Группе нужно более сбалансированное питание, чтобы не страдать от дефицита витаминов.
Я ей не поверил, но настаивать не стал.
Только что у нее было встревоженное лицо, и вдруг оно прояснилось.
- Тебе действительно дали важную работу. Ты прав, месяц пролетит незаметно. Когда ты летишь?
- Завтра.
- Что ж… у нас остается мало времени, правда?
Она, не отводя глаз и все так же улыбаясь, стянула футболку через голову, вывернулась из джинсов. Ветерок стал уже холоднее, и она покрылась гусиной кожей. Соски затвердели темными точками.
Я сел, чтобы снять джинсы, но она повалила меня на спину.
- Дай-ка тетя Кэролайн все сама сделает. - Улыбка ее стала игривее. - Ты только помни про меня, вот и все. У себя в пентхаузе, в Лондоне.
- Нам повезет, если достанется палатка.
- В палатке, в сарае… А что нам делать вот с этой невоспитанной штучкой?
Она стала гладить его от головки до корня, потом ее прохладные пальцы осторожно накрыли мне мошонку. Я испустил долгий счастливый вздох. Такие были опытные у нее пальцы, они гладили, нежно сдавливали, потом схватили так, как умела только она. Я застонал, глядя на плывущие по небу облака.
Это было блаженство.
Она убрала пальцы, и на их место скользнули губы. Язык облизал головку, вокруг, вокруг, как рожок с мороженым.
О Господи… целый месяц этого не будет. Может, мне удастся растянуть лодыжку или порвать мышцу. И тогда Кэролайн будет за мной ухаживать двадцать четыре часа в сутки.
Через минуту мы лежали голые на вереске. Она встала, раскинула руки в воздухе, улыбаясь. На ней не было ни унции жира. Живот плоский, талия невероятно тонкая, груди такие твердые, что на вид как каменные. Я погладил ее ногу от колена до кочки волос. Такие мягкие, шелковистые. Я хотел прижаться к ним лицом.
И вдохнуть ее чудесный аромат.
- Тебе будет этого всего недоставать? - спросила она.
- Ты же сама знаешь, Кэролайн.
- Тогда тетенька тебе сделает подарок перед отъездом.
- Какой?
- А вот тот, который ты сейчас получишь.
Она нагнулась к своей одежде, блеснув кожей на солнце, позвонки на спине изогнулись вместе с изящным телом. И она вытащила пакетик в фольге.
- Я наркотиков не принимаю, - усмехнулся я.
- Любовь тоже наркотик, - улыбнулась она в ответ. - Ты лучше посмотри, что тетя Кэролайн тебе принесла.
- Шоколадка?
- Я ее нашла на дне рюкзака. А теперь… скажи тете “спасибо”. - Она прижала шоколадку мне ко рту.
- Ммм… спасибо, тетя.
- Скажи как следует. Нет, не глотай шоколадку. Держи во рту. А теперь иди сюда.
- Мм?
- Лизни сюда. Пусть шоколадка тает внутри. Ну… давай…
Я так и сделал. Она вздохнула:
- Как хорошо! Рик, как мне будет тебя не хватать!
Я говорить не мог.
Я только слушал стоны, вздохи, бормотание. Ощутил, как ее пальцы захватывают мои волосы, тянут. Как ногти ее впиваются мне в спину. Потом треск, когда она вцепилась в траву, ломая сухие стебли.
- Ах… чудесно. Рик, как хорошо…
Она застонала, подняла бедра мне навстречу и придавила мои губы к своему входу.
- Я хочу, чтобы ты вошел. Ну!
Я поднялся над ней на четвереньки. Глаза ее пылали. И во мне загорелся огонь.
- Рик, войди. Я хочу тебя. Сильнее.
- Сейчас.
- Рик?
- Что?
- Сильнее.
- Сильнее?
- Да, грубо. Чтобы всю неделю я, если случайно туда дотронусь, вспоминала тебя.
- Не могу я тебе делать больно.
- Можешь. Давай, стучи.
- Я…
- Ну! Сильно. Внутрь. Давай!
- Ох…
- Да, вот так. Ох, да, так!
- Кэролайн, ты себе не представляешь, как это хорошо!
