Она быстро оглянулась по сторонам, потом поднялась, пошатываясь под его тяжестью. Несмотря на то, что он был еще совсем детенышем, весил он все же немало. Завернув его в свою шубу, она развернулась и поспешила в противоположную сторону по ущелью, понимая, что гоблины вернутся обратно, как только чуть осмелеют.
Пробираясь через сугробы, чувствуя, как руки у нее немеют под тяжестью скулящего и ерзающего львенка, Изабо следовала за Бубой. Наконец маленькая сова отыскала поваленное дерево, и Изабо благодарно заползла под его ветви. Вызвав огонь, она внимательно осмотрела львенка и испуганно закусила губу. Копья гоблинов были грязными, и даже самые мелкие царапины грозили неминуемо воспалиться, если она как следует не промоет их. Успокоив львенка на его языке, она нехотя развела огонь, растопила в котелке снег и всыпала в кипящую воду шепотку сухих трав. Ей пришлось долго убеждать львенка позволить ей дотронуться до его ран, и к тому времени, как она закончила, все руки у нее были в царапинах.
Было поздно, и снова пошел снег. Львенок свернулся клубочком у нее под боком, и Изабо накрыла его и себя своей тяжелой шубой и немедленно провалилась в глубокий сон.
Гоблины отыскали их сразу же после рассвета. Изабо решила, что снегопад должен был скрыть их следы и они могут чувствовать себя в безопасности. Но их привлек запах дыма, и они, крича и потрясая оружием, принялись рыскать по ущелью. Разбуженная от мертвого сна Бубой, Изабо выглянула из-под упавшего дерева, разом вспомнив все те страшные истории, которые сказители рассказывали о ука, считавших, как говорили, мясо Хан'кобанов величайшим деликатесом, в особенности когда приправой к нему служила медленная и мучительная смерть жертвы.
Она забилась как можно дальше под дерево и вытащила из золы одну из догоравших головней. Затолкав львенка к себе за спину, она заставила головню ярко вспыхнуть как раз в тот миг, когда гоблины принялись тыкать своими копьями под стволом дерева. С криками страха и ярости они отскочили, и Изабо ткнула пылающим факелом прямо им в лица. Гоблины отступили, и она с грозным военным кличем Хан'кобанов бросилась в погоню. Они с пронзительными воплями бросились от нее прочь, но попытались зайти с другой стороны, чтобы напасть на нее сзади. Она размахивала факелом, другой рукой запустив в ближайшего к ней гоблина огненный шар. Хотя он увернулся, его шуба из необработанной шкуры загорелась, и он, визжа, бросился в снег и принялся кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Еще несколько тычков пылающим факелом — и гоблины снова обратились в бегство.
— Ну вот, с гоблинами мы разобрались, — сказала Изабо львенку. — Но мне нужно идти. Что мне теперь с тобой делать?
Он тихонько мяукнул, и она сказала задумчиво:
— Интересно, где твои родители? Ты что, сирота? Или просто потерялся? Хотя ты был весь мокрый… Ты упал в ручей? Если так, то ты не мог уйти далеко. Должно быть, твое логово где-то недалеко от того места, где я тебя нашла. Вернемся туда?
Он широко зевнул, продемонстрировав изогнутый розовый язычок, потом поковылял по ущелью.
— Значит, ты хочешь идти на своих четырех, — сказала Изабо. — Погоди немного, малыш! Я еще не совсем готова.
Львенок развернулся и посмотрел на нее, потом уселся в снегу, обернув лапы пушистым хвостом. Изабо запустила ревнивую маленькую сову к себе в рукав, привязала салазки к спине, потом затолкала свои припасы обратно в мешок и отправилась обратной дорогой. Львенок трусил перед ней, лишь слегка припадая на перевязанную лапу.
Они добрались до ущелья и принялись пробираться вдоль скалистого берега ручья, настороженно оглядываясь в поисках гоблинов. Хотя на голубом небе высоко над их головами сияло солнце, в ущелье было темно, а за многочисленными валунами и в расселинах могли скрываться опасные создания.
Изабо уловила резкий запах львов, и ее шаги замедлились, хотя львенок возбужденно мяукнул и припустил вперед. Изабо проверила направление ветра, чтобы убедиться, что находится с подветренной стороны, потом подползла вперед, выглянув из-за огромного круглого валуна.
Ущелье расширилось, превратилось в залитую солнцем котловину с пещерами в склонах и плоскими камнями вокруг небольшого родника, который бил слишком сильно, чтобы замерзнуть, несмотря на снег, толстыми шапками покрывавший все вокруг. Из родника пил лев, и его густой белый мех сливался с сугробами. Он был огромным, с роскошной гривой и огромными золотистыми глазами. Позади него три львицы нежились на солнышке, а рядом резвились львята. Сбоку тревожно рыскала еще одна львица, беспрестанно обнюхивая скалы.
