– Он замолчал, и на его лице появилось недоуменное выражение.
– Но вот что кажется мне очень странным: я пытаюсь вспомнить, о чем мы с ним говорили, и у меня возникает впечатление, что мы не пользовались словами.
Еще хуже, подумал Ван-дер-Берг; не только жизнь после смерти, но и телепатия. Но он все же попросил:
– Тогда передай мне основное содержание своего – э-э – разговора.
Ты ведь помнишь, я был рядом и не слышал ни единого произнесенного тобой слова.
– Ну хорошо. Он сказал нечто вроде: «Мне хотелось бы снова увидеть тебя, и я счастлив нашей встрече. Все закончится успешно, „Юниверс“ скоро прилетит и спасет вас».
Типичное спиритическое послание – в общих словах и ничего не значащее, подумал Ван-дер-Берг. Духи никогда не сообщают ничего полезного или удивительного – их послания всего лишь отражают надежды и страхи слушателя. Нулевая информация, отразившаяся из подсознания…
– Дальше…
– Потом я спросил, куда делись все жители – почему место кажется таким заброшенным. Он засмеялся и сказал в ответ что-то непонятное. Что-то вроде: «Я знал, что вы не причините вреда – когда мы увидели ваш аппарат, едва успели оповестить всех. Все… – он произнес слово, которое я не смогу произнести, даже если вспомню его, – спрятались в воде – когда нужно, они могут двигаться достаточно быстро! Они не выйдут оттуда, пока вы не улетите и ветер не развеет ядовитые газы». Интересно, что он хотел сказать этим? Выхлопные газы нашего реактивного двигателя – это всего лишь самый обычный, чистый пар, их атмосфера в значительной мере состоит из него.
Ну что ж, подумал Ван-дер-Берг, по-видимому, галлюцинации, так же как и сновидения, совсем не обязательно должны вести к логическим заключениям. Возможно, понятие «яд» символизирует какой-то глубоко укоренившийся страх в сознании Криса, настолько глубокий, что его не удалось обнаружить даже при психологическом анализе. Как бы то ни было, сомневаюсь, что это имеет ко мне какое-то отношение. Ядовитые газы, видите ли! Двигатель «Билла Т» использует в качестве рабочего вещества чистую дистиллированную воду…
Впрочем… одну минуту. Какова температура газов, когда они вылетают из дюз корабля? Я где-то читал…
– Крис, – осторожно спросил Ван-дер-Берг, – вода, пройдя через реактор, вся превращается в пар?
– Ей больше не во что превращаться. Ах да, при максимальной температуре десять или пятнадцать процентов расщепляется на водород и кислород.
Кислород! По спине Ван-дер-Берга пробежали мурашки, хотя в кабине было достаточно тепло. Очень маловероятно, что Флойд понимает значение только что сказанного им; это выходит за пределы области его знаний.
– А знаешь ли ты, Крис, что для простейших организмов Земли – и уже конечно для существ, живущих в атмосфере, похожей на ту, что присутствует здесь, на Европе, – кислород является смертельным ядом?
– Ты шутишь?
– Нисколько: он ядовит даже для нас – при высоком давлении.
– Действительно, нам говорили об этом при обучении подводным работам.
– Твой… дедушка был совершенно прав. Это похоже на то, как если бы мы обрызгали их город ипритом. Впрочем, не совсем так – кислород рассеивается очень быстро.
– Значит, теперь ты мне веришь.
– Я и не утверждал обратного.
– Оставь, для этого нужно быть ненормальным!
Напряженность в кабине исчезла, и они рассмеялись.
– А как он был одет?
– В старомодный домашний халат – он надевал его, когда я был совсем маленьким. Халат казался очень удобным.
– Еще что тебе запомнилось?
– Ты знаешь – он выглядел гораздо моложе, и волосы были гораздо гуще, чем при нашей последней встрече. Поэтому мне кажется, что он не был – как бы лучше выразиться? – настоящим. Что-то вроде изображения, созданного компьютером. Или синтетической голограммы.
– Монолит!
– Да – я тоже подумал об этом. Помнишь, как Дэйв Боумен явился дедушке на «Дискавери»? Но почему? Он не предупреждал меня ни о чем – даже ничего не передавал. Просто захотел попрощаться и пожелать мне счастья…
Наступила неловкая тишина, и лицо Флойда исказила гримаса боли; казалось, он вот-вот разрыдается. В следующее мгновенье он овладел собой и улыбнулся Ван-дер-Бергу.
– Я достаточно рассказал тебе. Теперь твоя очередь объяснить, как попал на планету, состоящую главным образом изо льда и серы, алмаз, весящей миллион миллионов тонн. Надеюсь, твое объяснение будет достаточно убедительным.
