Пусто.
- Ты, - сказал он. - Ты - из этих? Как сюда попал?
Я протянул вперед руки и почувствовал, что мне пытаются помочь все существа и идеи, которые были частью меня.
- Люди! - сказал я и...
И где-то в созвездии Лисички, на расстоянии трехсот световых лет от Земли, вспыхнула Новая звезда. Закричал Зайцев от душевной боли, от неожиданной картины, которую он увидел. Замерло подсознание убийцы Лаумера. В полночь на развалинах дома, где нашел смерть Петр Саввич, появился блеклый призрак, подносящий к глазам окровавленные ладони. В подсознании общества двадцать первого века родился новый инстинкт, а в самом обществе - люди, желающие странного, и ход истории чуть изменился.
Аэций поддержал меня, отвел часть боли, иначе мог бы погибнуть целый мир на планете Альтаир-2, - теряя часть себя, среди боли, проникшей сквозь все мои измерения, я осознал и эту свою глубину, и поразился ей. Подобно маятнику, сознание мое раскачивалось от измерения к измерению, от прошлого к будущему, и вынырнуло опять в страшное утро шестнадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, и я на мгновение увидел себя на пустынной уже дороге в Ферганской долине, я лежал и смотрел в небо, и глаза мои были пусты, потому что меня больше не было в этом теле - так уходит жизнь из руки, отделенной от туловища.
И возник туннель, и свет в его далеком, почти невидимом конце, и я увидел всю свою жизнь, и поразился, и услышал голоса умерших родителей и даже бабки с дедом, погибших много лет назад в печах Аушвица.
Я крепко держался за Аэция, который говорил мне что-то ласковое, чего я не понимал сейчас, потому что не хотел уходить из этого жестокого, но моего, все равно моего мира.
Однако, эта смерть, видимо, задела жизненно важные функции, и вместе с Лесницким, страдая, будто насаженная на иглу бабочка, уходил из жизни Патриот - раскаленный шнур прошел сквозь сердце. И был еще один туннель, и еще свет в его конце, и еще одна моя жизнь...
Не удержал. Не смог.
- Аэций, - сказал я. - Как же без них? Не сумею.
- Придется, - отозвался римлянин. - Ты только сейчас и начинаешь жить, понимая себя.
- Нас слишком мало, - прошептал я.
- С тобой - пятеро. А будут миллионы.
- Ждать?
- Что предлагаешь ты?
Я протянул перед собой руки - две отрубленные руки.
- Я вернусь. Ничего еще не сделано.
Вздох. Смех.
- Я вернусь! - крикнул я.
И вернулся. Вы знаете, как и куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
- Ты, - сказал он. - Ты - из этих? Как сюда попал?
Я протянул вперед руки и почувствовал, что мне пытаются помочь все существа и идеи, которые были частью меня.
- Люди! - сказал я и...
И где-то в созвездии Лисички, на расстоянии трехсот световых лет от Земли, вспыхнула Новая звезда. Закричал Зайцев от душевной боли, от неожиданной картины, которую он увидел. Замерло подсознание убийцы Лаумера. В полночь на развалинах дома, где нашел смерть Петр Саввич, появился блеклый призрак, подносящий к глазам окровавленные ладони. В подсознании общества двадцать первого века родился новый инстинкт, а в самом обществе - люди, желающие странного, и ход истории чуть изменился.
Аэций поддержал меня, отвел часть боли, иначе мог бы погибнуть целый мир на планете Альтаир-2, - теряя часть себя, среди боли, проникшей сквозь все мои измерения, я осознал и эту свою глубину, и поразился ей. Подобно маятнику, сознание мое раскачивалось от измерения к измерению, от прошлого к будущему, и вынырнуло опять в страшное утро шестнадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, и я на мгновение увидел себя на пустынной уже дороге в Ферганской долине, я лежал и смотрел в небо, и глаза мои были пусты, потому что меня больше не было в этом теле - так уходит жизнь из руки, отделенной от туловища.
И возник туннель, и свет в его далеком, почти невидимом конце, и я увидел всю свою жизнь, и поразился, и услышал голоса умерших родителей и даже бабки с дедом, погибших много лет назад в печах Аушвица.
Я крепко держался за Аэция, который говорил мне что-то ласковое, чего я не понимал сейчас, потому что не хотел уходить из этого жестокого, но моего, все равно моего мира.
Однако, эта смерть, видимо, задела жизненно важные функции, и вместе с Лесницким, страдая, будто насаженная на иглу бабочка, уходил из жизни Патриот - раскаленный шнур прошел сквозь сердце. И был еще один туннель, и еще свет в его конце, и еще одна моя жизнь...
Не удержал. Не смог.
- Аэций, - сказал я. - Как же без них? Не сумею.
- Придется, - отозвался римлянин. - Ты только сейчас и начинаешь жить, понимая себя.
- Нас слишком мало, - прошептал я.
- С тобой - пятеро. А будут миллионы.
- Ждать?
- Что предлагаешь ты?
Я протянул перед собой руки - две отрубленные руки.
- Я вернусь. Ничего еще не сделано.
Вздох. Смех.
- Я вернусь! - крикнул я.
И вернулся. Вы знаете, как и куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13