Дверь закрылась, шаги снаружи затихли. Пускай. В помещении хватало и одного трупа. Я медленно встал и посмотрел на Тину, застывшую в немного странной позе. Сбросила глянцевую, подбитую сатином пелеринку и держала обеими руками, словно плащ матадора. Хотела, наверное, швырнуть на мою голову. Меховщику и присниться не могло, сколь разнообразно можно употреблять эту пелеринку.
Тина быстро помотала головой.
- Не смотри так, cheri. Он еще понадобится.
- Только не мне. Великолепно без него обойдусь, будь покойна. И без тебя, голубка, тоже. Прощай.
Она смотрела еще секунду. Пожала плечами и накинула пелеринку.
- Как хочешь. Если ты уверен, что хочешь именно так.
Я сощурился.
- Объяснись, Тина.
- На твоем месте, amigo mio, я подумала бы трижды. И не стала бы сходить с ума из-за ревнивого, злобного дурака. - Она махнула рукой в сторону ванной: - Об этом тоже не забывай.
Я медленно убрал пистолет за пояс.
- Полагаю, самое время рассказать обо всем подробно. Кто такая Барбара Эррера, что она позабыла в Санта-Фе, почему Мак велел ее убрать? Как он оправдывается, убивая людей в мирное время? - Я скривился. - Когда разберемся с этим, изволь объяснить, зачем девушку нужно было приканчивать в моей студии, из моего пистолета...
Я запнулся. Тина смеялась.
- Что тебя смешит, черт возьми?
- Ты, liebchen, - сказала она и потрепала меня по щеке. - Ты очень забавно извиваешься - прямо червяк на крючке.
- Продолжай.
Она улыбнулась прямо мне в лицо.
- Это действительно твоя студия, милый. И твой пистолет. А Лорис уже сказал: вещи мертвой девицы, все до единой, лежат в твоем фургоне. Если я сейчас выйду и удалюсь, расхлебывать будешь сам.
- Продолжай.
- Боюсь, ты не ценишь меня, cheri. Я очень благородно поступила, поспешив к тебе на помощь. Только ради тебя: Лорис это знает, потому и бесится от ревности. Пойдешь навстречу - всем будет легче. - Она тихо засмеялась: - Подумай, Эрик! Писатель - конечно же, неуравновешенный тип - встречает на вечеринке хорошенькую девушку, договаривается о встрече и якобы застает новую знакомую мертвой чуть ли не у себя в кабинете! О ужас! Но кто поверит? А пистолетик чей, а, мистер Хелм? - Она понизила голос, изображая мужчину. - Ну-ну, мы все живые люди. Признайтесь, вы просто сунули мисс Эррере ключ, велели подождать, сказав, что скоро приедете - читать рукопись, разумеется! - как только жена уснет... Вот так-то, - заключила Тина, улыбаясь. - Вызывай полицию. Но что ты скажешь, дорогой?
Наступило короткое безмолвие. Тина искала сигареты в сумочке. Я не предложил ей огня. Она подняла глаза, улыбка исчезла. Когда Тина заговорила вновь, голос ее звучал глухо и настойчиво.
- Что скажешь, Эрик? Война давно позади. Сколько нужно, чтобы позабыть? Двадцать, тридцать лет? Может, пятнадцать или двенадцать? Молчать никто не клялся, правда? Никаких дурацких обетов молчания. Помнишь, Мак говаривал: если человека вынудить давать присягу, он наверняка ее нарушит. Мы вместе дрались в Кронгейме, Эрик. Мы любили друг друга. И ты выдашь меня полиции?
Она ждала. Я помалкивал: парадом командовала она. Тина затянулась и выпустила дым - чисто по-женски: гордо, удивленно, словно поздравляя себя с тем, что не задохнулась.