– Будет, – ответил доктор Рольф Ван-дер-Берг.
Глава 53
Скороварка
– Когда я учился в университете Флагстаффа, – начал свой рассказ Ван-дер-Берг, – мне как-то попал в руки старый учебник астрономии, где было написано: «Солнечная система состоит из Солнца, Юпитера – и множества осколков». Ставит Землю на место, чтобы не слишком задирала нос, верно? И не слишком справедливо по отношению к Сатурну, Урану и Нептуну – трем остальным газовым гигантам, диаметр каждого из которых уступает юпитерианскому всего в два с небольшим раза. Но я лучше начну с Европы. Ты знаешь, что, перед тем как Люцифер принялся нагревать ее, поверхность Европы, покрытая льдом, была совершенно плоской – наибольшая возвышенность не превышала двухсот метров – и даже после того, как лед растаял и масса воды перенеслась на Ночную сторону и замерзла там, осталась почти такой же плоской. С 2015 года – когда были начаты подробные наблюдения – и до 2038 на всем спутнике была всего одна значительная возвышенность – и все знают, что она собой представляла.
– Совершенно верно. И хотя я видел его своими собственными глазами, мне все еще не верится, что Монолит может быть стеной! Мне он всегда представлялся стоящим на своем торце – или плавающим в пространстве.
– Думаю, мы поняли теперь, что он может делать что угодно – все, что существует в нашем воображении, – и массу других вещей, которые мы не может себе представить.
Итак, что-то произошло на Европе в период между одной серией наблюдений и другой. На ее поверхности в 2037 году внезапно появилась гора Зевс – высотой в десять километров. Вулканы такого размера не возникают за пару недель; к тому же на Европе нет такой вулканической активности, как на Ио.
– Не знаю как тебе, – проворчал Флойд, – а вот мне ее активность кажется вполне достаточной. Ты почувствовал этот толчок?
– К тому же, если бы эта новая гора была вулканом, она выбрасывала бы в атмосферу колоссальное количество газа; действительно, в атмосфере Европы произошли некоторые изменения, но столь ничтожные, что никак не подтверждают такое объяснение. Все это оставалось для нас тайной, а поскольку мы не решались подлетать к Европе слишком близко – и, к тому же, были слишком заняты другими делами, – нам не оставалось ничего иного, как выдумывать самые фантастические теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Но вот что кажется мне очень странным: я пытаюсь вспомнить, о чем мы с ним говорили, и у меня возникает впечатление, что мы не пользовались словами.
Еще хуже, подумал Ван-дер-Берг; не только жизнь после смерти, но и телепатия. Но он все же попросил:
– Тогда передай мне основное содержание своего – э-э – разговора.
Ты ведь помнишь, я был рядом и не слышал ни единого произнесенного тобой слова.
– Ну хорошо. Он сказал нечто вроде: «Мне хотелось бы снова увидеть тебя, и я счастлив нашей встрече. Все закончится успешно, „Юниверс“ скоро прилетит и спасет вас».
Типичное спиритическое послание – в общих словах и ничего не значащее, подумал Ван-дер-Берг. Духи никогда не сообщают ничего полезного или удивительного – их послания всего лишь отражают надежды и страхи слушателя. Нулевая информация, отразившаяся из подсознания…
– Дальше…
– Потом я спросил, куда делись все жители – почему место кажется таким заброшенным. Он засмеялся и сказал в ответ что-то непонятное. Что-то вроде: «Я знал, что вы не причините вреда – когда мы увидели ваш аппарат, едва успели оповестить всех. Все… – он произнес слово, которое я не смогу произнести, даже если вспомню его, – спрятались в воде – когда нужно, они могут двигаться достаточно быстро! Они не выйдут оттуда, пока вы не улетите и ветер не развеет ядовитые газы». Интересно, что он хотел сказать этим? Выхлопные газы нашего реактивного двигателя – это всего лишь самый обычный, чистый пар, их атмосфера в значительной мере состоит из него.
Ну что ж, подумал Ван-дер-Берг, по-видимому, галлюцинации, так же как и сновидения, совсем не обязательно должны вести к логическим заключениям. Возможно, понятие «яд» символизирует какой-то глубоко укоренившийся страх в сознании Криса, настолько глубокий, что его не удалось обнаружить даже при психологическом анализе. Как бы то ни было, сомневаюсь, что это имеет ко мне какое-то отношение. Ядовитые газы, видите ли! Двигатель «Билла Т» использует в качестве рабочего вещества чистую дистиллированную воду…
Впрочем… одну минуту. Какова температура газов, когда они вылетают из дюз корабля? Я где-то читал…
– Крис, – осторожно спросил Ван-дер-Берг, – вода, пройдя через реактор, вся превращается в пар?
