино своим прекрасным словом приводит в замешательство говоривших с ним его врагов бретонцев, которые издевались над ним из-за того, что он родом был не из Болоньи
Прошлая новелла приводит мне на память замечательные слова и краткие выражения мессера Ридольфо из Камерино; некоторые из них я перескажу здесь ниже.
Так вот я, писатель, долгое время находился с ним в Болонье, когда он был главным военачальником флорентийцев и всей остальной лиги во время войны с церковью и когда кардинал женевский, получивший позднее имя папы Климента в Авиньоне, явился с бретонцами к воротам названной синьории. В эту пору племянник названного мессера Ридольфо, сын его сестры, по имени Джентиле из Сполето, отправившийся, как это обычно делают наемники, пограбить для себя и вступивший в стычку с бретонцами, был взят ими в плен. Узнав, что он племянник мессера Ридольфо, они стали говорить ему презрительно: «Мы ждем вашего начальника. Почему не выходит он из города? Мы слышим даже, что он лежит в постели. Пусть он только выйдет, пусть выйдет».
Джентиле ответил, что мессер Ридольфо ждет людей и что он явится, конечно, в свое время и в своем месте. Они положили за него выкуп пятьдесят дукатов и отпустили его на слово с тем, чтобы он отправлялся раздобывать их. Когда Джентиле вернулся в Болонью и прошел к Ридольфо, Ридольфо сказал ему: «Что говорят бретонцы?»
– «Говорят: что это делает ваш начальник, что сидит в городе? Почему он не выходит? Мы ждем его».
Мессер Ридольфо спросил: «Как ты ответил?»
Джентиле сказал: «Я ответил, что вы скоро выйдете из города, потому что ожидаете людей».
Мессер Ридольфо сказал: «Плохо ты ответил, чтоб тебя бог наказал».
А Джентиле спросил: «Почему, мессер?»
Meссер Ридольфо сказал: «Ты должен вернуться туда?».
Джентиле ответил: «Да, синьор, потому что мне нужно отвезти им пятьдесят дукатов выкупа, который они положили мне».
Мессер Ридольфо говорит: «Если они снова скажут тебе: „Чего ради не выходит из города мессер Ридольфо?", то ты ответь: „Чтобы вы не вошли в него". А об остальном не заботься».
Разве не был ответ этот прекрасен для военачальника? Конечно, он был прекрасен и замечателен, как если бы был дан Сципионом или Ганнибалом. И ответ этот (если только Джентиле передал его им) гораздо лучше свидетельствовал о том, каким человеком был мессер Ридольфо и чего он стоил, чем если бы он дважды разбил бретонцев в открытом бою. Другие, мало опытные и хуже знакомые с военным делом, запутались бы в словах, и чем больше бы они говорили, тем меньше бы имели славы.
Новелла 39
Аньолино Боттони из Съены посылает мессеру Ридольфо из Камерино собаку для охоты на диких свиней, а тот возвращает ее обратно названному Аньолино с шутливыми словами
Много смеха вызвало другое словцо мессера Ридольфо, о котором речь идет ниже.
Франческо, синьор Мателики, одно время воевал с названным мессером Ридольфо. И когда названный Франческо умер, после него остались дети. Чтобы обезопасить и защитить себя от мессера Ридольфо, они взяли некоего Фоскерелло из Мателики, который был старшим капралом в отряде некоего человека по имени Больдрино и жил в Мателике. Ему было поручено присматривать за сыновьями Франческо. Как обычно бывает во время войн, этот Фоскерелло, будучи смертельным врагом мессера Ридольфо, сделал с отрядом всадников набег на владения мессера Ридольфо, во время которого угнал восемьсот свиней и привел их в Мателику.
По истечении нескольких дней, в течение которых мессер Ридольфо не мог отомстить врагам, явился слуга Аньолино Боттони из Сьены с прекраснейшей легавой собакой и, представ перед мессером Ридольфо и приветствуя его, сказал, что Аньолино Боттони посылает ему в подарок эту собаку. Посмотрев на собаку и на слугу, мессер Ридольфо спросил, для чего годится эта собака. Слуга ответил ему: «Для охоты на диких свиней».
А мессер Ридольфо сказал: «Сколько же она их берет?»
Слуга сказал: «Когда одну, когда двух в день, смотря по тому, сколько их найдешь».
Тогда мессер Ридольфо сказал: «Друг мой, собака эта не для меня, отведи ее к Аньолино и скажи ему, что она была ко мне приведена, но что собака эта не годится для меня, так как берет зараз только одну свинью. Если ему попадет в руки одна из собак Фоскерелло из Мателики, которая берет их сразу восемьсот, то попроси его, чтобы он ко мне ее прислал».
Выслушав это и видя, что мессер Ридольфо не принимает подарка, слуга, пристыженный, вернулся к Аньолино обратно с поручением и собакой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131