— повторила девушка.
Вопрос остался без ответа.
Она показалась ему бойкой и сексуальной. Такой клиентуры Мегрэ опасался. Ему казалось, что он уже идет по краю пропасти.
— Вы мне писали? — спросил он.
— Нет. Я собиралась… Но так и не смогла решиться. Я с детства мечтала с вами познакомиться, комиссар!
Мегрэ курил трубку, не сводя с девушки глаз. Ему не нравилось кресло, в которое пришлось сесть, но другого здесь не было, а стул он мог бы запросто раздавить.
Мегрэ вздохнул.
— У вас были любовники?
— Что? Да… Нет! Как вам объяснить… мой шеф… — она смутилась.
Ему захотелось плюнуть на все, вскочить в первый автобус и вернуться на набережную Орфевр. Жаль, автобусы в этих краях не ходили.
Девушка сделала шаг к нему. Исходивший от нее аромат духов был вовсе не дурен. Мегрэ с интересом принюхался. Горничные и консьержки, определенно, так не пахли.
— Кто вы по профессии, мадемуазель?
— Доверенная секретарша адвоката Перри Мейсона.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
Он снова пожал ее руку. Ладонь девушки показалась ему теперь гораздо более горячей, чем прежде.
Между тем девушка стояла совсем близко, с обожанием глядя на него. Казалось, стоило ему протянуть руки, — и она упадет в его объятия. Аромат женских духов становился невыносимым, его не мог заглушить даже вившийся вокруг головы Мегрэ табачный дым.
— Я теряюсь, комиссар. Ваши странные намеки… Вы хотите… О, если вы только захотите… — Ее рука коснулась его плеча, а острая коленка, туго обтянутая чулком, — его колена.
Вдруг раздался слабый сухой треск — это Мегрэ сломал трубку.
— Ах, какая досада! — Делла всплеснула руками. — Но раз уж это случилось, комиссар, подарите мне эти драгоценные обломки.
Мегрэ еще больше захотелось плюнуть на все. Он глубоко вздохнул и протянул девушке то, что осталось от его новой трубки. Достав из кармана другую, он принялся ее набивать.
— Делла! — донеслось из коридора. — Делла!
— Это шеф! — вздрогнула она, быстро спрятав обломки у себя на груди. — Простите, Жюль, но если он застанет меня с вами наедине… он меня убьет!
При этих словах Мегрэ просыпал табак на брюки, но девушка уже выскользнула из библиотеки.
Он остался один и уставился в окно, куда не проникало солнце.
Глава 5.
Синьор, коротышка и зеленые очки
В прихожей раздался звонок. Дворецкий пошел открывать дверь.
На пороге, однако, никого не оказалось. Дворецкий прошел вперед, чтобы посмотреть по сторонам, и вдруг ощутил на своем затылке холодную сталь, а на плече — чьи-то крепкие нервные пальцы.
— Не дергайся, если не хочешь огорчить своих родных и близких, — почти пропел ему на ухо приятного тембра голос.
— Сожалею, но я сирота-та-та, сэр.
— В таком случае, прикуси язык. И отвечай на вопросы. Адвокат Терразини, эта грязная обезьяна, здесь?
— Я могу говорить, сэр?
— Только шепотом.
— Среди приглашенных — а-а-адвокат Перри Мейсон с секретаршей, сыщик-консультант Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, комиссар Мегрэ с че… с чемоданом и много других у-у-уважаемых господ. Адвоката Терразини здесь нет.
— Хорошо. Руки по швам и чтоб без глупостей! Заходи в дом.
Неизвестный проследовал за дворецким через прихожую.
Холл, в котором они очутились, был уютен и красив — просторный, высокий. В старинном камине потрескивали поленья. Верх холла был обведен галереей с перилами, на которую вела широкая лестница.
Мужчина огляделся, потом опустил пистолет и спрятал его в кобуру под мышку.
— Закурить есть?
— Я не курю-у-у, сэр.
Незнакомец со вздохом достал свои и, щелкнув зажигалкой, в которую была вмонтирована фотография римского папы, прикурил.
— Еще раз скажешь мне «сэр», — произнес он, выпуская из ноздрей дым, — сядешь! С твоей амбразурой любой судья с первого взгляда даст тебе пожизненное… Для таких как ты я — синьор комиссар. Понятно?
— Хорошо, сэ-э-эр…
— Коза ностра! — простонал комиссар, выплюнув окурок. — Я же сказал тебе, кретино…
Тут он в нерешительности замолк, ибо в холле вдруг появился коротышка в черной сутане католического священника, похожий на грубо вырезанного из дерева Ноя с игрушечного ковчега.
— Мисс Джейн Марпл, кажется, хотела меня видеть, — с нудной учтивостью произнес он.
— Мадам устала с дороги, синьор, и решила прилечь, — сказал дворецкий.
— Отходит? — спросил священник, источая неотразимое простодушие.
— Как будто бы не собиралась. Полагаю, святой отец, вы встретитесь с ней за обедом.
