- Если у кого есть ружье, принесите его с собой на дежурство, - продолжал Боб. Теперь, поставив на место Арсенолта, он чувствовал себя уверенней. - Только не берите малокалиберки. А те, у кого ружья меньше двадцать второго калибра, получат оружие здесь.
- Я и не знал, что в школе есть такой запас, - заметил Кэл Партридж, и в зале послышался смех.
- И в школе этого не знали, но запас оружия будет, - сказал Боб, - потому что каждый из вас, у кого больше одного ружья выше двадцать второго калибра, принесет его сюда.
- Он посмотрел на Джона Уирли, директора школы.
- Ты не будешь возражать, Джон, если мы станем хранить оружие в твоем кабинете?
Уирли кивнул. Позади него священник Джонсон расстроенно потирал руки.
- Ни хрена у вас из этого не выйдет, - возразил Оррин Кэмпбелл. - У меня дома остаются жена и двое детей. Что они будут делать, если компания трупов явится на ужин в День благодарения, пока я буду на дежурстве? Ведь им нужно чем-то обороняться.
- Если мы хорошо исполним свое дело на кладбище, то никто не явится к тебе в дом, - упрямо стоял на своем Боб. - Некоторые из вас имеют револьверы. Нам они не нужны. Подумайте сами, каким женщинам можно доверить оружие и каким нет, и вручите им револьверы. Мы соберем членов семей в группы.
- Они там смогут играть в лото, - хихикнул старый Фрэнк, и Боб улыбнулся. Вот это уже будет получше, подумал он.
- По ночам мы расставим вокруг кладбища грузовики с включенными фарами и ярко осветим его. - Боб посмотрел на Санни Дотсона, заведующего заправочной станцией «Амоко», единственной заправочной станцией на острове. Санни занимался не столько заправкой грузовиков и автомобилей, сколько заправкой лодок для ловли омаров и прогулочных катеров в летние месяцы. Остров был невелик, и потому ездить куда-то особенно не приходилось, да и на материке горючее стоило на десять центов дешевле. - Ты сможешь снабжать их горючим?
- А мне представят квитанции за потраченный бензин?
- Речь идет о том, чтобы спасти твою задницу, Санни, - сказал Боб. - Когда положение снова нормализуется - если оно нормализуется, - думаю, ты компенсируешь свои затраты.
Санни оглянулся вокруг, увидел устремленные на него суровые взгляды и пожал плечами. Он выглядел угрюмым, но, по правде говоря, скорее казался озадаченным, вспоминал на следующий день Дэйви.
- У меня не больше четырехсот галлонов горючего, - предупредил Санни, - главным образом дизельного топлива.
- На острове имеется пять генераторов, - заметил Берт Дорфман. - Все они работают на дизельном топливе. Если понадобится, я могу установить осветительные огни. - Когда Берт начинал говорить, все его слушали: он был единственным евреем на острове, его считали одновременно своего рода Дон Кихотом и бесстрашным подобием оракула, работающим половину дня.
В зале послышался тихий шепот. Если Берт сказал, что может сделать что-то, на него можно положиться. Он был не только евреем, но и электриком, а на островах существовало мнение, неофициальное, но твердое, что лучше электриков-евреев в природе не бывает.
- Нам нужно осветить кладбище ярче сцены, - заметил Боб.
Поднялся Энди Кингсбери.
- Я слышал, что если прострелить такому существу голову, оно иногда умирает окончательно, а иногда - нет, - сказал он.
- У нас есть бензопилы, - упрямо произнес Боб, - и если оно не захочет умирать… ну что ж, мы можем позаботиться, чтобы оно не ушло слишком далеко живым.
На том собрание закрылось, ознакомившись с графиком дежурств.
* * *
Прошло шесть дней и шесть ночей, и охранники, расставленные вокруг маленького кладбища на острове Дженни, стали чувствовать себя как-то глупо. («Я вот просто не знаю, стою ли я на страже или ковыряю в носу», - заметил однажды Оррин Кэмпбелл, когда с дюжину часовых у ворот кладбища играли в покер.) Но когда это началось… события стали развиваться весьма стремительно.
Дэйв рассказал потом Мэдди, что он услышал звук, похожий на завывание ветра в трубе в штормовую ночь. И тут же памятник на могиле, где нашел последнее упокоение Майкл, сын мистера и миссис Фурнье, умерший от белокровия в семнадцать лет, упал. Майкл был единственным ребенком в семье, мать с отцом такие приятные люди… Через мгновение изуродованная рука с кольцом Ярмутской академии на указательном пальце, покрытым мхом, поднялась над землей, проткнув жесткий дерн. При этом один из пальцев оторвался.
Земля заколебалась (подобно животу беременной женщины, готовящейся выбросить находящегося в чреве ребенка, едва не сказал Дэйв, но тут же передумал), большая волна прокатилась в закрытую бухту. А затем юноша сел, только его трудно было узнать после двухлетнего пребывания в могиле. Мелкие щепки торчали из того, что осталось от его лица, сказал Дэйви, и блестящие голубые нити запутались в космах его волос. «Это от обивки гроба», - пояснил ей Дэйви, глядя на свои нервно сплетенные пальцы.
Мэдди кивнула.
Часовые в страшном испуге, испытывая отвращение, открыли огонь по ожившему трупу бывшего чемпиона местной школы, подающего второй линии команды «Все звезды», и разнесли его на кусочки. Отдельные пули, выпущенные в панике, откололи осколки от его мраморного памятника. Лишь случайно, когда началась пальба, вооруженные мужчины стояли рассеянной группой; разделились бы стрелки на два крыла, как первоначально планировал Боб Даггетт, они скорее всего перестреляли бы друг друга. А сейчас не пострадал ни один островитянин, хотя Бад Мичум на другое утро обнаружил в рукаве своей рубашки подозрительную дыру.
- Не иначе зацепился о шип ежевики, - указал он. - Там, на том конце острова, такие густые заросли. - Никто не оспаривал это утверждение, но чернота вокруг отверстия заставила его жену подумать, что шип был очень крупного калибра.
Молодой Фурнье рухнул обратно в могилу и не поднимался, только его конечности рефлекторно подергивались… Но к тому времени волны шли уже по всему кладбищу, будто там происходило землетрясение, - но только там, только в одном месте.
Это началось примерно за час до наступления сумерек.
Берт Дорфман подсоединил сирену к тракторному аккумулятору, и Боб Даггетт щелкнул переключателем. Не прошло и двадцати минут, как большинство горожан явились на островное кладбище.
И едва не опоздали, сказал Дэйв Имонс, потому что несколько оживших трупов чуть было не скрылись. Старому Фрэнку Даггетту оставалось еще два часа до сердечного приступа, покончившего с ним как раз в тот момент, когда волнение стало утихать. Он расставил прибежавших на кладбище так, чтобы они не перестреляли друг друга, и последние десять минут кладбище на Дженни напоминало настоящее поле боя. К концу сражения пороховой дым был таким густым, что некоторые просто задыхались. Кислый запах рвоты перебивал запах дыма, только был острее и держался дольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10