Раненый львенок бросился вперед, и она спрыгнула со скалы, грациозная и пугающая. Она сбила львенка с ног тяжелой лапой, потом обнюхала его всего. Запах мазей Изабо заставил ее зарычать и грубо толкнуть детеныша, и тот тихонько заскулил, смиренно лежа под ее лапой брюшком вверх. Лев-самец поднял свою величественную голову и, тяжело ступая, подошел к тому месту, где львица склонилась надо львенком. Он обнюхал детеныша и с отвращением приподнял губу. Изабо медленно поползла прочь, обрадованная, что львенок нашел своих родителей, но не испытывая никакого желания говорить с ними. Хотя она еще ребенком выучила диалект кошачьих и львенок, похоже, вполне понимал ее, ей ни разу до этого не представлялось возможности опробовать свое умение на настоящем живом льве.
Внезапно до нее донесся низкий рык львицы и звук стремительного движения. Она в ужасе оглянулась через плечо и увидела, что мать львенка гонится за ней с горящими золотистыми глазами и открытой пастью. Изабо, завизжав, бросилась бежать. Потом массивная лапа ударила ее между лопаток, и она упала в снег, больно ударившись локтем о камень.
Съежившись и накрыв голову руками, она зарылась головой в снег, ожидая рвущей плоть боли. Но ничего не происходило, и она осторожно подняла голову. Львица стояла над ней, и ее теплое дыхание облаком клубилось в морозном воздухе. Изабо перевернулась, отчаянно пытаясь замурлыкать, но горло у нее пересохло от ужаса. Львица наклонила голову и ткнулась в плечо Изабо. Потом осторожно лизнула Изабо в щеку шершавым как наждак языком. Из горла у нее вырывалось низкое урчание, низкое и довольное, точно жужжание целого улья пчел. Изабо замурлыкала в ответ, и львица коротко, но болезненно прошлась когтистой лапой по ее плечу, потом отошла, позволив девушке осторожно подняться на колени. Изабо робко подняла руку и погладила мягкий белый мех львицы, и та в ответ потерлась головой о ладонь Изабо, заурчав еще громче.
— Не за что, — хрипло сказала Изабо. — Я рада, что смогла помочь.
Львица ласково ткнула ее головой и пошла прочь, глубоко увязая в снегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Пробираясь через сугробы, чувствуя, как руки у нее немеют под тяжестью скулящего и ерзающего львенка, Изабо следовала за Бубой. Наконец маленькая сова отыскала поваленное дерево, и Изабо благодарно заползла под его ветви. Вызвав огонь, она внимательно осмотрела львенка и испуганно закусила губу. Копья гоблинов были грязными, и даже самые мелкие царапины грозили неминуемо воспалиться, если она как следует не промоет их. Успокоив львенка на его языке, она нехотя развела огонь, растопила в котелке снег и всыпала в кипящую воду шепотку сухих трав. Ей пришлось долго убеждать львенка позволить ей дотронуться до его ран, и к тому времени, как она закончила, все руки у нее были в царапинах.
Было поздно, и снова пошел снег. Львенок свернулся клубочком у нее под боком, и Изабо накрыла его и себя своей тяжелой шубой и немедленно провалилась в глубокий сон.
Гоблины отыскали их сразу же после рассвета. Изабо решила, что снегопад должен был скрыть их следы и они могут чувствовать себя в безопасности. Но их привлек запах дыма, и они, крича и потрясая оружием, принялись рыскать по ущелью. Разбуженная от мертвого сна Бубой, Изабо выглянула из-под упавшего дерева, разом вспомнив все те страшные истории, которые сказители рассказывали о ука, считавших, как говорили, мясо Хан'кобанов величайшим деликатесом, в особенности когда приправой к нему служила медленная и мучительная смерть жертвы.
Она забилась как можно дальше под дерево и вытащила из золы одну из догоравших головней. Затолкав львенка к себе за спину, она заставила головню ярко вспыхнуть как раз в тот миг, когда гоблины принялись тыкать своими копьями под стволом дерева. С криками страха и ярости они отскочили, и Изабо ткнула пылающим факелом прямо им в лица. Гоблины отступили, и она с грозным военным кличем Хан'кобанов бросилась в погоню. Они с пронзительными воплями бросились от нее прочь, но попытались зайти с другой стороны, чтобы напасть на нее сзади. Она размахивала факелом, другой рукой запустив в ближайшего к ней гоблина огненный шар. Хотя он увернулся, его шуба из необработанной шкуры загорелась, и он, визжа, бросился в снег и принялся кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Еще несколько тычков пылающим факелом — и гоблины снова обратились в бегство.
