И пока она, стараясь удержать готовые политься слезы и не показать этого, отряхивала дрожащей рукой край бежевой юбки, его тон стал мягче. – Мы поедем и купим их, Летиция.
– Не нужно, – сказала она, обиженно глядя на Люси, которая с гордо поднятой головой пошла вперед. Джек плелся за ней и пытался ее урезонить.
– Но мне хочется, – сказал Дэвид. Он взял ее руку так осторожно, что она не успела и опомниться, как уже держала его под руку. – Вот так, если не возражаешь.
– Не возражаю, – выдавила она из себя. Оттого, что ее рука лежала на его руке, по всему ее телу разлилось приятное тепло, и ее гнев стал понемногу проходить.
– У него свой собственный дом, вот так, – сказала Летти вечером сестре, стараясь говорить правильно, как настоящая леди, иногда, правда, перебарщивая, но довольная достигнутыми успехами. – И мы там будем жить.
– Ему сначала надо сделать тебе предложение, – ответила Люси, все еще немного дуясь на нее. – А что, если не сделает?
Но Летти была уверена. Он никогда бы не предложил купить ей перчатки, если бы его намерения не были серьезны. Ее глаза широко раскрылись. Она вдруг представила то, что раньше не приходило ей в голову, и испугалась. А если она ему надоест, или он встретит какую-нибудь другую девушку? Или какой-нибудь страшный непредвиденный случай положит конец счастью, которое ей выпало?
Летти виделась с Дэвидом каждое воскресенье, он приезжал вместе с Джеком. Но сегодня она сама отказалась от компании Люси и Джека.
Выходные стали для нее праздником. Ей было немного жаль Билли Бинза, когда тот заходил, а она говорила ему, что занята. Но ведь девушка и должна выбрать лучшего! Дэвид водил ее в музеи и на выставки. Ей очень понравилось в художественной галерее.
Прекрасные картины, изящные скульптуры – это как раз то, чем хотел заниматься отец.
Иногда они ходили в Гайд-Парк, иногда в Серпентайн. Когда он снимал пиджак и закатывал рукава рубашки, то выглядел очень мужественно, его движения были уверенны. Он был скорее жилист, чем мускулист. Она вспомнила крепкую фигуру Билли Бинза и решила, что ей больше нравятся жилистые мужчины.
Потом они ходили в театр. Дэвид с позволения отца иногда брал ее в Вест-Энд в субботу вечером. Отец запрещал ей оставаться в Весте после захода солнца, но в таком сопровождении – совсем другое дело. Раньше она всегда стояла в очереди, чтобы попасть на галерку, и богатые зрители поглядывали на них из окон карет. Теперь же она под руку с Дэвидом шла на заказанные им места.
Не так давно она приезжала в Вест с Этель Бок смотреть на гонки карет вокруг площади Пиккадили. Но с Дэвидом все по-другому. В перешитом из свадебного платье, в шляпе и перчатках, которые ей купил Дэвид, она с гордостью смотрела, как он делает указания извозчику. Иногда ей хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это не сон.
– Представь, – говорила она матери, – я ездила в такси. Я никогда об этом и не мечтала.
– Ну и хорошо, – отвечала мать, а отец задумчиво улыбался.
– Похоже, ты выйдешь замуж вслед за Люциллой. И тогда все мои дочери разъедутся.
– Он еще не делал мне предложения, – смеялась счастливая Летти, ничего не замечая вокруг.
– Сделает. И когда сделает, ты уедешь, как и твои сестры.
Что-то в его тоне тронуло ее, она ласково засмеялась.
– Если сделает, я буду настаивать, чтобы мы остались здесь. В Бетнал Грин тоже есть симпатичные места.
Она увидела, как его губы под усами плотно сжались. Она понимала, как одиноко станет ему, когда у каждой из них будет своя жизнь. Она почти ощущала пустоту, которая подступала к нему. Оглушенная внезапным порывом любви, она вскочила и обняла его. Он сидел у залитого солнцем окна, окутанный своей маленькой зимой.
– Я обещаю, папа, – сказала она проникновенно, – я никогда отсюда не уеду.
Она так и думала. Но жизнь молодой девушки слишком прекрасна, чтобы держать в голове грустные мысли. Дэвид был неподражаем. И все, что он делал, было замечательно: водил ли он ее в лучшую чайную Вест-Энда или после спектакля в ресторан, куда ходили только богатые. Она чувствовала себя превосходно и вместе с тем ощущала все свои недостатки, с которыми отчаянно старалась бороться.
Погода была изумительная, и они с Дэвидом поехали поездом на Юг. Она никогда раньше не видела моря. Был прилив, чистая вода сверкала в солнечных лучах. Воздух пах свежестью, солью и еще чем-то непонятным.
