Я над нею пошептал, руками поводил, в водице помочил и что-то там повелел с ней сделать для замыкания . Не то в саду закопать, не то в подушку мужу зашить… Не помню. Расплатилась она со мной по-королевски, все чин по чину, сказать ничего не могу. Но на этом все еще не кончилось! Не проходит и четверти дня, как является предо мной ейный муженек. Зашел ко мне, смотрит пристально, словно выбирая, какую руку с корнем первой выдрать, и молчит. Я тоже стою и молчу. А что еще делать? Когда молчать стало неинтересно и жутко тягостно, я решаюсь-таки открыть рот. Граф будто ждал этого. «Ты, – говорит, – моей жене мозги хороводил?» Я, сама наивность, ему: «Меня спросили, я ответил». Он мне: «А что моя спрашивала?» А я ему: «Что спрашивала, на то и ответил, а ты, коль желаешь знать, у нее спроси!» Граф, понятное дело, кровью налился, за грудки меня было брать, а я ему прямо в лоб: «Худо мне сделаешь, завтра же мужиком быть перестанешь!» Тот замер, ждет, что я дальше скажу. Я же, не будь дураком, продолжаю: «Ты, – говорю, – прекращал бы на молодух заглядываться. У них ведь тоже мужья есть, могут и за ножички взяться». Смотрю, граф затих, пальчики маленько ослабил, опять выжидает.
Я напор не ослабил, говорю: «Слышь, козел старый! Вот ты на окраину ходишь, а жена-то знает! А коль молчит, то это все пока! А „пока“ у тебя на днях кончается – вот и думай! Тем паче, что полюбовница твоя, как и все остальные, впрочем, тебя за мужика-то и не считает, им лишь бы монеток урвать да на улице силой погрозить вроде того: „Кто к нам ходит, он все может, и вообще!“ Так что ручонки свои убери, не обрекай себя на позор!» Мужичонка прискорбно заткнулся, думает… А потом и признается: «У меня девка одна есть, дочка знакомца. Для нее-то я хоть как?» Вижу, мужик в себе сумлевается – надо бы гонор поддержать. «Нормально, – говорю, – конечно, и круче тебя полюбовнички по миру имеются, но ты, главное, в себе не сумлевайся – для этой ты царь и бог!» Граф расцвел, по хате заходил, аж насвистывать начал. Затем достает кошель, сначала было отсыпать хотел, а потом плюнул, весь сует. «Заработал, – сквозь зубы цедит. – Но учти, чтоб завтра твоего духу в городе не было! Иначе…» Я же ему поперек: «Ты это кому и что говоришь, а?» – а у самого коленки дрожат, дыхание от страха сперло – одно дело бабам, зажравшимся от безделья, головы морочить, а здесь… Граф ничего не сказал напослед, лишь пальцем в дверях погрозил и удалился восвояси.
Как только он за порогом скрылся, я манатки в охапку, и только меня и видели!
– Вот так наш драгоценнейший брат и показал себя самым настоящим народным целителем . Из тех, что по земле неприкаянными шатаются да из людей денежку вытягивают, – подвел черту Осиф. – Я сам поначалу хотел этим заняться – дело-то прибыльное, но… Конкуренция, понимаешь! А ведь и способностей особо здесь не нужно – ведь главное что: уметь слушать да понимать, что человеку перво-наперво надобно. Вот хотите, уважаемый Каяс, я скажу, что тяготит вашу душу? Поверьте, недорого возьму… так сказать, по знакомству.
– Давайте! – улыбаясь, махнул рукой Скорпо.
– А беспокоит вас, готов ли Инвар к испытанию, что этой зимой состоится? И когда же наконец прибудут гости, которых вы с таким нетерпением ожидаете?
Волшебник даже не попытался скрыть удивления.
– Мэтр, вы постоянно смотрите в сторону дороги, – монах скромно улыбнулся, – значит, кого-то ожидаете. Все очень просто, не так ли? И заметьте – никакой магии или других чудес!
Когда Ост Шагар, сын Ажатона в сопровождении еще двух орков вышел к пещере, Скорпо с облегчением вздохнул.
– Прихвет тебе, великхий шахман! – тяжело спрыгнув с коня, вскинул руку орк.
– И тебе привет, сын славного отца! – поклонился навстречу маг. – Я ждал тебя и рад видеть тебя живым и в добром здравии.
– Хочу знакомить тебя с сыновьями! – гордо кивнул Шагар себе за спину.
«Боги! Ну и уроды!» – Выйдя на голоса из пещеры, Инвар чуть поклонился гостям и сразу же встал позади учителя с самым равнодушным выражением лица. «А где у нас нынче братья-монахи? Что-то их с утра не было видно…»
– Гархан, Ра. – Молодые орки по очереди сдержанно поклонились.
