К удивлению Ричи, это был Дирк. Он хотел немедленно поговорить с другом.
– Не считай меня безумным, но я во что бы то ни стало должен дать ему нахлобучку, иначе никогда не обрету душевного равновесия.
– Кому же? О ком ты говоришь?
– Хочешь выпить пива? – уклонившись от ответа, спросил Дирк.
– Ладно, я заеду к тебе!
Через полчаса они сидели в единственном в Рёмерсфельде пивном садике, под любимым каштаном Дирка. Столик только что освободился, и Дирк быстро занял его, опередив других посетителей.
– Обещай, что никому не выдашь меня! – сказал Дирк, как только они сели.
– Хочешь поделиться со мной какой-то тайной? – поинтересовался Ричи, попросив официантку принести им две кружки пива.
Дирк огляделся. Пивной садик полон посетителей, хорошая погода многих вытащила из дома. Но поблизости знакомых не видно. Это хорошо. Он наклонился к Ричи через столик и произнес тихо, но отчетливо:
– Я безумно зол на Гюнтера Шмидта и должен поквитаться с ним!
– Прости, если покажусь тебе бестолковым, но причем здесь Гюнтер Шмидт? – Ричи отложил в сторону папку с меню.
Дирк перешел на шепот:
– Это он увел у меня Линду!
Заметив, как тяжело дались ему эти слова и с каким трагическим лицом он их произнес, Ричи едва сдержал улыбку и недоверчиво заметил:
– Ты шутишь.
– Черт побери, нет!
Тут Ричи вспомнил о непонятных пассажах матери. Почему она спрашивала его? Или у женщин чутье на такие вещи?
– Не злись на меня, но я не могу в это поверить! Что общего у Линды с таким противным типом, как Гюнтер?
– Если бы я знал это, мне было бы легче. Правда, Ричи, я думал над этим, но понять никак не могу, и это сводит меня с ума!
Принесли две кружки свежайшего пива, они выпили их почти залпом.
– Уф, хорошо!
Кружки заняли свое место на деревянном столике, и молодые люди вытерли пену с губ. Ричи прикрыл рот; у него легкая отрыжка.
– Извини, – сказал он, икнув, – хорошо бы повторить.
– Понял. – Дирк заказал еще пару пива.
– Как это могло произойти? – поинтересовался Ричи.
– Если бы я это знал! За это время я передумал все, что можно. Началось все с одного ужина. Линда непременно хотела, чтобы я приехал к ней, что-то там приготовила, ну и так далее. Но у меня тогда не было настроения. Было ужасно лень вылезать из конуры, и я лишь спросил, почему она не может приготовить тот же самый супчик у меня!
– Да, парень, – тяжело вздохнул Ричи, – это была твоя роковая ошибка. Она что-то придумывала, готовила, у нее, скорее всего, были просто сумасшедшие планы. Линда хотела почувствовать, что нужна тебе. Что ты сказал ей тогда?
– Что не могу найти свою машину…
– Тебе что, не на чем было доехать? Ты старый немощный дед? Надо было прыгнуть на велосипед, поставить рекорд скорости и примчаться к ней. Вызвать такси, наконец! И что она ответила тебе?
– То же, что сказал сейчас ты!
– То же самое?
– Ну да!
– И ты еще удивляешься?
– Я хотел на ней жениться, правда, Ричи, не смейся. Я уже все это хорошо представлял себе. Предложение руки и сердца на берегу реки, шампанское, ночь любви…
– А о ней ты не подумал!
– О ком?
– О ночи любви, парень! Ну и глупец же ты! Из ничего не возникает ничего!
– У меня есть книга о женской психологии. В ней написано, что женщин иногда надо отпускать на свободу. И будто в них всегда сидит страх потерять то, что они имеют. Так что же случилось?
Принесли новую порцию пива.
– Что случилось, ты видишь уже сейчас, мой дорогой. Что касается свободы, Линда хорошо поняла, но что касается страха потери, про это она, видимо, забыла прочитать!
– Ты считаешь меня дураком? – Эти слова Дирк произнес так громко, что люди, сидящие за соседним столиком, обернулись.
– Мне жаль, но ты сам похоронил свою любовь! А вот то, что гробовщиком стал Гюнтер, не укладывается в моей голове! – Ричи потер лоб. – Он и Линда – нечто несовместимое!
– Я бы с удовольствием отвесил ему хорошую оплеуху!
– Гюнтер сильнее тебя!
– Я думал, ты мне друг!
Ричи наморщил лоб.
– Мы придумаем что-нибудь вместе. Надеюсь, что-то придет в голову. Но сначала я должен поесть!
Следующая неделя началась в Рёмерсфельде безоблачным небом и небывалым всплеском деловой активности. Гюнтеру пришлось провести предыдущую ночь дома, потому что там висели его костюмы, лежали выглаженные рубашки, стояли начищенные ботинки. Все это необходимо ему для очередного рабочего дня в связи с предстоящей встречей с банковскими работниками по поводу продажи недвижимости акционерному обществу в Лихтенштейне. Он ночевал в гостевой комнате, чтобы показать Марион установленную между ними границу, но когда утром начал искать в своем платяном шкафу бело-голубую рубашку для только что подготовленного костюма, почему-то не нашел ее.