– Это морские водоросли, – пояснил Дэвид. Все, что она могла сказать, это что для ее носа, привыкшего к едкому запаху копоти и дыма, этот запах был великолепен. И она себя прекрасно чувствовала, медленно прогуливаясь под руку с Дэвидом по бульвару вдоль моря. Он – в соломенном канотье и спортивном пиджаке, она – в легкой юбке и светло-коричневой кофте, которую сама себе купила. Летти разглядывала хорошо одетую публику, купальщиков, купальни. Они ели итальянское мороженое, завтракали, потом пили чай со сливками в ресторане на берегу.
Люси ревновала и изводила Джека просьбами свозить ее к морю. Винни завидовала еще больше, но, так как была беременна, и по утрам ее тошнило, притворялась, что ей это совершенно не интересно.
– Не вижу ничего хорошего в том, чтобы сидеть и смотреть на воду, – говорила она.
Удивляясь, как быстро наступила осень, Летти осознала, что они с Дэвидом уже пять месяцев ездят на прогулки, но больше ничего не происходит. То, о чем раньше ей казалось неудобно спрашивать, теперь стало очень уместно.
– Когда ты познакомишь меня со своими родителями, Дэвид?
Они возвращались из Национальной галереи искусств на Трафальгар Сквер. Была середина ноября, и Летти жалась к нему в холодном такси, которое они взяли на стоянке: Дэвид предпочитал такси извозчикам.
Вероятно, она спросила это не вовремя. Он весь день был не в своей тарелке, и она вспомнила, что именно в ноябре несколько лет назад он потерял жену и ребенка. Он никогда не упоминал о них, словно ему было слишком больно об этом говорить. Она была рада, что он этого не делал. Ей было неприятно думать, что она заполняет пустоту, возникшую от этой утраты. Любит ли он ее так же сильно, как когда-то жену? Этот вопрос нелегко было задать. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь спросит его об этом.
– Когда ты повезешь меня познакомиться с ними, Дэвид? – упорствовала она.
Он глубоко вздохнул, выходя из задумчивости.
Она заговорила об этом неделю назад, и он, ответив «да», сказал, что ему надо кое-что приготовить. Ей показалось, что ему надо подготовить родителей к знакомству с такой девушкой, как она.
– Ты стыдишься меня, Дэвид?
Она сама удивилась, с какой прямотой задала этот вопрос. Дэвид выглядел ужасно смущенным.
– Как ты могла такое подумать, Летиция? – Он всегда называл ее полным именем, что очень нравилось отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Не нужно, – сказала она, обиженно глядя на Люси, которая с гордо поднятой головой пошла вперед. Джек плелся за ней и пытался ее урезонить.
– Но мне хочется, – сказал Дэвид. Он взял ее руку так осторожно, что она не успела и опомниться, как уже держала его под руку. – Вот так, если не возражаешь.
– Не возражаю, – выдавила она из себя. Оттого, что ее рука лежала на его руке, по всему ее телу разлилось приятное тепло, и ее гнев стал понемногу проходить.
– У него свой собственный дом, вот так, – сказала Летти вечером сестре, стараясь говорить правильно, как настоящая леди, иногда, правда, перебарщивая, но довольная достигнутыми успехами. – И мы там будем жить.
– Ему сначала надо сделать тебе предложение, – ответила Люси, все еще немного дуясь на нее. – А что, если не сделает?
Но Летти была уверена. Он никогда бы не предложил купить ей перчатки, если бы его намерения не были серьезны. Ее глаза широко раскрылись. Она вдруг представила то, что раньше не приходило ей в голову, и испугалась. А если она ему надоест, или он встретит какую-нибудь другую девушку? Или какой-нибудь страшный непредвиденный случай положит конец счастью, которое ей выпало?
Летти виделась с Дэвидом каждое воскресенье, он приезжал вместе с Джеком. Но сегодня она сама отказалась от компании Люси и Джека.
Выходные стали для нее праздником. Ей было немного жаль Билли Бинза, когда тот заходил, а она говорила ему, что занята. Но ведь девушка и должна выбрать лучшего! Дэвид водил ее в музеи и на выставки. Ей очень понравилось в художественной галерее.
Прекрасные картины, изящные скульптуры – это как раз то, чем хотел заниматься отец.
Иногда они ходили в Гайд-Парк, иногда в Серпентайн. Когда он снимал пиджак и закатывал рукава рубашки, то выглядел очень мужественно, его движения были уверенны. Он был скорее жилист, чем мускулист. Она вспомнила крепкую фигуру Билли Бинза и решила, что ей больше нравятся жилистые мужчины.