– Ей больше не во что превращаться. Ах да, при максимальной температуре десять или пятнадцать процентов расщепляется на водород и кислород.
Кислород! По спине Ван-дер-Берга пробежали мурашки, хотя в кабине было достаточно тепло. Очень маловероятно, что Флойд понимает значение только что сказанного им; это выходит за пределы области его знаний.
– А знаешь ли ты, Крис, что для простейших организмов Земли – и уже конечно для существ, живущих в атмосфере, похожей на ту, что присутствует здесь, на Европе, – кислород является смертельным ядом?
– Ты шутишь?
– Нисколько: он ядовит даже для нас – при высоком давлении.
– Действительно, нам говорили об этом при обучении подводным работам.
– Твой… дедушка был совершенно прав. Это похоже на то, как если бы мы обрызгали их город ипритом. Впрочем, не совсем так – кислород рассеивается очень быстро.
– Значит, теперь ты мне веришь.
– Я и не утверждал обратного.
– Оставь, для этого нужно быть ненормальным!
Напряженность в кабине исчезла, и они рассмеялись.
– А как он был одет?
– В старомодный домашний халат – он надевал его, когда я был совсем маленьким. Халат казался очень удобным.
– Еще что тебе запомнилось?
– Ты знаешь – он выглядел гораздо моложе, и волосы были гораздо гуще, чем при нашей последней встрече. Поэтому мне кажется, что он не был – как бы лучше выразиться? – настоящим. Что-то вроде изображения, созданного компьютером. Или синтетической голограммы.
– Монолит!
– Да – я тоже подумал об этом. Помнишь, как Дэйв Боумен явился дедушке на «Дискавери»? Но почему? Он не предупреждал меня ни о чем – даже ничего не передавал. Просто захотел попрощаться и пожелать мне счастья…
Наступила неловкая тишина, и лицо Флойда исказила гримаса боли; казалось, он вот-вот разрыдается. В следующее мгновенье он овладел собой и улыбнулся Ван-дер-Бергу.
– Я достаточно рассказал тебе. Теперь твоя очередь объяснить, как попал на планету, состоящую главным образом изо льда и серы, алмаз, весящей миллион миллионов тонн. Надеюсь, твое объяснение будет достаточно убедительным.
– Будет, – ответил доктор Рольф Ван-дер-Берг.
Глава 53
Скороварка
– Когда я учился в университете Флагстаффа, – начал свой рассказ Ван-дер-Берг, – мне как-то попал в руки старый учебник астрономии, где было написано: «Солнечная система состоит из Солнца, Юпитера – и множества осколков». Ставит Землю на место, чтобы не слишком задирала нос, верно? И не слишком справедливо по отношению к Сатурну, Урану и Нептуну – трем остальным газовым гигантам, диаметр каждого из которых уступает юпитерианскому всего в два с небольшим раза. Но я лучше начну с Европы. Ты знаешь, что, перед тем как Люцифер принялся нагревать ее, поверхность Европы, покрытая льдом, была совершенно плоской – наибольшая возвышенность не превышала двухсот метров – и даже после того, как лед растаял и масса воды перенеслась на Ночную сторону и замерзла там, осталась почти такой же плоской. С 2015 года – когда были начаты подробные наблюдения – и до 2038 на всем спутнике была всего одна значительная возвышенность – и все знают, что она собой представляла.
– Совершенно верно. И хотя я видел его своими собственными глазами, мне все еще не верится, что Монолит может быть стеной! Мне он всегда представлялся стоящим на своем торце – или плавающим в пространстве.
– Думаю, мы поняли теперь, что он может делать что угодно – все, что существует в нашем воображении, – и массу других вещей, которые мы не может себе представить.
Итак, что-то произошло на Европе в период между одной серией наблюдений и другой. На ее поверхности в 2037 году внезапно появилась гора Зевс – высотой в десять километров. Вулканы такого размера не возникают за пару недель; к тому же на Европе нет такой вулканической активности, как на Ио.
– Не знаю как тебе, – проворчал Флойд, – а вот мне ее активность кажется вполне достаточной. Ты почувствовал этот толчок?
– К тому же, если бы эта новая гора была вулканом, она выбрасывала бы в атмосферу колоссальное количество газа; действительно, в атмосфере Европы произошли некоторые изменения, но столь ничтожные, что никак не подтверждают такое объяснение. Все это оставалось для нас тайной, а поскольку мы не решались подлетать к Европе слишком близко – и, к тому же, были слишком заняты другими делами, – нам не оставалось ничего иного, как выдумывать самые фантастические теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58