А. Бердяевым под именем «религиозной философии истории», хотя будучи противником сионистской идеи, он не упоминает о ней в своей теории, да и о культуре имеет особое предположение. Для умозрительных суждений о русском еврействе самое важное в вольномыслии русского философа состоит в его философско-мировоззренческом уложении, ибо на этом сугубо духовном уровне пролегает самая прочная связь русского и еврейского начал, а потому в субстрате исторического созерцания Бердяева расположено общее основополагание: «Потому что, поистине, в центре мира стоит человек и судьба человека определяет судьбу мира, через него и для него… Поистине, вся историческая судьба и есть не что иное, как судьба человека» (1990, с. 42; нелишне напомнить, что русские духовные мыслители воспринимали понятие «человек» в одном смысле с понятием «личность»). В этом пункте своего духо-познания русский философ оказался на одном поле с еврейской Торой и потому не удивительно, что свойства «исторического» более всего Бердяев обнаруживает в еврейском сознании. Но Бердяев недооценил свое открытие, полагая, что "еврейское сознание конструирует «историческое», — оно (еврейское сознание) не конструирует «историческое», а в действительности это последнее суть архетип еврейского естества и оно выделяет из себя то, что называется «историческим». Поэтому еврейская история необходимо должна быть индивидуалистической, что и заключено в изобретенном русским философом понятии о "небесной истории ", которое противостоит истории, раскрывающейся через коллективистские регалии, или "земной истории ".
В лице бердяевской концепции русское еврейство сталкивается с замечательным явлением: еврейское участие осуществляется посредством русского национального лица. Если прежние примеры еврейского «вселения» в русскую культуру из области литературной критики и философии имели одностороннее направление от еврейского источника к русскому потребителю, то в исторической отрасли Бердяев поменял вектор направления и функциональный вид сублимации: он, русский ум, извлекает духовные ценности из еврейского исторического архива. Заслуга великого философа полагается не только в том, что он выявил двустороннее движение по еврейской радуге, дающее самую прочную гарантию стабильности внутренней организации русского еврейства, а прежде всего в том, что продемонстрировал воочию действие оригинального аппарата русской культуры — систему со-общающихся сосудов . Религиозная философия истории Бердяева относится к числу наиболее глубокомысленных проницаний русской духовной философии, одновременно она есть русский вклад в философию иудаизма и философским ядром русского еврейства. Однако и по настоящий день бердяевское постижение остается в разряде теоретического широкомыслия и не имеет практического воплощения. Небесная история, — эта жемчужина еврейского исторического сознания, — пребывает для евреев, своего генетического материала, в состоянии умозрительной схемы, а в государстве Израиль так и не понято, что создание небесной истории евреев, начиная со времен Десятисловия Моисея, является первоочередной задачей, явочной акцией освобожденного сознания. Прямые же предпосылки небесной истории были налицо в еврейском творчестве русского еврейства еще до бердяевских лекций. Русской небесной истории, естественно, также не существует, но наличествует свод исследований по истории государства Российского, который сам по себе являет едва ли не самое замечательное произведение русской культуры. Созданная величайшими мастерами исторического жанра, российская хронология по объему и масштабу не имеет аналогов во всемирном опыте и должна быть определена шедевром земной истории как таковой в целом. И также, как в любом подобного типа сочинении, в русской земной истории нет упоминания об евреях и их исторической доле в общерусской балладе. Так что силлогистика Солженицына о ролиеврейского народа в русской истории получена не посредством выведения, а благодаря проницанию в бердяевское откровение, таящее
в себе невысказанный, но само собой разумеющийся концептуальный вывод: евреи рассеяния не принимают участия в земной истории, а их сфера деятельности — это духовная область, где зарождается небесная история.
Глубокомыслие и новаторский характер философии истории Н. А. Бердяева нельзя воспринимать в отрыве от парадоксальности его мышления и противоречивости творческого мироощущения, что выступает общей причиной ряда имеющихся несовершенств в концептуальной конструкции его исторического творения, и несомненно, что недоразумения ноуменального плана в бердяевском произведении всплывут на поверхность при попытках реализовать теоретические положения небесной истории. Но критический разбор неординарного создания русского философа не входят в творческий замысел сего трактата, а из этого сочинения будет взято только то, что воплотилось в понятие «небесной истории» как истории еврейского духа и что позволило осмотреть русское еврейство с качественно новых позиций. Оценка именно этих исторических критериев, новаторских по своей сути, хотя и обладающих определенными предпосылками в самом еврейском духодвижении, будет целью последующей рефлексии еврейского исторического сознания в духе бердяевской «небесной истории».
1. Формационная характеристика еврейского исторического сознания.
