Он начал описывать детали образа, по мере того как они появлялись в его уме:
– Это травянистый склон горы над морем, похожий на пологий откос. Необъятное голубое небо, а внизу синее море. Если спуститься вниз, туда, где море встречается с сушей, выйдешь на песчаную полосу… Я вижу золотой, восхитительно сияющий песок. А с другой стороны травянистого склона, вдалеке от моря, невооруженным глазом видны холмы, вернее, их расплывчатые очертания. Холмы бледно-фиолетового цвета, а их контуры пропадают в голубом тумане, как влажные краски на картине, растекаясь, растворяются одна в другой. И… – Уилл вышел из состояния легкого транса, в котором его посетило это видение, и пытливо посмотрел прямо в глаза Мерримену, – у вас этот образ вызывает грусть. Вы скучаете по этому месту, вы испытываете ностальгию. Где это место?
– Достаточно, – поспешно сказал Мерримен, но в его голосе слышалось удовлетворение. – Ты хорошо поработал. Сейчас твоя очередь. Передай мне картинку, Уилл. Выбери хорошо знакомое тебе место и думай о том, как оно выглядит, как будто стоишь и смотришь на него.
Уиллу тут же сосредоточился на ярком образе, который первым пришел ему в голову. Он понял, что эта картина уже успела обосноваться в дальнем уголке его сознания: массивная двустворчатая дверь, стоящая сама по себе на заснеженном холме, украшенная замысловатой резьбой и окруженная странным движением воздуха.
Мерримен сразу прервал его:
– Только не дверь. Не из недавних воспоминаний. Что-нибудь из твоей жизни до этой зимы.
На секунду Уилл замер, обескураженный. Затем он закрыл глаза и подумал о ювелирном магазине, которым управлял его отец в маленьком городке Итон.
Мерримен медленно начал говорить:
– Стальная дверная ручка похожа на рычаг, ее нужно толкнуть вниз примерно на десять градусов, чтобы дверь отворилась. При малейшем движении двери начинают звенеть маленькие колокольчики, которые висят на ней. Ты опускаешь ногу вниз, чтобы достать до пола, под твоим весом проседает и скрипит половица, но это не опасно. На стенах помещения расположены стеклянные витрины, – по всей видимости, это магазин твоего отца. Здесь множество красивых вещиц. Дедушкины часы, очень старые, висят в дальнем углу; у них расписной циферблат и низкое размеренное тиканье. В центральной витрине ожерелье работы мастеров индейского племени зуни: бирюза в серебряной оправе в форме змеек; как далеко, однако, это украшение оказалось от своей родины. Вот изумрудный кулон, похожий на большую зеленую слезу. А вот изумительная крошечная модель замка крестоносцев, судя по всему, солонка; эта вещица очень нравилась тебе с самого детства. Человек за прилавком, невысокий, плотного телосложения, само спокойствие, должно быть, это твой отец, Роджер Стэнтон. Любопытно, наконец, увидеть его отчетливо, а не словно в тумане… Он держит в руке лупу и рассматривает старинное золотое кольцо с девятью маленькими камушками, расположенными в три ряда: три бриллианта посередине и по три рубина с каждой стороны, а по краям окаймление в виде рунических линий; хорошо бы однажды рассмотреть это получше…
– Вы даже кольцо увидели, – восхищенно произнес Уилл. – Это мамино кольцо. Отец разглядывал его, когда я был в магазине в последний раз. Маме показалось, что один из камней выпал, но отец сказал, что это оптический обман… И все же как вам это удается?
– Что «это»? – В низком голосе Мерримена прозвучала строгая снисходительность.
– Ну, это. Сначала вы помещаете картинку в мою голову. А потом видите то, что представляю я. Кажется, это называется телепатией? Здорово.
Уилл почувствовал, что говорит что-то не то. Ему стало неловко.
– Ладно, – терпеливо сказал Мерримен. – Объясню тебе по-другому. За твоей спиной на столе располагается круг из свечей, Уилл Стэнтон. Так вот, знаешь ли ты, каким способом можно потушить огонь, не задувая его, не заливая водой и не смахивая рукой?
– Нет.
– Верно. Такого способа нет. А сейчас я скажу тебе, что, поскольку ты являешься тем, кем являешься, ты можешь потушить свечи, всего лишь пожелав этого. По правде говоря, для твоего дара это пустяковая задача. Если мысленно ты выберешь одну из свечей и, даже не глядя на нее, сконцентрируешься и прикажешь потухнуть, так и случится. Может ли любой обычный мальчик добиться этого?
– Нет, – невесело проговорил Уилл.
– Сделай это, – велел Мерримен. – Сейчас.