Потом они ходили в театр. Дэвид с позволения отца иногда брал ее в Вест-Энд в субботу вечером. Отец запрещал ей оставаться в Весте после захода солнца, но в таком сопровождении – совсем другое дело. Раньше она всегда стояла в очереди, чтобы попасть на галерку, и богатые зрители поглядывали на них из окон карет. Теперь же она под руку с Дэвидом шла на заказанные им места.
Не так давно она приезжала в Вест с Этель Бок смотреть на гонки карет вокруг площади Пиккадили. Но с Дэвидом все по-другому. В перешитом из свадебного платье, в шляпе и перчатках, которые ей купил Дэвид, она с гордостью смотрела, как он делает указания извозчику. Иногда ей хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это не сон.
– Представь, – говорила она матери, – я ездила в такси. Я никогда об этом и не мечтала.
– Ну и хорошо, – отвечала мать, а отец задумчиво улыбался.
– Похоже, ты выйдешь замуж вслед за Люциллой. И тогда все мои дочери разъедутся.
– Он еще не делал мне предложения, – смеялась счастливая Летти, ничего не замечая вокруг.
– Сделает. И когда сделает, ты уедешь, как и твои сестры.
Что-то в его тоне тронуло ее, она ласково засмеялась.
– Если сделает, я буду настаивать, чтобы мы остались здесь. В Бетнал Грин тоже есть симпатичные места.
Она увидела, как его губы под усами плотно сжались. Она понимала, как одиноко станет ему, когда у каждой из них будет своя жизнь. Она почти ощущала пустоту, которая подступала к нему. Оглушенная внезапным порывом любви, она вскочила и обняла его. Он сидел у залитого солнцем окна, окутанный своей маленькой зимой.
– Я обещаю, папа, – сказала она проникновенно, – я никогда отсюда не уеду.
Она так и думала. Но жизнь молодой девушки слишком прекрасна, чтобы держать в голове грустные мысли. Дэвид был неподражаем. И все, что он делал, было замечательно: водил ли он ее в лучшую чайную Вест-Энда или после спектакля в ресторан, куда ходили только богатые. Она чувствовала себя превосходно и вместе с тем ощущала все свои недостатки, с которыми отчаянно старалась бороться.
Погода была изумительная, и они с Дэвидом поехали поездом на Юг. Она никогда раньше не видела моря. Был прилив, чистая вода сверкала в солнечных лучах. Воздух пах свежестью, солью и еще чем-то непонятным.
– Это морские водоросли, – пояснил Дэвид. Все, что она могла сказать, это что для ее носа, привыкшего к едкому запаху копоти и дыма, этот запах был великолепен. И она себя прекрасно чувствовала, медленно прогуливаясь под руку с Дэвидом по бульвару вдоль моря. Он – в соломенном канотье и спортивном пиджаке, она – в легкой юбке и светло-коричневой кофте, которую сама себе купила. Летти разглядывала хорошо одетую публику, купальщиков, купальни. Они ели итальянское мороженое, завтракали, потом пили чай со сливками в ресторане на берегу.
Люси ревновала и изводила Джека просьбами свозить ее к морю. Винни завидовала еще больше, но, так как была беременна, и по утрам ее тошнило, притворялась, что ей это совершенно не интересно.
– Не вижу ничего хорошего в том, чтобы сидеть и смотреть на воду, – говорила она.
Удивляясь, как быстро наступила осень, Летти осознала, что они с Дэвидом уже пять месяцев ездят на прогулки, но больше ничего не происходит. То, о чем раньше ей казалось неудобно спрашивать, теперь стало очень уместно.
– Когда ты познакомишь меня со своими родителями, Дэвид?
Они возвращались из Национальной галереи искусств на Трафальгар Сквер. Была середина ноября, и Летти жалась к нему в холодном такси, которое они взяли на стоянке: Дэвид предпочитал такси извозчикам.
Вероятно, она спросила это не вовремя. Он весь день был не в своей тарелке, и она вспомнила, что именно в ноябре несколько лет назад он потерял жену и ребенка. Он никогда не упоминал о них, словно ему было слишком больно об этом говорить. Она была рада, что он этого не делал. Ей было неприятно думать, что она заполняет пустоту, возникшую от этой утраты. Любит ли он ее так же сильно, как когда-то жену? Этот вопрос нелегко было задать. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь спросит его об этом.
– Когда ты повезешь меня познакомиться с ними, Дэвид? – упорствовала она.
Он глубоко вздохнул, выходя из задумчивости.
Она заговорила об этом неделю назад, и он, ответив «да», сказал, что ему надо кое-что приготовить. Ей показалось, что ему надо подготовить родителей к знакомству с такой девушкой, как она.
– Ты стыдишься меня, Дэвид?
Она сама удивилась, с какой прямотой задала этот вопрос. Дэвид выглядел ужасно смущенным.
– Как ты могла такое подумать, Летиция? – Он всегда называл ее полным именем, что очень нравилось отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91