— Ну, знаете ли, так можно умереть с голоду, если кто-нибудь не наберется смелости начать.
— Стоит ли рисковать жизнью ради утоления голода? — возразила Анни.
Бидж пожала плечами, отломила кусочек хлеба и макнула его в миску с маслом. Остальные широко раскрытыми глазами смотрели, как она жует.
— Ты нормально себя чувствуешь? — с беспокойством спросила Анни.
Вместо ответа Бидж потянулась за новой порцией.
В кувшинчике оказался мед. Осмелев, студенты так навалились на хлеб с маслом и медом, что от него быстро ничего не осталось. Анни, правда, прежде чем приняться за еду, лихорадочно прошептала молитву. Когда девушка-фавн принесла им второй каравай, они уже ни о чем не беспокоились.
К их столу подошел худой жилистый человек лет шестидесяти с зачесанными назад длинными седыми волосами. Он без всякого напряжения нес тяжелый — не меньше десяти килограммов — поднос с кружками. Глубокие морщины избороздили все его лицо, но глаза смотрели живо и проницательно.
— Я хотел бы эля, — медленно и громко проговорил Дэйв. — Хорошо, хорошо, — ответил старик. — Вы хотите пива. Я не глухой.
Говорил он с польским акцентом. Дэйв уставился на него раскрыв рот.
— Сэр, — вступила в разговор Ли Энн, — а я хотела бы сидра, и все мы интересуемся меню.
Усталое худое лицо старика озарила улыбка.
— Меню у нас не водится. Я просто скажу вам, что у нас есть. Был бы я помоложе, я угостил бы такую красотку, как вы, стаканчиком вина.
Он склонился и поцеловал ей руку. Бросив при этом взгляд на ее часы, он замер.
— Прекрасные часы, — произнес старик холодно. — Так вы туристы?
— Мы ветеринары, — ответила Анни и тут же поправилась: — Мы студенты-выпускники ветеринарного колледжа.
Старик с любопытством оглядел их:
— Вот как? И вы проходите здесь свою обычную практику?
Студенты молча покачали головами.
— Мистер… — робко начала Бидж.
— Зовите меня Кружка, — ответил он с улыбкой, но при этом внимательно наблюдая за ними, как будто каждое их слово было для него очень важно.
— Так вы хозяин гостиницы, — сказал Дэйв. — Я ее построил, — ответил тот, пожав плечами, хотя в голосе его и проскользнула нотка гордости.
— И назвали ее своим именем? — спросила Анни.
— На самом деле это меня стали называть по названию гостиницы. А гостиница названа в честь вон тех кружек. — Он показал на полку на стене, уставленную пивными кружками. — Когда я еще только построил гостиницу, одна женщина сделала их для меня — обожгла их в маленькой кирпичной печи и от руки расписала. Я подумал, что они как раз подходят на роль символа моей профессии, — и назвал гостиницу» Кружки «. Вот люди и стали звать меня Кружкой. — Он взмахнул рукой. — А почему бы и нет? Существует много гораздо худших имен. Голос за его плечом произнес:
— Прошу прощения.
Около стола стоял молодой человек с оленьими рогами на голове.
— Скажите, девушка, которая разносит хлеб, — на самом деле фавн? Я думал, что они бывают только в легендах.
— Думаю, она настоящая, — ответила Ли Энн нетвердым голосом. — А по-английски здесь говорят все?
Молодой человек засмеялся, показав ровные белые зубы — зубы, среди которых не было клыков. — Говорят, конечно, но только не так, как я. Я учился в колледже в Сан-Франциско. — Он показал на свою футболку; на ней действительно можно было прочесть выцветшую надпись:» Университет Сан-Франциско «. — Я специализировался в антропологии. — Юноша потрогал свои рога. — В колледже считали, что я принадлежу к поклонникам какой-то экзотической религии.
Он отошел, и все студенты посмотрели ему вслед. Анни проговорила с неожиданным неодобрением:
— Калифорния!
— А нормальные люди здесь живут? — спросила Ли Энн.
Молодой человек с оленьими рогами вернулся к столу, вокруг которого сидели его друзья, и сел, обняв девушку с глазами лани.
— Вы что, — спросил Кружка без всякого выражения, — не находите нас нормальными? — Он обвел рукой зал гостиницы. — Да и что значит» нормальные «? Здесь есть камбоджийцы, бежавшие от красных кхмеров. Есть семья, предки которой прятались в лесу, когда в Салеме судили ведьм. Их гнал страх.
Анни закивала. Кружка заметил это, но продолжал:
— Недавно здесь появились парень из Ливана и китайская студентка. Он бросился бежать, когда на палестинский лагерь напали израильтяне, она тоже спасалась бегством и свернула не в тот проход — или именно в тот — во время расправы на площади Тяньаньмынь. Может быть, они останутся тут жить. — Кружка оглядел студентов. — И это истории только людей. Вы посмотрите вокруг. — Мы посмотрели, — ответил Дэйв. — Посмотрите внимательнее. Бидж послушалась его; только теперь ей бросились в глаза шрамы, обломленные рога, костыли. Кружка заметил ее взгляд.
— Вот поэтому-то здесь, на Перекрестке, по большей части поддерживается мир. Поэтому в этом доме, где я хозяин, мир поддерживается всегда. Ради него сюда и приходят. — Внимание студентов, слушавших его раскрыв рты, смутило старого трактирщика. — Впрочем, пусть вам об этом расскажет Оуэн. У него это лучше получается.
Дэйв вытер пивную пену с губ:
— О чем расскажет? И кто такой Оуэн?
— Он расскажет вам о Боге-Отчиме. Что же касается Оуэна… — Кружка пожал плечами. — Оуэн — хороший человек. Он торговец. Может быть, самый лучший торговец. Ходит со своей тележкой по Странным Путям… — Трактирщик оборвал себя и снова обвел взглядом студентов. — Короче говоря, если есть что-то, о чем вы мечтаете, он это для вас найдет. И если вы заплатите его цену, продаст это вам.
В голосе трактирщика звучали симпатия и одобрение, но Бидж снова подумала о сказках — о цене, которую приходится платить за исполнение желания. На Перекрестке такие мысли приходили ей часто.
— Если он торгует съестным, я у него что-нибудь купил бы, — сказал Дэйв и спохватился: — Я не хотел вас обидеть. Если у вас есть что-то, что подошло бы нам…
— Хотите пообедать? Сегодня у нас день английской кухни, так что еда окажется для вас привычной. — Кружка ухмыльнулся. — Ну а захотите экзотики — приходите как-нибудь еще. Сегодня есть пирог с мясом и почками, вроде бы удачный…
— Вот это я и закажу! — воскликнули Ли Энн и Дэйв в один голос.
— Хорошо. К любому блюду подаются зелень и овощи — репа, свекла, брюква, брюссельская капуста, рапунцельnote 8…
— Спусти свои косоньки вниз, — пробормотала Бидж. Кружка бросил на нее быстрый взгляд и продолжал:
— Но наше фирменное блюдо — мясо, зажаренное на вертеле. — Он с гордостью показал на очаг. Не заметить два очага, находившиеся по обоим концам зала, было невозможно. В одном из них варилась в котле, подвешенном на крюке над огнем, похлебка; в другом, предназначенном для жарки целой туши, дрова уже прогорели и образовали толстый слой углей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109