Комната погрузилась в вязкую тишину. Уилл чувствовал, что эти двое смотрят на него. Он отчаянно размышлял: я сделаю это, я сконцентрируюсь на пламени, но это ничего не изменит; ведь настоящая задача гораздо сложнее, и угроза гораздо серьезнее; ее нельзя уничтожить даже с помощью самой великой магии, которой, возможно, не владеет и сам Мерримен… Уилл смотрел, как свет и тень исполняли свой огненный танец на роскошных гобеленах, висевших на каменных стенах. Затем он мысленно сконцентрировался и представил образ огня, который ярко горел в большом камине за его спиной. Он ощущал тепло огня спиной и думал об оранжевом сердце, пылающем посреди сухих дров, о подвижных желтых язычках пламени. «Уходи, огонь, – мысленно произнес мальчик и неожиданно почувствовал себя очень легко и беззаботно: разумеется, никакой сверхъестественной силой он не обладал и такой сильный огонь не мог исчезнуть без веской на то причины. – Перестань гореть, огонь. Уходи».
И огонь ушел!
В ту же секунду комната погрузилась в холод и мрак. Горевшие на столе свечи освещали лишь небольшое внезапно остывшее пространство. Уилл обернулся и внимательно посмотрел на камин, но не увидел даже намека на дым, а это означало, что огонь не был залит водой. И все же камин был темным и холодным, без единой искорки. Мальчик медленно двинулся по направлению к нему. Мерримен и старая леди не проронили ни единого слова и были абсолютно неподвижны. Уилл склонился перед камином и потрогал почерневшие дрова – холодные, как камень, они были присыпаны свежей золой, которая на пальцах мальчика превратилась в белую пыль. Он выпрямился, вытирая руку о штанину, и беспомощно посмотрел на Мерримена. В строгих глазах мужчины сверкали молнии, но вместе с тем Уилл увидел в них сострадание. Мальчик с беспокойством взглянул на пожилую леди: ее глаза излучали доброту. Она ласково сказала:
– Стало немного холодно, Уилл.
Внезапно мальчика охватила паника, напомнившая ему тот приступ страха, который он пережил ночью. Но это продолжалось лишь секунду, затем страх исчез, и его сменило полное спокойствие. Уилл почувствовал себя более сильным и хладнокровным. Он понимал, что обрел какую-то силу, которой прежде сопротивлялся. Сейчас он знал, что должен делать. Стоя посреди огромного зала, он глубоко вдохнул и выпрямил спину, готовясь к решительному действию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Это травянистый склон горы над морем, похожий на пологий откос. Необъятное голубое небо, а внизу синее море. Если спуститься вниз, туда, где море встречается с сушей, выйдешь на песчаную полосу… Я вижу золотой, восхитительно сияющий песок. А с другой стороны травянистого склона, вдалеке от моря, невооруженным глазом видны холмы, вернее, их расплывчатые очертания. Холмы бледно-фиолетового цвета, а их контуры пропадают в голубом тумане, как влажные краски на картине, растекаясь, растворяются одна в другой. И… – Уилл вышел из состояния легкого транса, в котором его посетило это видение, и пытливо посмотрел прямо в глаза Мерримену, – у вас этот образ вызывает грусть. Вы скучаете по этому месту, вы испытываете ностальгию. Где это место?
– Достаточно, – поспешно сказал Мерримен, но в его голосе слышалось удовлетворение. – Ты хорошо поработал. Сейчас твоя очередь. Передай мне картинку, Уилл. Выбери хорошо знакомое тебе место и думай о том, как оно выглядит, как будто стоишь и смотришь на него.
Уиллу тут же сосредоточился на ярком образе, который первым пришел ему в голову. Он понял, что эта картина уже успела обосноваться в дальнем уголке его сознания: массивная двустворчатая дверь, стоящая сама по себе на заснеженном холме, украшенная замысловатой резьбой и окруженная странным движением воздуха.
Мерримен сразу прервал его:
– Только не дверь. Не из недавних воспоминаний. Что-нибудь из твоей жизни до этой зимы.
На секунду Уилл замер, обескураженный. Затем он закрыл глаза и подумал о ювелирном магазине, которым управлял его отец в маленьком городке Итон.
