Через мгновение Кринсель открыла глаза и стоически покачала головой:
— На тайный склад. Хорошо, Хагрейт. Ты — Искатель. — Она повернулась к туннелю, носившему название Мизинец. — Дай.
Один за другим она осматривала предметы: монету, подобную той, что тысячами скопились на тайном складе, сильно поцарапанную коробочку, сделанную из дерева с голубоватым отливом, и наконец котелок со Знаком, начертанным на дне, который прибыл из Сорболда. Каждый предмет Кринсель признала настоящим и высоко поднимала вверх, чтобы Голос мог его разглядеть.
Ответа она не получила. Как всегда.
Кринсель встала и кивнула в сторону пустого туннеля, соответствующего Указательному пальцу, который вел вниз, к тайному складу. Искатели двинулись за ней, чтобы отнести найденные предметы туда, где они будут отныне храниться.
22
Котелок, Илорк
Акмед вернулся в Котелок, когда уже спустилась ночь. Чадили светильники, наполнявшие коридоры ярким светом и густым дымом от горящего жира. Резкий, неприятный запах еще больше испортил ему настроение.
Люстры Большого зала также горели — восстановление практически закончилось. Несмотря на сжигавшую его ярость, Акмед остановился, чтобы оглядеть полированные мраморные колонны, заново выложенную на полу мозаику — символы звезды Серенны, Земли, Луны и Солнца. Над головой высился лазурный купол, усыпанный мелкими кристаллами, отражавшими свет зеркального устройства, расположенного в центре пола, отчего потолок напоминал небесный свод с мерцающими звездами.
Однако углы огромного зала оставались в тени, куда и отступил Акмед, стараясь успокоить дыхание.
Грунтор сидел на одном из мраморных тронов, установленных на возвышении, положив огромную ногу на ручку каменного кресла. Он пел свою любимую матросскую песню, подогревая себя содержимым большой фляжки, стоявшей на соседнем троне.
Когда сраженья шум стихает
И спокойствие наступает,
А ветер унесет запашок кишок,
Салют тебе, друг мой,
Больше здесь не верховодит Ой.
Я не останусь здесь,
Ворон тоже хочет есть,
Слава и блеск победной войны,
Больше мы тут не нужны.
В чем смысл, зачем, не пой!
Больше здесь не верховодит Ой.
В этот сладко-горький день
Мы уйдем с парнями в тень,
Наша жизнь одна тоска,
Дай покушать мне мяска.
Нам не светит новый бой,
Больше здесь не верховодит Ой.
Волна слепой ярости накрыла Акмеда. Он решительно зашагал по длинному проходу к возвышению.
Грунтор услышал его шаги в тот момент, когда собирался завести новую песню. Он замолчал, вскочил на ноги и встал по стойке «смирно», а потом широко улыбнулся. Впрочем, его улыбка тут же погасла, когда король молча остановился перед возвышением и швырнул на пол принесенное оружие. Громкий звон металла эхом прокатился по залу.
Грунтор с изумлением посмотрел на Акмеда.
— И что это случимши? — ухмыльнулся он.
Акмед скрестил руки на груди.
— Когда я просил тебя присмотреть за троном, я не имел в виду, что ты будешь греть его своей толстой задницей, пока кое-кто распродает у тебя под носом королевство.
Грунтор, стоявший навытяжку, и вовсе застыл как изваяние. Мышцы его могучих рук начали дрожать от гнева, а лицо исказилось от гнева. Акмед небрежно махнул рукой:
— Вольно, сержант. Предпочитаю поносить тебя в качестве своего друга, а не Верховного главнокомандующего.
Грунтор встал по стойке «вольно», лицо превратилось в маску, и лишь глаза пылали гневом.
— Ну, в чем дело, сэр? — стараясь сохранить спокойствие, спросил великан.
— Вот это оружие я нашел около трупов солдат из Сорболда, — ответил Акмед, пнув кончиком сапога груду принесенного им оружия. — К счастью, они редкие болваны — в Сорболде не могут разглядеть даже очевидные недостатки клинков. Они плохо сбалансированы. Но они воевали нашим оружием. Ты знаешь, как оно к ним попало?
— Нет, сэр, — мрачно буркнул Грунтор.
Некоторое время Акмед продолжал смотреть на великана, а потом повернулся к нему спиной. Наступило время давнего ритуала.
— Могу я говорить откровенно? — спросил Грунтор.
— Разрешаю.
— Я прошу отставки.
— Отказано.
— Могу я говорить откровенно?
— Разрешаю.
Он слушал и ждал, все еще стоя спиной, ослабления жесткой военной дисциплины, глубокого вздоха, который требовался Грунтору, чтобы из мира верного солдата перейти в мир разъяренного друга, — мощного порыва воздуха, устремлявшегося к огромному плоскому носу Грунтора.
Сержант закинул голову и взревел во всю мощь своих могучих легких. Чудовищное эхо огромного зала ответило ему так, что задрожали мраморные колонны.
Через мгновение за спиной у Акмеда послышался треск рвущегося ковра и хруст ломающихся гвоздей. Один из древних тронов намерьенских королей, высеченный из цельного куска мрамора, весящий не меньше, чем трое мужчин в полном вооружении, перелетел через голову короля фирболгов, упал на полированный каменный пол и остался лежать на боку. В Большом зале воцарилась тишина.
Акмед повернулся к Грунтору:
— Ну, стало легче?
Сержант вытирал серо-зеленый лоб.
— Да, сэр, немного.
— Хорошо. А теперь расскажи, что ты думаешь по этому поводу.
— Когда Ой узнает, кто обманул его доверие, Ой воткнет все это оружие им в глаза, а потом зажарит с полынью и будет подавать солдатам на праздник вместе с картофелем и яблочным соусом.
— Рапсодия считает, что по случаю праздника нужно съедать на ужин друзей. Еще какие-нибудь мысли у тебя есть?
Огромный болг кивнул:
— Кто-то из третьей смены, именно тогда уничтожают брак.
— Весьма возможно. Но в третьей смене две тысячи человек, у нас уйдет слишком много времени, чтобы узнать, кто из них предатель. Согласен?
— Согласен. И все равно мы должны их найтить.
— Верно, но главное другое. За несколько месяцев моего отсутствия наше самое секретное оружие попало в руки армии соседей. Если Сорболд выступит против Илорка, их знание наших возможностей даст им известное преимущество. Необходимо придумать быстрый ответ.
Грунтор кивнул.
— Ой все еще может говорить свободно?
Акмед бросил взгляд на валявшийся на боку трон Гвиллиама.
— Да.
— Тогда Ой скажет, что нужно готовиться.
— Подробности.
Грунтор принялся расхаживать по залу, чтобы сосредоточиться.
— Если мы собираемся воевать, тянуть нельзя. Призвать всех, кто может держать в руках оружие. Временно закрыть школы и начать готовить детей: они должны научиться носить воду, делать бинты для перевязок, еду. Собрать все деревни, все поселения, мужчин, женщин, детей. — Он остановился и посмотрел в глаза Акмеда. — Герцогине не понравится.
— Тебя это тревожит?
— Нисколечко, сэр.
— Хорошо. Что еще?
— Кузницу на трехсменную работу. Выставить вокруг патрули, вести тщательный учет даже брака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221