Богословы считают, что это была верхушка портика Соломона, который выходил на восточный берег Иордана. Крыша высокого портика выступала над двором храма. Тогда дьявол, показав на толпу, заполнившую площадь, стал подзадоривать Иисуса, чтобы тот совершил что-нибудь необычайное:
— Глянь-ка! Недурная высота?! Вот тебе, миляга, подходящий случай показать, на что ты способен. Сигай вниз! Тебе нечего бояться, что ты переломаешь себе ребра: ведь ангелы оберегают тебя, они вовремя тебя подхватят, чтобы ты, не дай бог, не повредил своих божественных пяток. Иисус устоял и перед вторым искушением и не совершил того, что возбраняется богам. И на этот раз он отверг дьявольское предложение самыми простыми словами.
— Где-то написано: «Не искушай господа бога твоего», — гласил его ответ.
Тогда Сатана снова схватил бога своего Иисуса и полетел с ним так высоко, как только мог. Наконец он опустил его на вершину огромной горы. С этой горы, утверждает евангелие, открывались «все царства мира». Однако, как бы ни была высока эта гора, трудно объяснить, каким образом с вершины ее можно было объять глазом всю Землю, если известно, что Земля имеет форму шара. Но стоит ли придираться к такой мелочи?..
Сатана показал Иисусу «все царства мира и славу их» (Матфей, глава 4, стих 8).
— Ну и красотища! — воскликнул он. — И все эти огромные владения принадлежат мне. Я раздаю их кому заблагорассудится. Хочешь, подарю пару, а то и больше? Впрочем, может быть, ты хочешь все? Пожалуй, я готов их отдать, но при одном условии: если ты, мой бог, падешь передо мною ниц и поклонишься мне, дьяволу.
В ответ на такое предложение Иисусу следовало бы расхохотаться дьяволу в лицо, ибо, говоря это, Сатана явно был не в своем уме.
И действительно, Христос, до сих пор покорно терпевший адские объятия дьявола и совершивший в этих объятиях несколько воздушных перелетов, на сей раз заупрямился.
— Нет уж, хватит! — сердито проворчал он. — Проваливай-ка ты отсюда, да поживее! Ишь чего ему захотелось — поменяться ролями! Нет уж, старый плут, это ты должен мне поклоняться и мне служить. Довольно с меня твоих шуточек. Убирайся прочь, нечистая сила!
Дьявол не заставил себя упрашивать: он безропотно повиновался и, удрученный неудачной попыткой искушения, провалился в преисподнюю. Желающих убедиться в том, что, рассказывая об искушении Иисуса, я строго придерживался текста «священного писания», отсылаю к следующим источникам: Евангелие от Матфея, глава 4, стихи 1-11; Евангелие от Марка, глава 1, стихи 12-13; Евангелие от Луки, глава 4, стихи 1-13.
Глава 18. СЛОВО ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ.
На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его.
И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот агнец божий.
Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом.
Иоанн, глава 1, стихи 35-37. Пока Христос, попустительствуя дьяволу, разрешал ему таскать себя то на верхотуру храма, то на макушку горы, Иоанн продолжал горланить пуще прежнего, оглашая своими воплями мирные берега Иордана.
Мало-помалу в Иерусалиме пошли толки о том, что в Вифании появился некий чудак, который кропит людей водою и окунает их в реку, и что об одном из окрещенных таким манером людей Иоанн говорил: «Сей был тот, о котором я сказал, что идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня» (Иоанн, глава 1, стих 15).
Узнав об этом, некоторые члены синедриона, высшего совета иудейского духовенства, забеспокоились и подумали: а должно ли позволять этому Иоанну Крестителю продолжать свои религиозные чудачества? Уж не является ли он опасным конкурентом, помышляющим о создании нового культа? Или, быть может, к нему следует отнестись просто как к одному из многих помешанных, чье безумие не представляет ни малейшей опасности?
Чтобы действовать наверняка, синедрион уполномочил нескольких своих членов отправиться к Крестителю и дипломатично все у него выведать. Представители, выбранные для этой миссии, были из секты фарисеев, которые у иудеев занимали примерно такое же положение, как иезуиты у католиков. Фарисеи составляли своего рода религиозное общество; члены его вели светский образ жизни и пользовались большим уважением; они занимались политикой, лечили все болезни заклинаниями и больше всего стремились к господству над своими согражданами и единоверцами. Короче говоря, это были честолюбивые интриганы. Делегаты отправились в Вифанию.
— Кто ты есть? — обратились они к Крестителю. — Не мессия ли ты, которого мы ожидаем?