Н. А. Бердяев ноуменально доказал и эмпирически показал, что издавна известное еврейское историческое сознание возникает из архетипических глубин подсознательного инстинкта и представляет собой главную духовную силу еврейской натуры, а потому еврейское историческое творчество образует удобный сравнительный полигон для качественного сопоставления духовных движений в разных формационных сообществах галутного еврейства. Общеидеологический настрой еврейского исторического сознания в Европе профессор Шломо Авинери в своем обстоятельном обзоре показывает на примере рабби Нахмана Крохмала и Генриха Греца — двух знаковых фигур европейской хаскалы. Н. Крохмал создал труд «Наставник колеблющихся нашего времени» (1851г. ), где, как отмечает Ш. Авинери, «… он впервые заключил ход еврейской истории в рамки, подчеркивающие ее национально-политическое содержание», а Г. Грец прославился 11-ю томами трактата «История евреев от древнейших времен до настоящего» (1853-1876 гг.) и, по словам Авинери, «Они внесли решающий вклад в формирование концепции, видящей в еврействе нацию, а в еврейской истории — национальную историю». Следовательно, оба творца единодушно выставляют еврейскую историю в качестве самостоятельного национально-исторического свершения и это при полном осознании главного парадокса мировой истории — существования еврейской исторической реальности в резком противоречии с общеисторическими канонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
В лице бердяевской концепции русское еврейство сталкивается с замечательным явлением: еврейское участие осуществляется посредством русского национального лица. Если прежние примеры еврейского «вселения» в русскую культуру из области литературной критики и философии имели одностороннее направление от еврейского источника к русскому потребителю, то в исторической отрасли Бердяев поменял вектор направления и функциональный вид сублимации: он, русский ум, извлекает духовные ценности из еврейского исторического архива. Заслуга великого философа полагается не только в том, что он выявил двустороннее движение по еврейской радуге, дающее самую прочную гарантию стабильности внутренней организации русского еврейства, а прежде всего в том, что продемонстрировал воочию действие оригинального аппарата русской культуры — систему со-общающихся сосудов . Религиозная философия истории Бердяева относится к числу наиболее глубокомысленных проницаний русской духовной философии, одновременно она есть русский вклад в философию иудаизма и философским ядром русского еврейства. Однако и по настоящий день бердяевское постижение остается в разряде теоретического широкомыслия и не имеет практического воплощения. Небесная история, — эта жемчужина еврейского исторического сознания, — пребывает для евреев, своего генетического материала, в состоянии умозрительной схемы, а в государстве Израиль так и не понято, что создание небесной истории евреев, начиная со времен Десятисловия Моисея, является первоочередной задачей, явочной акцией освобожденного сознания. Прямые же предпосылки небесной истории были налицо в еврейском творчестве русского еврейства еще до бердяевских лекций. Русской небесной истории, естественно, также не существует, но наличествует свод исследований по истории государства Российского, который сам по себе являет едва ли не самое замечательное произведение русской культуры. Созданная величайшими мастерами исторического жанра, российская хронология по объему и масштабу не имеет аналогов во всемирном опыте и должна быть определена шедевром земной истории как таковой в целом. И также, как в любом подобного типа сочинении, в русской земной истории нет упоминания об евреях и их исторической доле в общерусской балладе. Так что силлогистика Солженицына о ролиеврейского народа в русской истории получена не посредством выведения, а благодаря проницанию в бердяевское откровение, таящее
в себе невысказанный, но само собой разумеющийся концептуальный вывод: евреи рассеяния не принимают участия в земной истории, а их сфера деятельности — это духовная область, где зарождается небесная история.
Глубокомыслие и новаторский характер философии истории Н. А. Бердяева нельзя воспринимать в отрыве от парадоксальности его мышления и противоречивости творческого мироощущения, что выступает общей причиной ряда имеющихся несовершенств в концептуальной конструкции его исторического творения, и несомненно, что недоразумения ноуменального плана в бердяевском произведении всплывут на поверхность при попытках реализовать теоретические положения небесной истории. Но критический разбор неординарного создания русского философа не входят в творческий замысел сего трактата, а из этого сочинения будет взято только то, что воплотилось в понятие «небесной истории» как истории еврейского духа и что позволило осмотреть русское еврейство с качественно новых позиций. Оценка именно этих исторических критериев, новаторских по своей сути, хотя и обладающих определенными предпосылками в самом еврейском духодвижении, будет целью последующей рефлексии еврейского исторического сознания в духе бердяевской «небесной истории».
1. Формационная характеристика еврейского исторического сознания.
Н. А. Бердяев ноуменально доказал и эмпирически показал, что издавна известное еврейское историческое сознание возникает из архетипических глубин подсознательного инстинкта и представляет собой главную духовную силу еврейской натуры, а потому еврейское историческое творчество образует удобный сравнительный полигон для качественного сопоставления духовных движений в разных формационных сообществах галутного еврейства. Общеидеологический настрой еврейского исторического сознания в Европе профессор Шломо Авинери в своем обстоятельном обзоре показывает на примере рабби Нахмана Крохмала и Генриха Греца — двух знаковых фигур европейской хаскалы. Н. Крохмал создал труд «Наставник колеблющихся нашего времени» (1851г. ), где, как отмечает Ш. Авинери, «… он впервые заключил ход еврейской истории в рамки, подчеркивающие ее национально-политическое содержание», а Г. Грец прославился 11-ю томами трактата «История евреев от древнейших времен до настоящего» (1853-1876 гг.) и, по словам Авинери, «Они внесли решающий вклад в формирование концепции, видящей в еврействе нацию, а в еврейской истории — национальную историю». Следовательно, оба творца единодушно выставляют еврейскую историю в качестве самостоятельного национально-исторического свершения и это при полном осознании главного парадокса мировой истории — существования еврейской исторической реальности в резком противоречии с общеисторическими канонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163