- Угрозы беру назад и прошу прощения. Тебе не нужно грозить. Да, я убила эту девицу, - я, Мадлен Лорис, Тина, убила ее. По приказу я убила ее, ибо она заслуживала смерти, ибо ее смертью отвратили другую смерть, - и, может быть, не одну. Я убила ее. После вашей беседы мы поняли, что Эррера приедет сюда и станет ждать; мы опередили. Мы сделали ставку и выиграли. Лорис ожидал за дверью. Только это он и умеет, но умеет хорошо. Когда Эрреру перенесли в ванну, она еще дышала. Это я обнаружила твой пистолет - единственный запертый ящик, cheri, - но какой же хлипкий замок! - и это я убила ее, как она убивала других. Ты думаешь, метательный нож и пистолет носят украшения ради? Ты думаешь, никто, кроме нас, не умеет убивать? - Тина выпрямилась. - Но все равно, вызывай полицию, и я признаюсь, я возьму преступление на себя. Ты не станешь расплачиваться. Я пойду на электрический стул и буду молчать, потому что клятвы молчания от меня не требовали. Но я вспомню, что ты, посылающий меня на смерть, был единственным человеком, с которым хотелось... забавляться после совместной работы. Я не стану тебя ненавидеть. Я буду вспоминать только эту прекрасную неделю в Лондоне, такую далекую...
Голос оборвался. Она опять затянулась сигаретой и ласково усмехнулась.
- Хорошо играю, правда? Надо было пойти в актрисы.
Я вздохнул:
- Ну и шла бы куда угодно, только не ко мне в студию, черт бы тебя взял. Дай платочек осушить слезы и скажи, чего от меня хотят.
Она чертовски переигрывала, но каждое слово было сущей правдой. Выдать Тину властям я не мог. Не мог, разумеется, и заговорить. Выбирать не приходилось.
Глава 12
Десять минут спустя пикап уже стоял наготове. Можно было просунуть голову внутрь фургона и не увидеть ничего, кроме фотопринадлежностей, одежды и чемоданов. Если вы загодя ничего не знали, то вряд ли заметили бы, что не все чемоданы мои.
Я нагнулся и осмотрел днище кузова. Наверное, хотел убедиться, что кровь не капает, мертвая рука не вываливается, длинные волосы не свисают. Мирные годы расслабили нервную систему, да и к трупам в такое время относишься куда серьезнее. Приходится, черт побери. Если вас поймают с этим добром на войне, во вражеском тылу, можно расчистить себе дорогу выстрелами. А попробуйте-ка выхватить револьвер и отправить на тот свет с полдюжины местных фараонов - Мартинесов и 0Брайенов.
Я подсадил Тину в кузов, к безмолвной попутчице. Вечернее платье пришлось поднимать выше границ приличия. Тина с чувством выругалась на неизвестном языке.
- Что такое? - прошептал я.
- Ничего, cheri. Стрелка на любимом нейлоновом чулке, вот и все.
- Провались они, твои нейлоновые чулки! Я распахнул ворота, закрепил створки цепочками и опустил дверцу кузова. Но перед этим заглянул внутрь.
- Забирайся вон на тот матрац и держись, - сказал я. - Фальшивые зубы вытащи и положи в сумочку, не то проглотишь. Амортизаторов на эту телегу не ставили.
Захлопнув дверцу, я начал разворачиваться. И увидел выходящую на крыльцо Бет.
Она прошла по плитам патио, под лучами прожекторов. Что ж, могла появиться и в более неподходящее время. Я замкнул фургон и отправился навстречу.
- Принесла тебе кофе, - сказала Бет. Мы стояли, глядя друг на друга.
Я взял чашку и выпил. Кофе оказался горячим, крепким, черным, заваренным так, чтобы отрезвить и взбодрить перед долгой дорогой. Плащ на плечах и мокасины на босу ногу делали прозрачную голубую сорочку слишком тонкой и неуместной. Считается, что женщина, выскочившая на улицу в неглиже, дьявольски пикантна - журналы для мужчин пестрят подобными фотографиями, однако, думаю, это просто холодно и смешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37