— Ну вот, с гоблинами мы разобрались, — сказала Изабо львенку. — Но мне нужно идти. Что мне теперь с тобой делать?
Он тихонько мяукнул, и она сказала задумчиво:
— Интересно, где твои родители? Ты что, сирота? Или просто потерялся? Хотя ты был весь мокрый… Ты упал в ручей? Если так, то ты не мог уйти далеко. Должно быть, твое логово где-то недалеко от того места, где я тебя нашла. Вернемся туда?
Он широко зевнул, продемонстрировав изогнутый розовый язычок, потом поковылял по ущелью.
— Значит, ты хочешь идти на своих четырех, — сказала Изабо. — Погоди немного, малыш! Я еще не совсем готова.
Львенок развернулся и посмотрел на нее, потом уселся в снегу, обернув лапы пушистым хвостом. Изабо запустила ревнивую маленькую сову к себе в рукав, привязала салазки к спине, потом затолкала свои припасы обратно в мешок и отправилась обратной дорогой. Львенок трусил перед ней, лишь слегка припадая на перевязанную лапу.
Они добрались до ущелья и принялись пробираться вдоль скалистого берега ручья, настороженно оглядываясь в поисках гоблинов. Хотя на голубом небе высоко над их головами сияло солнце, в ущелье было темно, а за многочисленными валунами и в расселинах могли скрываться опасные создания.
Изабо уловила резкий запах львов, и ее шаги замедлились, хотя львенок возбужденно мяукнул и припустил вперед. Изабо проверила направление ветра, чтобы убедиться, что находится с подветренной стороны, потом подползла вперед, выглянув из-за огромного круглого валуна.
Ущелье расширилось, превратилось в залитую солнцем котловину с пещерами в склонах и плоскими камнями вокруг небольшого родника, который бил слишком сильно, чтобы замерзнуть, несмотря на снег, толстыми шапками покрывавший все вокруг. Из родника пил лев, и его густой белый мех сливался с сугробами. Он был огромным, с роскошной гривой и огромными золотистыми глазами. Позади него три львицы нежились на солнышке, а рядом резвились львята. Сбоку тревожно рыскала еще одна львица, беспрестанно обнюхивая скалы.
Раненый львенок бросился вперед, и она спрыгнула со скалы, грациозная и пугающая. Она сбила львенка с ног тяжелой лапой, потом обнюхала его всего. Запах мазей Изабо заставил ее зарычать и грубо толкнуть детеныша, и тот тихонько заскулил, смиренно лежа под ее лапой брюшком вверх. Лев-самец поднял свою величественную голову и, тяжело ступая, подошел к тому месту, где львица склонилась надо львенком. Он обнюхал детеныша и с отвращением приподнял губу. Изабо медленно поползла прочь, обрадованная, что львенок нашел своих родителей, но не испытывая никакого желания говорить с ними. Хотя она еще ребенком выучила диалект кошачьих и львенок, похоже, вполне понимал ее, ей ни разу до этого не представлялось возможности опробовать свое умение на настоящем живом льве.
Внезапно до нее донесся низкий рык львицы и звук стремительного движения. Она в ужасе оглянулась через плечо и увидела, что мать львенка гонится за ней с горящими золотистыми глазами и открытой пастью. Изабо, завизжав, бросилась бежать. Потом массивная лапа ударила ее между лопаток, и она упала в снег, больно ударившись локтем о камень.
Съежившись и накрыв голову руками, она зарылась головой в снег, ожидая рвущей плоть боли. Но ничего не происходило, и она осторожно подняла голову. Львица стояла над ней, и ее теплое дыхание облаком клубилось в морозном воздухе. Изабо перевернулась, отчаянно пытаясь замурлыкать, но горло у нее пересохло от ужаса. Львица наклонила голову и ткнулась в плечо Изабо. Потом осторожно лизнула Изабо в щеку шершавым как наждак языком. Из горла у нее вырывалось низкое урчание, низкое и довольное, точно жужжание целого улья пчел. Изабо замурлыкала в ответ, и львица коротко, но болезненно прошлась когтистой лапой по ее плечу, потом отошла, позволив девушке осторожно подняться на колени. Изабо робко подняла руку и погладила мягкий белый мех львицы, и та в ответ потерлась головой о ладонь Изабо, заурчав еще громче.
— Не за что, — хрипло сказала Изабо. — Я рада, что смогла помочь.
Львица ласково ткнула ее головой и пошла прочь, глубоко увязая в снегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88