– Инвар, – обращаясь к ученику, Каяс даже не повернулся, – покажи молодцам, куда поставить лошадей.
Кивнув «идите за мной», Мийяра повел орков к дальнему краю леса, где у выступа скалы было сооружено подобие загона. Идя впереди братьев, молодой маг, не удержавшись, попытался проникнуть в разум ближайшего к нему свинорылого.
Первое, что сразу же насторожило юношу: входить в разум Ра было очень тяжело. Словно пытаешься идти по пояс в тягучем месиве болота. «Выходит, учитель был прав, говоря о том, что древние народы устроены по-другому, чем люди. Ну-ну… сдается мне, что это будет даже забавным». Предельно сосредоточившись, Инвар приступил к задуманному. Разум «внешне» был похожим на человеческий, но здесь ощущалось присутствие чего-то более могущественного, даже, скорей, древнего. Как в земле, что хранит в себе тайны прошлого, давно ставшего историей.
Поколебавшись, Инвар, обратив лезвие мысли в один тонкий стержень, усилил давление и продвинулся сразу на целую…
Ра захрипел и встал, хватаясь за голову. Мийяра мгновенно убрался из разума орка, меж тем разворачиваясь всем телом к нему. Гархан, подхватив брата под мышки, осторожно опускал его на землю.
«А, Отродье! Надо же было!..» – Инвар бросился к Ра, мысленно прикидывая, чем же ему помочь.
Молодой орк дергался в конвульсиях, по клыкастой морде толчками ползла желтая пена. Налитые кровью, по-детски испуганные глаза метались из стороны в сторону, словно пытаясь что-то сказать. В них отражался страх беспомощности.
– Ажигаи… ажигаи… – в ужасе шептал Гархан, держа голову брата на своих коленях, одновременно обшаривая взглядом ближайшие кусты, словно именно там и прятался враг.
– Беги за Каясом, быстро! – крикнул Мийяра, сам опускаясь на колени. Орк непонимающе мотнул головой.
– Шаман! Дхари! – Инвар даже не понял, что говорит на незнакомом ему языке.
В третий раз Гархану повторять было не нужно. Передав брата молодому чародею, орк вскочил с места, птицей взлетел в седло и пришпорил жеребца. Отчаянно заржав, конь рванул вперед, выбрасывая из-под копыт куски дерна.
– Только не вздумай у меня подыхать!.. – прошипел человек на ухо Ра.
Тот замычал, закатывая глаза, голова судорожно начала откидываться назад. Инвар быстро вставил ему меж зубов ножны стилета, не давая орку прикусить язык. Ра задергался, загребая толстыми пальцами траву. Дальше Инвар действовал интуитивно.
Приложив руки к вискам орка, как раз к тому месту, где начинались на огромной голове уши, сын Лысой Мийяры стал постепенно, слой за слоем, отыскивать, где ОН нарушил тонкую сферу чужого разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Я напор не ослабил, говорю: «Слышь, козел старый! Вот ты на окраину ходишь, а жена-то знает! А коль молчит, то это все пока! А „пока“ у тебя на днях кончается – вот и думай! Тем паче, что полюбовница твоя, как и все остальные, впрочем, тебя за мужика-то и не считает, им лишь бы монеток урвать да на улице силой погрозить вроде того: „Кто к нам ходит, он все может, и вообще!“ Так что ручонки свои убери, не обрекай себя на позор!» Мужичонка прискорбно заткнулся, думает… А потом и признается: «У меня девка одна есть, дочка знакомца. Для нее-то я хоть как?» Вижу, мужик в себе сумлевается – надо бы гонор поддержать. «Нормально, – говорю, – конечно, и круче тебя полюбовнички по миру имеются, но ты, главное, в себе не сумлевайся – для этой ты царь и бог!» Граф расцвел, по хате заходил, аж насвистывать начал. Затем достает кошель, сначала было отсыпать хотел, а потом плюнул, весь сует. «Заработал, – сквозь зубы цедит. – Но учти, чтоб завтра твоего духу в городе не было! Иначе…» Я же ему поперек: «Ты это кому и что говоришь, а?» – а у самого коленки дрожат, дыхание от страха сперло – одно дело бабам, зажравшимся от безделья, головы морочить, а здесь… Граф ничего не сказал напослед, лишь пальцем в дверях погрозил и удалился восвояси.
Как только он за порогом скрылся, я манатки в охапку, и только меня и видели!
