— Да. Если захочешь, я представлю тебя местным оборотням и тем немногим, которые относятся к нашему роду.
— Ты? Сделаешь все это ради меня?
— Конечно, — улыбнулась я, потрепав её по волосам.
— Значит, ты теперь моя семья, — удовлетворённо вздохнула она, а глаза светились неподдельным счастьем.
Все это было не совсем то, что я имела в виду. Но я не хотела гасить этот яркий огонёк, который загорелся в её глазах. Ами походила на щенка, яростно виляющего хвостом только оттого, что его погладили и сказали, что любят.
— Ладно, одевайся. Пойдём готовить завтрак, — это было единственным, что я сейчас могла сказать.
— Хорошо, — ни вопросов, ничего. И я не была уверена, что была бы другая реакция, скажи я, что мы пойдём прыгать из окна. Да, в ней слишком долго искореняли любое собственное мнение.
Ами надела рубашку от пижамы, так как её одежда была приведена в негодность, и мы пошли на кухню. А спустя каких-то пару минут вернулась Тина с сумками продуктов. И вовремя. В её отсутствие единственное, что я могла приготовить — это кипяток.
Мы начали кулинарить. Причём всерьёз. Когда сестра спросила, к чему столько еды и не придут ли к нам гости, я лишь рассмеялась и сказала:
— Никаких гостей. Просто на залечивание ран мы тратим много энергии, и нужно её как-то восполнить. Ведь ты голодна, Ами?
— Да, — кивнула девушка, потупившись.
Тина лишь покачала головой. Она не переставала удивляться тому, что Ами бодра и весела, а ведь вчера лежала практически пластом с исполосованной спиной. Слишком резко сестра окунулась во все это сверхъестественное дело. Надо было ей рассказать как-то по-другому, как-то постепенно. Но все уже свершилось. Хорошая мысля, она, как известно, приходит опосля.
Мы сели завтракать, и Тина смогла убедиться, что значит зверский аппетит. А я лишь улыбалась и подкладывала еду Ами на тарелку. По себе знала, что в такие моменты можно лошадь съесть и не подавиться.
После завтрака мы перешли в гостиную. Тина поделилась своей одеждой с Ами, и, так как они были почти одного роста и комплекции, все отлично подошло. Девушка сидела, поджав под себя ноги, в джинсах и свитере, и выглядела сейчас лет на пятнадцать.
Как бы между прочим я спросила её:
— И что же ты собираешься теперь делать?
— Не знаю, — вздохнула Ами, уткнувшись подбородком в колени, а глаза при этом были абсолютно потерянными.
Не выдержав этого её взгляда, я присела перед ней и проговорила:
— Я понимаю, тебе сейчас не легко. Но нужно строить новую жизнь.
— Я этого не умею, — пробормотала Ами. — Я вообще ничего не умею.
— Но ты же известная всему миру певица! — не выдержала Тина.
На это она лишь грустно усмехнулась.
— Я всегда лишь пела, всем остальным заправлял Кшати.
— Но тебе ведь нравится петь? — продолжала спрашивать Тина.
— Да.
— Так за чем же дело стало?
— Не все так просто, сестрёнка, — возразила я. — Ами, ты подписывала с Кшати контракт?
— Я… я не знаю.
Этого следовало ожидать. Дальнейшие разговоры почти ни к чему не привели, и я решила дать ей время прийти в себя. Может, потом удастся принять какое-либо решение.
Потом я поехала в клуб. Работа есть работа, и какие бы события не происходили в личной жизни, она от этого никуда не денется.
Только я зашла в кабинет, как зазвонил мой мобильный. Странно. Неизвестный вызов. Ещё страннее. Я нажала на кнопку принятия вызова и проговорила:
— Да?
— Здравствуй, Лео.
Я так и замерла. Это был Кшати. Даже по телефону его голос не утратил своей соблазнительной текучести. У меня от него аж мурашки по коже побежали.
— Что тебе нужно, Кшати? — интересно, откуда он узнал мой телефон? Не помню, чтобы я его давала.
— Я не перестаю думать, мечтать о тебе, моя прекрасная дэви.
О себе я как-то такого сказать не могла. Появилось слишком много других забот, и было не до копания в себе и наших с ним отношениях.
Наверно, я издала какой-то звук, так как Кшати спросил:
— А ты?
— А что я?
— Мне не хватает запаха твоего тела, а тебе?
— Иди ты!
Не могла я говорить с ним спокойно. Перед глазами постоянно стоял образ окровавленной, избитой Ами. И осознание того, что это ОН сделал это с ней такое.
— Неужели ты не скучала по мне? — похоже, моё послание он проигнорировал.
— Прошло слишком мало времени. Я не скучала, — холодно проговорила я.
В трубке раздался полувздох, полусмех, от которого я прямо в сердце ощутила дуновение тепла, и тотчас поспешила поглубже упрятать это чувство. Но, наверно, чем-то выдала себя, так как Кшати сказал:
— Я не верю тебе. Не забывай, я чую ложь. Это правило распространяется и на телефонные разговоры. Кстати, у тебя есть что-то, что принадлежит мне.
— В смысле?
— Амарис.
Тут уж я не выдержала и высказала все, что о нем думаю, не стесняясь в выражениях. Редкие слова из моей речи были печатными. Кшати слушал, а когда я выдохлась, сказал, как ни в чем не бывало:
— Вот уж не думал, что это вызовет у тебя такую бурную реакцию.
А я думала, что выдохлась! Оказалось, нет. Меня хватило на ещё один залп. Его он выслушал также невозмутимо, как и первый, а под конец произнёс:
— Это не должно тебя волновать, любовь моя. Ами принадлежит мне во всех смыслах.
Я не выдержала и отключилась, а подумав, вообще выключила мобильный. Зла я была невероятно! И хуже всего, что я продолжала его любить! Черт! Воистину, любовь зла. Ладно, работать надо. Может, хоть отвлекусь.
У меня это почти получилось, до того момента, пока Дени не нашла меня в зале и не сказала, что мне звонит сестра, и у неё что-то срочное.
— Тина, что случилось? — спросила я, едва добравшись до трубки.
— Ами ушла.
— Как? Куда?
— Я не знаю. Просто ушла. Она совершенно меня не слушала! Словно в трансе была. Я… я не могла её остановить. У неё такая сила!
— Ты не пострадала?
— Нет, но она…
— Ты сделала все, что могла. Человеку не остановить оборотня. Я что-нибудь придумаю. Не беспокойся. Ложись спать.
Я повесила трубку, потом села и обхватила голову руками, повторяя: Черт! Черт! Черт! Я была уверена, да практически знала, куда ушла Ами. Её вызвал Кшати. Все признаки на лицо. У него и впрямь было слишком много власти над ней. Уж не знаю, каким образом.
Нет, я обязана была вытащить её оттуда! Но мысли как — ни одной!
Вдруг я почувствовала головокружение, перед глазами все поплыло. Я качнула головой, вроде отпустило. Но со мной творилось что-то непонятное, и я никак не могла понять, что. Это не магия — мой медальон не светился, а спокойно висел, но что? Над губой выступили бисеринки пота. Да что ж такое! Я провела рукой по шее и ощутила какую-то странную пульсацию. Будто пульс бился не под кожей, а над ней, прямо под моими пальцами.
Я рванула к зеркалу и поняла, в чем дело. Ранки, оставленные Кшати, практически заросли, остались две едва заметные белые точки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52