- Поверь мне, я знаю. Давай, грубо! Бей меня по самой… а! Оно. Да, так, так!
- Если я слишком сильно, ты скажи.
- Еще сильнее.
- Сильнее?
- Да.
- Вот так?
- О-о… да, да.
- Кэролайн, позволь мне чуть слабее.
- Нет.
- О черт!
- Делай.
- О Господи…
- Тебе нравится?
- Очень.
- Еще сильнее.
- Нет.
- Сильнее!
- Нет!
- Да.
- Ох… так… хорошо?
- Хорошо.
- Кэролайн?
- Да, да, да! Вот так. Не останавливайся!
Она лежала подо мной. Меня прошиб пот, как никогда в жизни. Глаза ее горели чистым экстазом. Она стонала, кричала, взбрыкивала, кусала меня в руки, в плечи, в горло. А я ударял и ударял телом сверху. Я вышибал из нее дыхание резкими взрывными выдохами, и они суховеем обжигали мне шею.
Пот с моего лица капал на ее лицо, смешиваясь с ее потом.
Наши тела стали скользкими, как сперма.
Я глядел на ее груди. Они были густо вымазаны коричневым. Я лизнул.
- Никогда не ел такого вкусного шоколада, - сказал я, задыхаясь.
Я драл ее, отжавшись на вытянутых руках, кулаки ушли глубоко в почву, а я смотрел на Кэролайн. Она была уже не в этом мире, ушла в глубь себя. В глубину. В мир чувств, куда не проникнет реальный мир.
Тонкими руками Кэролайн схватила себя за груди и сдавливала их так, как я никогда бы не решился. Соски стали темнее крови.
Лицо ее было невероятно сосредоточено, глаза крепко зажмурены. Губы сжались так, что сморщились.
- Ой, ой, ой, ой!
- Тебе больно?
- Нет.
- Господи, как ты красива!
- И ты красив.
- Ты держишь меня сильнее, чем рукой.
- Ах-ха, не выпущу!
- О Господи…
- Сильнее, давай… ой-ой-ой-ой!
Будто вся ее душа была сжата в крошечный шарик у нее внутри и теперь ширилась, заполняя тело. Глаза Кэролайн открылись, они смотрели прямо в мои. И были почти отрешенными.
Из этих глаз в мои ударила молния. Я почувствовал, что бьюсь в судороге.
- О Господи… о-о-о!
- Рик… А-а-а!
Я кончил в вихре огня. Как будто душа взорвалась внутри. Как будто я распался на пылающие осколки, как разлетается шрапнель.
Кэролайн билась подо мной в судорогах оргазма, сотрясалась с ног до головы. Ее лицо, горло и грудь пылали ярко, как у малиновки.
- Ох ты! - выдохнул я, скатываясь набок. - Вот это и значит чувствовать себя богом? Невероятно… я будто все могу. Я бессмертен. Черт, я… бормочу черт-те что. Я чушь несу.
- Это не чушь, милый. Ты открыл для себя настоящий секс.
- Ты моя учительница.
- А ты мой гениальный ученик. - Она поцеловала меня. - Мой обтруханный мальчик из Йоркшира, полный секса.
Все еще гладя мое лицо, она наклонилась надо мной и стала слизывать шоколад у меня с груди.
Я лежал на спине, играя ее волосами. Я думал о Лондоне. Я думал о том, как мы будем туда лететь. Там теперь опасно. Интересно, что мы там увидим.
Я думал, что Кэролайн хотела мне сказать, а потом передумала, узнав, что я улетаю. Это всего, на месяц. Двадцать восемь коротких дней.
“Лондон - опасное место”, - все время повторял Говард. Но туда нам надо.
Кэролайн поцеловала меня в губы. А я думал, увижу ли ее снова.
52
- Ты застряла?
- Нет.
- Там наверху опасно.
- Ничего страшного.
- Ты не боишься?
- Нет.
- Я бы на твоем месте испугался.
- Тогда ты маменькин сынок.
- Рик! - крикнула Кейт. - Ветка ломается!
- Ли, не становись на… черт… ох ты!
Я поймал девочку в тот же момент, как ветка треснула.
- Ой, черт, блин! - простонал я.
- Куда тебя стукнуло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136