— Ни в коем случае! — ответил Иоанн, — Я мессия? О нет, никак нет.
— Уж не Илия ли ты, который исчез несколько сот лет тому назад и теперь снова вернулся на землю?
— Нет, я не Илия.
— Но ты пророк, по крайней мере?
— Ни капельки.
— Так кто же ты, в конце-то концов?
— Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь к господу! Фарисеям стало ясно, с кем они имеют дело. Однако один из них, считавший, что Иоанн не вправе купать своих посетителей, задал ему еще такой вопрос:
— Какого же рожна ты крестишь, если ты не мессия, не Илия и не пророк? Уклоняясь от прямого ответа, Иоанн ответил:
— Ну какое вам дело до того, что я крещу? Я крещу в воде, но стоит среди вас некто, которого вы не знаете: он-то и есть идущий за мною, но который стал впереди меня; и вот ему, который среди вас, я не достоин развязать ремень у обуви его! Весь этот бред приведен в Евангелии от Иоанна (глава 1, стихи 26-27).
Фарисеи были удовлетворены. Комплимент, содержавшийся в последней фразе Крестителя, каждый из них мог принять на свой счет. Они возвратились в Иерусалим и доложили синедриону о результатах своего расследования.
Мнение их, вероятно, было таково:
— Мы видели Крестителя, друзья! Ну и дурень! Право же, не часто услышишь, чтобы даже сумасшедший нес такую околесицу! Мы не касаемся того, насколько он опасен. Если его устраивает сидеть в пустыне и драть там глотку, то пусть себе сидит на здоровье! Котелок у него не варит — вот в чем все дело. На другой день после визита фарисеев Иисус, который сошел с высокой горы, куда он позволил уволочь себя дьяволу, в свою очередь явился к Иоанну Крестителю.
Едва только сын Захарии заметил своего родственника, он закричал:
— Вот он! Вот агнец божий! Вот тот, кто принял на себя все грехи мира! Присутствовавшие, не видя ни ягненка, ни барана, не обратили внимания на крики Иоанна.
А он продолжал:
— Я не знал его, не знал агнца божьего. Но он идет за мною, и он выше меня, потому что был прежде меня.
— Ты уже об этом говорил, — заметил кто-то.
— Ну и что же? Я опять скажу. И если вы спросите, почему я крещу в воде, то знайте: затем, чтобы этот агнец явлен был Израилю.
Вокруг Иоанна стала собираться толпа. Присутствие любопытных подзадоривало Крестителя, и он распалялся все больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Глянь-ка! Недурная высота?! Вот тебе, миляга, подходящий случай показать, на что ты способен. Сигай вниз! Тебе нечего бояться, что ты переломаешь себе ребра: ведь ангелы оберегают тебя, они вовремя тебя подхватят, чтобы ты, не дай бог, не повредил своих божественных пяток. Иисус устоял и перед вторым искушением и не совершил того, что возбраняется богам. И на этот раз он отверг дьявольское предложение самыми простыми словами.
— Где-то написано: «Не искушай господа бога твоего», — гласил его ответ.
Тогда Сатана снова схватил бога своего Иисуса и полетел с ним так высоко, как только мог. Наконец он опустил его на вершину огромной горы. С этой горы, утверждает евангелие, открывались «все царства мира». Однако, как бы ни была высока эта гора, трудно объяснить, каким образом с вершины ее можно было объять глазом всю Землю, если известно, что Земля имеет форму шара. Но стоит ли придираться к такой мелочи?..
Сатана показал Иисусу «все царства мира и славу их» (Матфей, глава 4, стих 8).
— Ну и красотища! — воскликнул он. — И все эти огромные владения принадлежат мне. Я раздаю их кому заблагорассудится. Хочешь, подарю пару, а то и больше? Впрочем, может быть, ты хочешь все? Пожалуй, я готов их отдать, но при одном условии: если ты, мой бог, падешь передо мною ниц и поклонишься мне, дьяволу.
В ответ на такое предложение Иисусу следовало бы расхохотаться дьяволу в лицо, ибо, говоря это, Сатана явно был не в своем уме.
И действительно, Христос, до сих пор покорно терпевший адские объятия дьявола и совершивший в этих объятиях несколько воздушных перелетов, на сей раз заупрямился.
— Нет уж, хватит! — сердито проворчал он. — Проваливай-ка ты отсюда, да поживее! Ишь чего ему захотелось — поменяться ролями! Нет уж, старый плут, это ты должен мне поклоняться и мне служить. Довольно с меня твоих шуточек. Убирайся прочь, нечистая сила!
