Однако если папа Климент V действительно поддерживал монархов, объявивших меня бунтовщиком, ему следовало наказать меня отлучением от церкви. Так что мне и моим людям было уготовано судьбой либо нападать на корабли сарацин и искать смерти в бою, либо быть обезглавленными маврами, либо, что еще хуже, оказаться задушенными христианской петлей. Но я не страшился этого. Пират с такой галерой, как моя, и с такими знаниями мог бы завладеть огромными богатствами, и мало кто отважился бы противостоять мне. Вместе с тем я осознавал, что никогда не оставлю своих братьев в смертный час.
И что еще вам сказать? Я разговаривал с Пером де Сант-Жустом, настоятелем Пеньисколы. Он сказал мне, что уже очень стар и принял решение сдать крепость королю. Тогда я предложил ему отправиться со мной и с теми, кто пожелает это сделать, в крепость Миравет, где брат Рамон Сагвардия, я в этом был уверен, окажет сопротивление королю-предателю. С его благословения, мы, три сержанта, один рыцарь, семь мирян, а также несколько моряков и солдат, поспешно собрались и отправились в путь. Хотя, как нам было известно, еще за десять дней до этого король Хайме отдал приказ о нашем аресте и о конфискации имущества ордена, мы гордо носили наши одеяния, украшенные красным крестом Храма, и не прятали оружия. Ни солдаты, ни местная милиция не осмеливались задержать нас ни на одном из дорожных постов проверки.
Два дня спустя, 12 декабря 1307 года, после падения Пеньисколы, не оказавшей сопротивления, крепости и принадлежавшие им в округе владения, вся собственность нашего ордена в королевстве Валенсия были конфискованы, а все братья взяты под стражу.
Как я и ожидал, брат Сагвардия отказался выполнить приказ короля о сдаче крепости Миравет, и, когда мы прибыли туда, началась его осада. Милицейские Тортосы из соседних населенных пунктов, которые во исполнение королевского приказа отрабатывали последние детали осады, также не осмелились задержать нас.
Брат Сагвардия радостно приветствовал нас и обнял меня, явно довольный тем, что я выполнил возложенную на меня миссию. Он пожелал, чтобы я оставил кольцо у себя. При этом Рамон сказал, что никто не должен знать, почему я ношу его. В тот момент, несмотря на утрату своего любимого корабля, я чувствовал себя счастливым и понимал, что нахожусь там, где должно, а именно — сражаюсь вместе с моими братьями. В этой же крепости нашли убежище настоятели из Сарагосы, Граньены и Гебута. Все мы готовились к длительной осаде.
В конце года пришло сообщение о том, что Масдеу, владение брата Рамона Сагвардия, равно как и прочая собственность тамплиеров в Росельноне, Серданье, Монтпельере и на Майорке, конфискованы королем Хайме II Майоркским, дядей нашего короля Хайме II. Сопротивления никто не оказал, и хотя арестовали всех братьев, режим допускал некоторую свободу.
К началу 1308 года в Каталонии оказывали сопротивление только два замка — Миравет и Аско. В Арагоне все еще держались крепость Монсон и несколько замков. Один из них, Либрос, героически выдержал шестимесячную осаду. Оборону держали всего один тамплиер, брат Пер Ровира, и несколько верных ему мирян.
20 января король прислал письмо, предупреждая нас о том, что мы должны выполнить приказ папы, и брат Сагвардия просил решить вопрос путем переговоров, но монарх не ответил. Позднее Хайме II угрожал семьям солдат, которые защищали нас, обещал перевешать их и отобрать имущество. Брат Беренгер де Сант-Жуст, настоятель Миравета, предложил освободить от службы солдат, уплатив им жалованье по день увольнения. Сагвардия согласился и провел переговоры с офицерами короля о выводе этих войск без какого-либо ущерба, как морального, так и материального, для личного состава. Мы не хотели, чтобы ни в чем не повинные люди и их семьи пострадали за преданность нашему ордену. И я с грустью распрощался с моими последними моряками.
Тогда брат Сагвардия попросил короля направить в Рим гонцов, чтобы те оправдали орден в глазах святого понтифика. Хайме II ответил тем, что приказал строить осадные орудия, которые забрасывали бы камнями наш замок. Он также переместил из Барселоны подкрепления и попросил помощи у своего дяди, короля Майорки.