Мерримен медленно начал говорить:
– Стальная дверная ручка похожа на рычаг, ее нужно толкнуть вниз примерно на десять градусов, чтобы дверь отворилась. При малейшем движении двери начинают звенеть маленькие колокольчики, которые висят на ней. Ты опускаешь ногу вниз, чтобы достать до пола, под твоим весом проседает и скрипит половица, но это не опасно. На стенах помещения расположены стеклянные витрины, – по всей видимости, это магазин твоего отца. Здесь множество красивых вещиц. Дедушкины часы, очень старые, висят в дальнем углу; у них расписной циферблат и низкое размеренное тиканье. В центральной витрине ожерелье работы мастеров индейского племени зуни: бирюза в серебряной оправе в форме змеек; как далеко, однако, это украшение оказалось от своей родины. Вот изумрудный кулон, похожий на большую зеленую слезу. А вот изумительная крошечная модель замка крестоносцев, судя по всему, солонка; эта вещица очень нравилась тебе с самого детства. Человек за прилавком, невысокий, плотного телосложения, само спокойствие, должно быть, это твой отец, Роджер Стэнтон. Любопытно, наконец, увидеть его отчетливо, а не словно в тумане… Он держит в руке лупу и рассматривает старинное золотое кольцо с девятью маленькими камушками, расположенными в три ряда: три бриллианта посередине и по три рубина с каждой стороны, а по краям окаймление в виде рунических линий; хорошо бы однажды рассмотреть это получше…
– Вы даже кольцо увидели, – восхищенно произнес Уилл. – Это мамино кольцо. Отец разглядывал его, когда я был в магазине в последний раз. Маме показалось, что один из камней выпал, но отец сказал, что это оптический обман… И все же как вам это удается?
– Что «это»? – В низком голосе Мерримена прозвучала строгая снисходительность.
– Ну, это. Сначала вы помещаете картинку в мою голову. А потом видите то, что представляю я. Кажется, это называется телепатией? Здорово.
Уилл почувствовал, что говорит что-то не то. Ему стало неловко.
– Ладно, – терпеливо сказал Мерримен. – Объясню тебе по-другому. За твоей спиной на столе располагается круг из свечей, Уилл Стэнтон. Так вот, знаешь ли ты, каким способом можно потушить огонь, не задувая его, не заливая водой и не смахивая рукой?
– Нет.
– Верно. Такого способа нет. А сейчас я скажу тебе, что, поскольку ты являешься тем, кем являешься, ты можешь потушить свечи, всего лишь пожелав этого. По правде говоря, для твоего дара это пустяковая задача. Если мысленно ты выберешь одну из свечей и, даже не глядя на нее, сконцентрируешься и прикажешь потухнуть, так и случится. Может ли любой обычный мальчик добиться этого?
– Нет, – невесело проговорил Уилл.
– Сделай это, – велел Мерримен. – Сейчас.
Комната погрузилась в вязкую тишину. Уилл чувствовал, что эти двое смотрят на него. Он отчаянно размышлял: я сделаю это, я сконцентрируюсь на пламени, но это ничего не изменит; ведь настоящая задача гораздо сложнее, и угроза гораздо серьезнее; ее нельзя уничтожить даже с помощью самой великой магии, которой, возможно, не владеет и сам Мерримен… Уилл смотрел, как свет и тень исполняли свой огненный танец на роскошных гобеленах, висевших на каменных стенах. Затем он мысленно сконцентрировался и представил образ огня, который ярко горел в большом камине за его спиной. Он ощущал тепло огня спиной и думал об оранжевом сердце, пылающем посреди сухих дров, о подвижных желтых язычках пламени. «Уходи, огонь, – мысленно произнес мальчик и неожиданно почувствовал себя очень легко и беззаботно: разумеется, никакой сверхъестественной силой он не обладал и такой сильный огонь не мог исчезнуть без веской на то причины. – Перестань гореть, огонь. Уходи».
И огонь ушел!
В ту же секунду комната погрузилась в холод и мрак. Горевшие на столе свечи освещали лишь небольшое внезапно остывшее пространство. Уилл обернулся и внимательно посмотрел на камин, но не увидел даже намека на дым, а это означало, что огонь не был залит водой. И все же камин был темным и холодным, без единой искорки. Мальчик медленно двинулся по направлению к нему. Мерримен и старая леди не проронили ни единого слова и были абсолютно неподвижны. Уилл склонился перед камином и потрогал почерневшие дрова – холодные, как камень, они были присыпаны свежей золой, которая на пальцах мальчика превратилась в белую пыль. Он выпрямился, вытирая руку о штанину, и беспомощно посмотрел на Мерримена. В строгих глазах мужчины сверкали молнии, но вместе с тем Уилл увидел в них сострадание. Мальчик с беспокойством взглянул на пожилую леди: ее глаза излучали доброту. Она ласково сказала:
– Стало немного холодно, Уилл.
Внезапно мальчика охватила паника, напомнившая ему тот приступ страха, который он пережил ночью. Но это продолжалось лишь секунду, затем страх исчез, и его сменило полное спокойствие. Уилл почувствовал себя более сильным и хладнокровным. Он понимал, что обрел какую-то силу, которой прежде сопротивлялся. Сейчас он знал, что должен делать. Стоя посреди огромного зала, он глубоко вдохнул и выпрямил спину, готовясь к решительному действию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69