— Боюсь, тогда я здесь бесполезен, — сказал священник с кротким вздохом и повернулся, чтобы уйти, но комиссар ухватил его за сутану.
— Позвольте представиться: комиссар Коррадо Каттани из Палермо. Отобедайте с нами, падре, ведь надо кому-то позаботиться о наших душах.
— Хорошо, — сказал отец Браун с той же бесстрастной любезностью. — Благодарю вас… Возьмите мой зонт, — обратился он к дворецкому.
Тот с поклоном принял его зонт и широкополую черную шляпу с загнутыми кверху краями.
Проводив вновь прибывших гостей в их комнаты, дворецкий поспешил вернуться в холл: в прихожей требовательно зазвенел колокольчик.
За дверью стоял молодой человек ничем не примечательной наружности, в черном сюртуке. Самым выдающимся предметом в его гардеробе были круглые болотного цвета очки, украшавшие переносицу.
— Добрый вечер, любезнейший, — сказал молодой человек дворецкому. — Полагаю, сбежавшую обезьяну в мое отсутствие еще не успели поймать?
— Вы имеете в виду грязную обезьяну по прозвищу Терразини?
— Меня не интересует, как ее зовут и мылась ли она перед побегом. В любом случае ничто не поможет ей избежать сокрушительной силы моего разума.
— А как ваше имя, месье? — осведомился дворецкий, поправив монокль.
— Огюст Дюпен! — ответил молодой шевалье тоном, от которого человек и с более крепкими нервами невольно бы содрогнулся, а что касается дворецкого, то у него при этих словах просто отвисла челюсть.
Глава 6.
Смерть Цезаря
Бык был настоящий красавец, причем недюжинной силы, если мог так запросто везти на себе, помимо внушительной поклажи, еще и двух мужчин, один из которых был весом в сто с лишним кило. Второй седок был заметно худосочней, он сидел впереди, держа в руках шест с привязанным к нему аппетитным пуком соломы. Она маячила перед самым носом быка, и тот тянулся к ней своими широкими ноздрями, упорно двигаясь вперед.
— Скорее! — кряхтел толстяк, утирая со лба пот. — У меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что в замке стынет обед.
Его спутник потряс шестом, и пьянящий аромат сушеной травы с новой силой ударил в ноздри быку.
— Но-о, Цезарь! Но-о! — закричал погонщик, и бык помчался рысью.
Толстяк мертвой хваткой вцепился в ребра компаньона.
— Арчи, не слишком ли быстро мы едем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Вопрос остался без ответа.
Она показалась ему бойкой и сексуальной. Такой клиентуры Мегрэ опасался. Ему казалось, что он уже идет по краю пропасти.
— Вы мне писали? — спросил он.
— Нет. Я собиралась… Но так и не смогла решиться. Я с детства мечтала с вами познакомиться, комиссар!
Мегрэ курил трубку, не сводя с девушки глаз. Ему не нравилось кресло, в которое пришлось сесть, но другого здесь не было, а стул он мог бы запросто раздавить.
Мегрэ вздохнул.
— У вас были любовники?
— Что? Да… Нет! Как вам объяснить… мой шеф… — она смутилась.
Ему захотелось плюнуть на все, вскочить в первый автобус и вернуться на набережную Орфевр. Жаль, автобусы в этих краях не ходили.
Девушка сделала шаг к нему. Исходивший от нее аромат духов был вовсе не дурен. Мегрэ с интересом принюхался. Горничные и консьержки, определенно, так не пахли.
— Кто вы по профессии, мадемуазель?
— Доверенная секретарша адвоката Перри Мейсона.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
Он снова пожал ее руку. Ладонь девушки показалась ему теперь гораздо более горячей, чем прежде.
Между тем девушка стояла совсем близко, с обожанием глядя на него. Казалось, стоило ему протянуть руки, — и она упадет в его объятия. Аромат женских духов становился невыносимым, его не мог заглушить даже вившийся вокруг головы Мегрэ табачный дым.
— Я теряюсь, комиссар. Ваши странные намеки… Вы хотите… О, если вы только захотите… — Ее рука коснулась его плеча, а острая коленка, туго обтянутая чулком, — его колена.
Вдруг раздался слабый сухой треск — это Мегрэ сломал трубку.
— Ах, какая досада! — Делла всплеснула руками. — Но раз уж это случилось, комиссар, подарите мне эти драгоценные обломки.
Мегрэ еще больше захотелось плюнуть на все. Он глубоко вздохнул и протянул девушке то, что осталось от его новой трубки. Достав из кармана другую, он принялся ее набивать.
— Делла! — донеслось из коридора. — Делла!
— Это шеф! — вздрогнула она, быстро спрятав обломки у себя на груди. — Простите, Жюль, но если он застанет меня с вами наедине… он меня убьет!
При этих словах Мегрэ просыпал табак на брюки, но девушка уже выскользнула из библиотеки.
Он остался один и уставился в окно, куда не проникало солнце.