Так продолжалась осада, сопровождавшаяся нашими тщетными попытками вступить в переговоры, предательствами, истощением запасов продовольствия и все более нарастающим давлением короля. Ничего не дали попытки напомнить монарху о той службе, которую мы сослужили ему и его предкам, вернув их владения, а также о том, что мы оставались верными его отцу, когда папа отлучил его от церкви и организовал против него крестовый поход. В октябре мы добились того, что осаждающие согласились выпустить, без ущерба для них, молодых рыцарей и прочих новичков, которые еще не приносили духовных обетов. Они могли свободно вернуться к своим семьям.
Брат Сагвардия не доверял королю, но все еще верил папе. Наша община постоянно молилась о том, чтобы понтифик прозрел и, осознав нашу невиновность, снова взял бы нас под свое покровительство. При поддержке Климента V этот храбрый тамплиер вполне мог бы одержать победу над самим королем Арагона. Брат Сант-Жуст и другие настоятели полагали, что зло исходит от самого папы, и просили нас согласиться на условия, которые выдвигал на переговорах монарх.
В конце концов мнение большинства возобладало, и, к великому своему сожалению, наместник Сагвардия после более чем годового сопротивления был вынужден сдать Миравет и Аско. Это случилось 12 декабря. В то время продолжали сопротивляться Монсон и Чаламера, продержавшиеся еще несколько месяцев.
Поначалу наше заточение не было слишком суровым. Меня посадили вместе с четырьмя другими братьями: рыцарем, священником и двумя сержантами в командорстве Пеньисколы, куда я сам попросился, поскольку оттуда было видно море. Галеры «Санта-Колома» там уже не было, ее перегнали в Барселону.
Два месяца спустя меня вызвали на допрос к инквизитору. Перечень вопросов содержал, например, такие: не плевал ли я на крест, отрекался ли от господа нашего Иисуса Христа, целовал ли своих братьев в заднюю часть и не занимался ли прочими нечестивыми делами.
Что еще вам рассказать? Я уже знал о подобных вопросах, но они возмутили меня. Я видел смерть моих товарищей при абордажах сарацинских судов, видел, как египтяне сокрушали стены Акры, видел, как сотни братьев тамплиеров погибли, защищая истинную веру. Мое тело покрывали шрамы, результат кровопролитных сражений во имя Господа нашего Иисуса Христа. И я должен был отвечать на мерзопакостные вопросы этих доминиканцев, клириков, никогда не видевших собственной крови, если только случайно не наносили себе раны орудиями, применяемыми ими для зверских пыток христиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
И что еще вам сказать? Я разговаривал с Пером де Сант-Жустом, настоятелем Пеньисколы. Он сказал мне, что уже очень стар и принял решение сдать крепость королю. Тогда я предложил ему отправиться со мной и с теми, кто пожелает это сделать, в крепость Миравет, где брат Рамон Сагвардия, я в этом был уверен, окажет сопротивление королю-предателю. С его благословения, мы, три сержанта, один рыцарь, семь мирян, а также несколько моряков и солдат, поспешно собрались и отправились в путь. Хотя, как нам было известно, еще за десять дней до этого король Хайме отдал приказ о нашем аресте и о конфискации имущества ордена, мы гордо носили наши одеяния, украшенные красным крестом Храма, и не прятали оружия. Ни солдаты, ни местная милиция не осмеливались задержать нас ни на одном из дорожных постов проверки.
Два дня спустя, 12 декабря 1307 года, после падения Пеньисколы, не оказавшей сопротивления, крепости и принадлежавшие им в округе владения, вся собственность нашего ордена в королевстве Валенсия были конфискованы, а все братья взяты под стражу.
Как я и ожидал, брат Сагвардия отказался выполнить приказ короля о сдаче крепости Миравет, и, когда мы прибыли туда, началась его осада. Милицейские Тортосы из соседних населенных пунктов, которые во исполнение королевского приказа отрабатывали последние детали осады, также не осмелились задержать нас.
Брат Сагвардия радостно приветствовал нас и обнял меня, явно довольный тем, что я выполнил возложенную на меня миссию. Он пожелал, чтобы я оставил кольцо у себя. При этом Рамон сказал, что никто не должен знать, почему я ношу его. В тот момент, несмотря на утрату своего любимого корабля, я чувствовал себя счастливым и понимал, что нахожусь там, где должно, а именно — сражаюсь вместе с моими братьями. В этой же крепости нашли убежище настоятели из Сарагосы, Граньены и Гебута. Все мы готовились к длительной осаде.