– Вот так наш драгоценнейший брат и показал себя самым настоящим народным целителем . Из тех, что по земле неприкаянными шатаются да из людей денежку вытягивают, – подвел черту Осиф. – Я сам поначалу хотел этим заняться – дело-то прибыльное, но… Конкуренция, понимаешь! А ведь и способностей особо здесь не нужно – ведь главное что: уметь слушать да понимать, что человеку перво-наперво надобно. Вот хотите, уважаемый Каяс, я скажу, что тяготит вашу душу? Поверьте, недорого возьму… так сказать, по знакомству.
– Давайте! – улыбаясь, махнул рукой Скорпо.
– А беспокоит вас, готов ли Инвар к испытанию, что этой зимой состоится? И когда же наконец прибудут гости, которых вы с таким нетерпением ожидаете?
Волшебник даже не попытался скрыть удивления.
– Мэтр, вы постоянно смотрите в сторону дороги, – монах скромно улыбнулся, – значит, кого-то ожидаете. Все очень просто, не так ли? И заметьте – никакой магии или других чудес!
Когда Ост Шагар, сын Ажатона в сопровождении еще двух орков вышел к пещере, Скорпо с облегчением вздохнул.
– Прихвет тебе, великхий шахман! – тяжело спрыгнув с коня, вскинул руку орк.
– И тебе привет, сын славного отца! – поклонился навстречу маг. – Я ждал тебя и рад видеть тебя живым и в добром здравии.
– Хочу знакомить тебя с сыновьями! – гордо кивнул Шагар себе за спину.
«Боги! Ну и уроды!» – Выйдя на голоса из пещеры, Инвар чуть поклонился гостям и сразу же встал позади учителя с самым равнодушным выражением лица. «А где у нас нынче братья-монахи? Что-то их с утра не было видно…»
– Гархан, Ра. – Молодые орки по очереди сдержанно поклонились.
– Инвар, – обращаясь к ученику, Каяс даже не повернулся, – покажи молодцам, куда поставить лошадей.
Кивнув «идите за мной», Мийяра повел орков к дальнему краю леса, где у выступа скалы было сооружено подобие загона. Идя впереди братьев, молодой маг, не удержавшись, попытался проникнуть в разум ближайшего к нему свинорылого.
Первое, что сразу же насторожило юношу: входить в разум Ра было очень тяжело. Словно пытаешься идти по пояс в тягучем месиве болота. «Выходит, учитель был прав, говоря о том, что древние народы устроены по-другому, чем люди. Ну-ну… сдается мне, что это будет даже забавным». Предельно сосредоточившись, Инвар приступил к задуманному. Разум «внешне» был похожим на человеческий, но здесь ощущалось присутствие чего-то более могущественного, даже, скорей, древнего. Как в земле, что хранит в себе тайны прошлого, давно ставшего историей.
Поколебавшись, Инвар, обратив лезвие мысли в один тонкий стержень, усилил давление и продвинулся сразу на целую…
Ра захрипел и встал, хватаясь за голову. Мийяра мгновенно убрался из разума орка, меж тем разворачиваясь всем телом к нему. Гархан, подхватив брата под мышки, осторожно опускал его на землю.
«А, Отродье! Надо же было!..» – Инвар бросился к Ра, мысленно прикидывая, чем же ему помочь.
Молодой орк дергался в конвульсиях, по клыкастой морде толчками ползла желтая пена. Налитые кровью, по-детски испуганные глаза метались из стороны в сторону, словно пытаясь что-то сказать. В них отражался страх беспомощности.
– Ажигаи… ажигаи… – в ужасе шептал Гархан, держа голову брата на своих коленях, одновременно обшаривая взглядом ближайшие кусты, словно именно там и прятался враг.
– Беги за Каясом, быстро! – крикнул Мийяра, сам опускаясь на колени. Орк непонимающе мотнул головой.
– Шаман! Дхари! – Инвар даже не понял, что говорит на незнакомом ему языке.
В третий раз Гархану повторять было не нужно. Передав брата молодому чародею, орк вскочил с места, птицей взлетел в седло и пришпорил жеребца. Отчаянно заржав, конь рванул вперед, выбрасывая из-под копыт куски дерна.
– Только не вздумай у меня подыхать!.. – прошипел человек на ухо Ра.
Тот замычал, закатывая глаза, голова судорожно начала откидываться назад. Инвар быстро вставил ему меж зубов ножны стилета, не давая орку прикусить язык. Ра задергался, загребая толстыми пальцами траву. Дальше Инвар действовал интуитивно.
Приложив руки к вискам орка, как раз к тому месту, где начинались на огромной голове уши, сын Лысой Мийяры стал постепенно, слой за слоем, отыскивать, где ОН нарушил тонкую сферу чужого разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84