Дьявол не заставил себя упрашивать: он безропотно повиновался и, удрученный неудачной попыткой искушения, провалился в преисподнюю. Желающих убедиться в том, что, рассказывая об искушении Иисуса, я строго придерживался текста «священного писания», отсылаю к следующим источникам: Евангелие от Матфея, глава 4, стихи 1-11; Евангелие от Марка, глава 1, стихи 12-13; Евангелие от Луки, глава 4, стихи 1-13.
Глава 18. СЛОВО ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ.
На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его.
И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот агнец божий.
Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом.
Иоанн, глава 1, стихи 35-37. Пока Христос, попустительствуя дьяволу, разрешал ему таскать себя то на верхотуру храма, то на макушку горы, Иоанн продолжал горланить пуще прежнего, оглашая своими воплями мирные берега Иордана.
Мало-помалу в Иерусалиме пошли толки о том, что в Вифании появился некий чудак, который кропит людей водою и окунает их в реку, и что об одном из окрещенных таким манером людей Иоанн говорил: «Сей был тот, о котором я сказал, что идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня» (Иоанн, глава 1, стих 15).
Узнав об этом, некоторые члены синедриона, высшего совета иудейского духовенства, забеспокоились и подумали: а должно ли позволять этому Иоанну Крестителю продолжать свои религиозные чудачества? Уж не является ли он опасным конкурентом, помышляющим о создании нового культа? Или, быть может, к нему следует отнестись просто как к одному из многих помешанных, чье безумие не представляет ни малейшей опасности?
Чтобы действовать наверняка, синедрион уполномочил нескольких своих членов отправиться к Крестителю и дипломатично все у него выведать. Представители, выбранные для этой миссии, были из секты фарисеев, которые у иудеев занимали примерно такое же положение, как иезуиты у католиков. Фарисеи составляли своего рода религиозное общество; члены его вели светский образ жизни и пользовались большим уважением; они занимались политикой, лечили все болезни заклинаниями и больше всего стремились к господству над своими согражданами и единоверцами. Короче говоря, это были честолюбивые интриганы. Делегаты отправились в Вифанию.
— Кто ты есть? — обратились они к Крестителю. — Не мессия ли ты, которого мы ожидаем?
— Ни в коем случае! — ответил Иоанн, — Я мессия? О нет, никак нет.
— Уж не Илия ли ты, который исчез несколько сот лет тому назад и теперь снова вернулся на землю?
— Нет, я не Илия.
— Но ты пророк, по крайней мере?
— Ни капельки.
— Так кто же ты, в конце-то концов?
— Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь к господу! Фарисеям стало ясно, с кем они имеют дело. Однако один из них, считавший, что Иоанн не вправе купать своих посетителей, задал ему еще такой вопрос:
— Какого же рожна ты крестишь, если ты не мессия, не Илия и не пророк? Уклоняясь от прямого ответа, Иоанн ответил:
— Ну какое вам дело до того, что я крещу? Я крещу в воде, но стоит среди вас некто, которого вы не знаете: он-то и есть идущий за мною, но который стал впереди меня; и вот ему, который среди вас, я не достоин развязать ремень у обуви его! Весь этот бред приведен в Евангелии от Иоанна (глава 1, стихи 26-27).
Фарисеи были удовлетворены. Комплимент, содержавшийся в последней фразе Крестителя, каждый из них мог принять на свой счет. Они возвратились в Иерусалим и доложили синедриону о результатах своего расследования.
Мнение их, вероятно, было таково:
— Мы видели Крестителя, друзья! Ну и дурень! Право же, не часто услышишь, чтобы даже сумасшедший нес такую околесицу! Мы не касаемся того, насколько он опасен. Если его устраивает сидеть в пустыне и драть там глотку, то пусть себе сидит на здоровье! Котелок у него не варит — вот в чем все дело. На другой день после визита фарисеев Иисус, который сошел с высокой горы, куда он позволил уволочь себя дьяволу, в свою очередь явился к Иоанну Крестителю.
Едва только сын Захарии заметил своего родственника, он закричал:
— Вот он! Вот агнец божий! Вот тот, кто принял на себя все грехи мира! Присутствовавшие, не видя ни ягненка, ни барана, не обратили внимания на крики Иоанна.
А он продолжал:
— Я не знал его, не знал агнца божьего. Но он идет за мною, и он выше меня, потому что был прежде меня.
— Ты уже об этом говорил, — заметил кто-то.
— Ну и что же? Я опять скажу. И если вы спросите, почему я крещу в воде, то знайте: затем, чтобы этот агнец явлен был Израилю.
Вокруг Иоанна стала собираться толпа. Присутствие любопытных подзадоривало Крестителя, и он распалялся все больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116