В конце года пришло сообщение о том, что Масдеу, владение брата Рамона Сагвардия, равно как и прочая собственность тамплиеров в Росельноне, Серданье, Монтпельере и на Майорке, конфискованы королем Хайме II Майоркским, дядей нашего короля Хайме II. Сопротивления никто не оказал, и хотя арестовали всех братьев, режим допускал некоторую свободу.
К началу 1308 года в Каталонии оказывали сопротивление только два замка — Миравет и Аско. В Арагоне все еще держались крепость Монсон и несколько замков. Один из них, Либрос, героически выдержал шестимесячную осаду. Оборону держали всего один тамплиер, брат Пер Ровира, и несколько верных ему мирян.
20 января король прислал письмо, предупреждая нас о том, что мы должны выполнить приказ папы, и брат Сагвардия просил решить вопрос путем переговоров, но монарх не ответил. Позднее Хайме II угрожал семьям солдат, которые защищали нас, обещал перевешать их и отобрать имущество. Брат Беренгер де Сант-Жуст, настоятель Миравета, предложил освободить от службы солдат, уплатив им жалованье по день увольнения. Сагвардия согласился и провел переговоры с офицерами короля о выводе этих войск без какого-либо ущерба, как морального, так и материального, для личного состава. Мы не хотели, чтобы ни в чем не повинные люди и их семьи пострадали за преданность нашему ордену. И я с грустью распрощался с моими последними моряками.
Тогда брат Сагвардия попросил короля направить в Рим гонцов, чтобы те оправдали орден в глазах святого понтифика. Хайме II ответил тем, что приказал строить осадные орудия, которые забрасывали бы камнями наш замок. Он также переместил из Барселоны подкрепления и попросил помощи у своего дяди, короля Майорки.
Так продолжалась осада, сопровождавшаяся нашими тщетными попытками вступить в переговоры, предательствами, истощением запасов продовольствия и все более нарастающим давлением короля. Ничего не дали попытки напомнить монарху о той службе, которую мы сослужили ему и его предкам, вернув их владения, а также о том, что мы оставались верными его отцу, когда папа отлучил его от церкви и организовал против него крестовый поход. В октябре мы добились того, что осаждающие согласились выпустить, без ущерба для них, молодых рыцарей и прочих новичков, которые еще не приносили духовных обетов. Они могли свободно вернуться к своим семьям.
Брат Сагвардия не доверял королю, но все еще верил папе. Наша община постоянно молилась о том, чтобы понтифик прозрел и, осознав нашу невиновность, снова взял бы нас под свое покровительство. При поддержке Климента V этот храбрый тамплиер вполне мог бы одержать победу над самим королем Арагона. Брат Сант-Жуст и другие настоятели полагали, что зло исходит от самого папы, и просили нас согласиться на условия, которые выдвигал на переговорах монарх.
В конце концов мнение большинства возобладало, и, к великому своему сожалению, наместник Сагвардия после более чем годового сопротивления был вынужден сдать Миравет и Аско. Это случилось 12 декабря. В то время продолжали сопротивляться Монсон и Чаламера, продержавшиеся еще несколько месяцев.
Поначалу наше заточение не было слишком суровым. Меня посадили вместе с четырьмя другими братьями: рыцарем, священником и двумя сержантами в командорстве Пеньисколы, куда я сам попросился, поскольку оттуда было видно море. Галеры «Санта-Колома» там уже не было, ее перегнали в Барселону.
Два месяца спустя меня вызвали на допрос к инквизитору. Перечень вопросов содержал, например, такие: не плевал ли я на крест, отрекался ли от господа нашего Иисуса Христа, целовал ли своих братьев в заднюю часть и не занимался ли прочими нечестивыми делами.
Что еще вам рассказать? Я уже знал о подобных вопросах, но они возмутили меня. Я видел смерть моих товарищей при абордажах сарацинских судов, видел, как египтяне сокрушали стены Акры, видел, как сотни братьев тамплиеров погибли, защищая истинную веру. Мое тело покрывали шрамы, результат кровопролитных сражений во имя Господа нашего Иисуса Христа. И я должен был отвечать на мерзопакостные вопросы этих доминиканцев, клириков, никогда не видевших собственной крови, если только случайно не наносили себе раны орудиями, применяемыми ими для зверских пыток христиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90