– Марион, а где мои рубашки?
– Где они должны быть? – ответила Марион, проходя мимо него в ночной сорочке.
Такого еще никогда не было в их доме.
– Ну, здесь-то их нет! – бросил он ей вслед.
– Как же так? – лениво осведомилась она и, потягиваясь, пригладила свои взлохмаченные после сна волосы. – Уж не думаешь ли ты, что рубашки могут летать?
– Что значат твои слова?
– Ну, например, из корзины с грязным бельем по маршруту стиральная машина – гладильная доска – платяной шкаф. Я иду снова в постель. Ты знаешь, где кофе.
С этими словами она исчезла в спальне.
Взбешенный Гюнтер схватил другую рубашку. Марион еще пожалеет об этом. И первый камень в основание своей мести он заложит уже через несколько часов.
Едва Гюнтер вышел за порог, Марион начала двигаться по дому с быстротой молнии. Она направилась в душ, высушила феном волосы, зачесала их назад, надела удобное легкое платье, туфли на низких каблуках. Собрав вес документы, которые удалось найти, и записи того, что она вспомнила, Марион поехала к Анне Кель. Возле одной из пекарен она остановила машину и купила несколько свежих круассанов. Марион видела у Анны кофеварку. Значит, следует что-то принести с собой для спокойной беседы за чашкой кофе.
А Моника в офисе обсуждала с сыном предстоящие на этой неделе встречи, договоры и стратегические планы на ближайшее будущее.
– Что с тобой? – внезапно спросила она Ричи.
– Со мной? А что такое? – Он невинно посмотрел на мать своими голубыми глазами.
– Ну-ка рассказывай!
– Мать, перестань! Это не связано ни с тобой, ни с нашим бизнесом. Это действительно мои личные проблемы.
– Ну, хорошо! Тогда я тоже кое-что расскажу тебе. – Моника захлопнула свой ежедневник.
– Что значит, тоже!
– То, что я сказала. Тоже! – Она улыбнулась ему.
– Хорошо. Что же это?
Матери бывают иногда невыносимы, подумал при этом Ричи.
– Мы будем строить!
– Ага! – Он посмотрел на нее так, словно сомневался, в здравом ли она рассудке.
– Кузовной цех. Мы начинаем осваивать новую промышленную зону «Запад».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Не считай меня безумным, но я во что бы то ни стало должен дать ему нахлобучку, иначе никогда не обрету душевного равновесия.
– Кому же? О ком ты говоришь?
– Хочешь выпить пива? – уклонившись от ответа, спросил Дирк.
– Ладно, я заеду к тебе!
Через полчаса они сидели в единственном в Рёмерсфельде пивном садике, под любимым каштаном Дирка. Столик только что освободился, и Дирк быстро занял его, опередив других посетителей.
– Обещай, что никому не выдашь меня! – сказал Дирк, как только они сели.
– Хочешь поделиться со мной какой-то тайной? – поинтересовался Ричи, попросив официантку принести им две кружки пива.
Дирк огляделся. Пивной садик полон посетителей, хорошая погода многих вытащила из дома. Но поблизости знакомых не видно. Это хорошо. Он наклонился к Ричи через столик и произнес тихо, но отчетливо:
– Я безумно зол на Гюнтера Шмидта и должен поквитаться с ним!
– Прости, если покажусь тебе бестолковым, но причем здесь Гюнтер Шмидт? – Ричи отложил в сторону папку с меню.
Дирк перешел на шепот:
– Это он увел у меня Линду!
Заметив, как тяжело дались ему эти слова и с каким трагическим лицом он их произнес, Ричи едва сдержал улыбку и недоверчиво заметил:
– Ты шутишь.
– Черт побери, нет!
Тут Ричи вспомнил о непонятных пассажах матери. Почему она спрашивала его? Или у женщин чутье на такие вещи?
– Не злись на меня, но я не могу в это поверить! Что общего у Линды с таким противным типом, как Гюнтер?
– Если бы я знал это, мне было бы легче. Правда, Ричи, я думал над этим, но понять никак не могу, и это сводит меня с ума!
Принесли две кружки свежайшего пива, они выпили их почти залпом.
– Уф, хорошо!
Кружки заняли свое место на деревянном столике, и молодые люди вытерли пену с губ. Ричи прикрыл рот; у него легкая отрыжка.
– Извини, – сказал он, икнув, – хорошо бы повторить.
– Понял. – Дирк заказал еще пару пива.
– Как это могло произойти? – поинтересовался Ричи.
– Если бы я это знал! За это время я передумал все, что можно. Началось все с одного ужина. Линда непременно хотела, чтобы я приехал к ней, что-то там приготовила, ну и так далее. Но у меня тогда не было настроения. Было ужасно лень вылезать из конуры, и я лишь спросил, почему она не может приготовить тот же самый супчик у меня!