Глава 5.
Синьор, коротышка и зеленые очки
В прихожей раздался звонок. Дворецкий пошел открывать дверь.
На пороге, однако, никого не оказалось. Дворецкий прошел вперед, чтобы посмотреть по сторонам, и вдруг ощутил на своем затылке холодную сталь, а на плече — чьи-то крепкие нервные пальцы.
— Не дергайся, если не хочешь огорчить своих родных и близких, — почти пропел ему на ухо приятного тембра голос.
— Сожалею, но я сирота-та-та, сэр.
— В таком случае, прикуси язык. И отвечай на вопросы. Адвокат Терразини, эта грязная обезьяна, здесь?
— Я могу говорить, сэр?
— Только шепотом.
— Среди приглашенных — а-а-адвокат Перри Мейсон с секретаршей, сыщик-консультант Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, комиссар Мегрэ с че… с чемоданом и много других у-у-уважаемых господ. Адвоката Терразини здесь нет.
— Хорошо. Руки по швам и чтоб без глупостей! Заходи в дом.
Неизвестный проследовал за дворецким через прихожую.
Холл, в котором они очутились, был уютен и красив — просторный, высокий. В старинном камине потрескивали поленья. Верх холла был обведен галереей с перилами, на которую вела широкая лестница.
Мужчина огляделся, потом опустил пистолет и спрятал его в кобуру под мышку.
— Закурить есть?
— Я не курю-у-у, сэр.
Незнакомец со вздохом достал свои и, щелкнув зажигалкой, в которую была вмонтирована фотография римского папы, прикурил.
— Еще раз скажешь мне «сэр», — произнес он, выпуская из ноздрей дым, — сядешь! С твоей амбразурой любой судья с первого взгляда даст тебе пожизненное… Для таких как ты я — синьор комиссар. Понятно?
— Хорошо, сэ-э-эр…
— Коза ностра! — простонал комиссар, выплюнув окурок. — Я же сказал тебе, кретино…
Тут он в нерешительности замолк, ибо в холле вдруг появился коротышка в черной сутане католического священника, похожий на грубо вырезанного из дерева Ноя с игрушечного ковчега.
— Мисс Джейн Марпл, кажется, хотела меня видеть, — с нудной учтивостью произнес он.
— Мадам устала с дороги, синьор, и решила прилечь, — сказал дворецкий.
— Отходит? — спросил священник, источая неотразимое простодушие.
— Как будто бы не собиралась. Полагаю, святой отец, вы встретитесь с ней за обедом.
— Боюсь, тогда я здесь бесполезен, — сказал священник с кротким вздохом и повернулся, чтобы уйти, но комиссар ухватил его за сутану.
— Позвольте представиться: комиссар Коррадо Каттани из Палермо. Отобедайте с нами, падре, ведь надо кому-то позаботиться о наших душах.
— Хорошо, — сказал отец Браун с той же бесстрастной любезностью. — Благодарю вас… Возьмите мой зонт, — обратился он к дворецкому.
Тот с поклоном принял его зонт и широкополую черную шляпу с загнутыми кверху краями.
Проводив вновь прибывших гостей в их комнаты, дворецкий поспешил вернуться в холл: в прихожей требовательно зазвенел колокольчик.
За дверью стоял молодой человек ничем не примечательной наружности, в черном сюртуке. Самым выдающимся предметом в его гардеробе были круглые болотного цвета очки, украшавшие переносицу.
— Добрый вечер, любезнейший, — сказал молодой человек дворецкому. — Полагаю, сбежавшую обезьяну в мое отсутствие еще не успели поймать?
— Вы имеете в виду грязную обезьяну по прозвищу Терразини?
— Меня не интересует, как ее зовут и мылась ли она перед побегом. В любом случае ничто не поможет ей избежать сокрушительной силы моего разума.
— А как ваше имя, месье? — осведомился дворецкий, поправив монокль.
— Огюст Дюпен! — ответил молодой шевалье тоном, от которого человек и с более крепкими нервами невольно бы содрогнулся, а что касается дворецкого, то у него при этих словах просто отвисла челюсть.
Глава 6.
Смерть Цезаря
Бык был настоящий красавец, причем недюжинной силы, если мог так запросто везти на себе, помимо внушительной поклажи, еще и двух мужчин, один из которых был весом в сто с лишним кило. Второй седок был заметно худосочней, он сидел впереди, держа в руках шест с привязанным к нему аппетитным пуком соломы. Она маячила перед самым носом быка, и тот тянулся к ней своими широкими ноздрями, упорно двигаясь вперед.
— Скорее! — кряхтел толстяк, утирая со лба пот. — У меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что в замке стынет обед.
Его спутник потряс шестом, и пьянящий аромат сушеной травы с новой силой ударил в ноздри быку.
— Но-о, Цезарь! Но-о! — закричал погонщик, и бык помчался рысью.
Толстяк мертвой хваткой вцепился в ребра компаньона.
— Арчи, не слишком ли быстро мы едем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57