– Да, парень, – тяжело вздохнул Ричи, – это была твоя роковая ошибка. Она что-то придумывала, готовила, у нее, скорее всего, были просто сумасшедшие планы. Линда хотела почувствовать, что нужна тебе. Что ты сказал ей тогда?
– Что не могу найти свою машину…
– Тебе что, не на чем было доехать? Ты старый немощный дед? Надо было прыгнуть на велосипед, поставить рекорд скорости и примчаться к ней. Вызвать такси, наконец! И что она ответила тебе?
– То же, что сказал сейчас ты!
– То же самое?
– Ну да!
– И ты еще удивляешься?
– Я хотел на ней жениться, правда, Ричи, не смейся. Я уже все это хорошо представлял себе. Предложение руки и сердца на берегу реки, шампанское, ночь любви…
– А о ней ты не подумал!
– О ком?
– О ночи любви, парень! Ну и глупец же ты! Из ничего не возникает ничего!
– У меня есть книга о женской психологии. В ней написано, что женщин иногда надо отпускать на свободу. И будто в них всегда сидит страх потерять то, что они имеют. Так что же случилось?
Принесли новую порцию пива.
– Что случилось, ты видишь уже сейчас, мой дорогой. Что касается свободы, Линда хорошо поняла, но что касается страха потери, про это она, видимо, забыла прочитать!
– Ты считаешь меня дураком? – Эти слова Дирк произнес так громко, что люди, сидящие за соседним столиком, обернулись.
– Мне жаль, но ты сам похоронил свою любовь! А вот то, что гробовщиком стал Гюнтер, не укладывается в моей голове! – Ричи потер лоб. – Он и Линда – нечто несовместимое!
– Я бы с удовольствием отвесил ему хорошую оплеуху!
– Гюнтер сильнее тебя!
– Я думал, ты мне друг!
Ричи наморщил лоб.
– Мы придумаем что-нибудь вместе. Надеюсь, что-то придет в голову. Но сначала я должен поесть!
Следующая неделя началась в Рёмерсфельде безоблачным небом и небывалым всплеском деловой активности. Гюнтеру пришлось провести предыдущую ночь дома, потому что там висели его костюмы, лежали выглаженные рубашки, стояли начищенные ботинки. Все это необходимо ему для очередного рабочего дня в связи с предстоящей встречей с банковскими работниками по поводу продажи недвижимости акционерному обществу в Лихтенштейне. Он ночевал в гостевой комнате, чтобы показать Марион установленную между ними границу, но когда утром начал искать в своем платяном шкафу бело-голубую рубашку для только что подготовленного костюма, почему-то не нашел ее.
– Марион, а где мои рубашки?
– Где они должны быть? – ответила Марион, проходя мимо него в ночной сорочке.
Такого еще никогда не было в их доме.
– Ну, здесь-то их нет! – бросил он ей вслед.
– Как же так? – лениво осведомилась она и, потягиваясь, пригладила свои взлохмаченные после сна волосы. – Уж не думаешь ли ты, что рубашки могут летать?
– Что значат твои слова?
– Ну, например, из корзины с грязным бельем по маршруту стиральная машина – гладильная доска – платяной шкаф. Я иду снова в постель. Ты знаешь, где кофе.
С этими словами она исчезла в спальне.
Взбешенный Гюнтер схватил другую рубашку. Марион еще пожалеет об этом. И первый камень в основание своей мести он заложит уже через несколько часов.
Едва Гюнтер вышел за порог, Марион начала двигаться по дому с быстротой молнии. Она направилась в душ, высушила феном волосы, зачесала их назад, надела удобное легкое платье, туфли на низких каблуках. Собрав вес документы, которые удалось найти, и записи того, что она вспомнила, Марион поехала к Анне Кель. Возле одной из пекарен она остановила машину и купила несколько свежих круассанов. Марион видела у Анны кофеварку. Значит, следует что-то принести с собой для спокойной беседы за чашкой кофе.
А Моника в офисе обсуждала с сыном предстоящие на этой неделе встречи, договоры и стратегические планы на ближайшее будущее.
– Что с тобой? – внезапно спросила она Ричи.
– Со мной? А что такое? – Он невинно посмотрел на мать своими голубыми глазами.
– Ну-ка рассказывай!
– Мать, перестань! Это не связано ни с тобой, ни с нашим бизнесом. Это действительно мои личные проблемы.
– Ну, хорошо! Тогда я тоже кое-что расскажу тебе. – Моника захлопнула свой ежедневник.
– Что значит, тоже!
– То, что я сказала. Тоже! – Она улыбнулась ему.
– Хорошо. Что же это?
Матери бывают иногда невыносимы, подумал при этом Ричи.
– Мы будем строить!
– Ага! – Он посмотрел на нее так, словно сомневался, в здравом ли она рассудке.
– Кузовной цех. Мы начинаем осваивать новую промышленную зону «Запад».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78