Я видел помятый металлический ящик, прямоугольный, серо-серебряного цвета, выпачканный в грязи.
– Это неизвестный нам металл, – сказал Де Калб. – Я думаю, что это сплав. Его нашли пятнадцать лет назад во время раскопок на Крите. Этот ящик прислали мне. Они не могли открыть его, и он оставался запертым до недавнего времени. Ты, наверное, понял, что этот ящик с секретом. Мне понадобилось четырнадцать лет, чтобы разгадать этот секрет. Сейчас я открою этот ящик для тебя.
Руки Де Калба легли на поверхность ящика, пальцы, нажимающие в разных местах, побелели от напряжения.
– Сейчас, – сказал он, – ящик откроется. Но я не буду смотреть. А вы Летта? Я думаю, что нам обоим не следует смотреть, пока мистер Кортленд…
Больше я не слушал, потому что ящик стал медленно раскрываться.
Он раскрывался, как драгоценный камень, или как цветок, все грани его, плоскости, ребра смещались друг относительно друга, переливаясь разными цветами, и вскоре движение прекратилось. Передо мной оказался… кристалл? Ребра, грани, углы…
И тут же в моем мозгу началось движение. Как струна откликается на вибрацию камертона, так мой мозг отреагировал на странное воздействие этого ящика. Как будто невидимый мост протянулся между ящиком и моим мозгом. Как будто в моем мозгу раскрылась книга, и начали переворачиваться ее страницы.
Время спрессовалось в микроскопический комок. Листы книги переворачивались с бешеной скоростью, открывая мне свое содержание.
В моем мозгу воспроизводилась Запись. Вся история мгновенно пронеслась перед моим мозгом. Но мозг мой не успевал реагировать, не успевал запоминать. Я все видел, но потом забывал.
Нет, я забывал, но не все.
С красного неба над пустынной планетой на меня смотрело Лицо. Лицо Эа.
Комната закружилась передо мной.
– Возьмите, – промурлыкала у меня за спиной доктор Эссен. Я взглянул, все еще не приходя в себя, и увидел стакан виски. Не знаю, был ли я без сознания. Но в глазах у меня стоял туман, комната плыла у меня перед глазами. Я с благодарностью выпил виски.
3. Видение времени
– Р асскажи, что ты видел, – прозвучал голос Де Калба.
– Вы… Вы тоже видели это? – виски помогло мне, но я еще не полностью оправился. Я не хотел говорить о том, что промелькнуло у меня в мозгу за бесконечно короткие мгновения, и что выскользнуло из моей памяти. И все же мне хотелось говорить об этом.
– Я видел это, – торжественно, но угрюмо сказал Де Калб. – Летта Эссен тоже видела. И теперь ты. Нас теперь трое. Все мы видели одно и тоже. Но три свидетеля одного происхождения расскажут о нем по-разному. Каждый видит в соответствии со своим интеллектом. Расскажи, что видел ты.
Я взял стакан с остатком виски. Мысли мои тоже кружились в голове. Такие же терпкие и жгучие. Еще десять минут, подумал я, и мысли мои исчезнут.
– Красное небо, – медленно заговорил я. – Пустынная земля. И… – я замялся. Слово застряло у меня в горле. Я не мог произнести его.
– Лицо, – нетерпеливо подсказал мне Де Калб. – Продолжайте.
– Лицо Эа, – сказал я. – Откуда мне известно имя? Эа и время… время… – внезапно виски выплеснулись из стакана. Реакция была такой сильной и неожиданной, что я не мог управлять собой. Держа стакан обеими руками, я поднес его к губам и жадно выпил.
Но вот я снова овладел собой.
– Время, – осторожно сказал я, позволяя мысли овладеть моим мозгом, подобно холодной темной волне. – Время. Далекое будущее. Многие тысячелетия после нас. Все там, в Записи. Возникали и погибали великие цивилизации, одна за другой, пока… Пока не остался один город. Последний город – город Лица.
– Ты видел, что это город? – Де Калб даже приподнялся. – Мне, чтобы понять это, понадобилось три просмотра Записи.
– Я не видел его. Я просто… знаю.
Я закрыл глаза. Передо мною снова появилась пустынная земля. Темная, почти черная, под кроваво-красным небом.
Я знал, что Лицо огромно. Оно было высечено в скале, и я был уверен, что сделали это человеческие руки. Но создавалось впечатление, что лицо это существует вечно, и что оно однажды проснется, сделает гримасу отвращения и освободится от нагромождения камней. И Эа бросит взгляд на вечность, сквозь кроваво-красную ночь этого мира.
– Там есть люди. Я чувствую их. Чувствую их мысли. Люди в громадном городе за Лицом…
– Это некрополь, – сказал Де Калб. – Но… Да, пожалуй, это город.
– Улицы, – сонно говорил я, глядя в пустой стакан. – Многоэтажные дома. Люди ходят, разговаривают, живут, думают. Почему вы думаете, что это некрополь?
– Скажу позже, продолжай.
– Мне очень хочется, но я не могу. Все уплывает. – Я закрыл глаза, вспоминая Лицо. У меня были силы, чтобы заставить себя вспоминать, но мне не хотелось вновь сталкиваться лицом к лицу с вечностью. На это Лицо было жутко смотреть. В нем было ощущение бесконечной сложности, мудрости, всезнания, всего того, что не доступно простому смертному. Мне было даже жутко думать о нем, вспоминать его.
– Это портрет? – спросил я. – Или просто символ? Что это такое?
– Город, – сказал Де Калб. – Народ. Судьба. Призыв о помощи. И еще очень многое, чего нам не понять.
– Но… но будущее! – воскликнул я. – Этот ящик. Разве его не нашли на развалинах Крита? В старых развалинах? Как можно в прошлом найти то, что содержит информацию о нашем будущем? Это бессмыслица!
– Да, бессмыслица. Для того, кто не понимает природу времени, – в голосе Калба послышалось презрение. Он откинулся в кресле и сложил руки на груди, глядя на меня серыми глазами.
– Ты читал Шпенглера, Кортленд? – спросил он.
Я поморщился и кивнул.
– Знаю, знаю. Он действительно раздражает. Но он все равно гений. Он описал то, что случилось с городом Лица. Общество тянется от «культуры» к омертвению, окаменению цивилизации. Именно это и случилось с городом Лица.
Я использовал глазок в прошедшем времени для этого некрополя будущего. Он существует. Он также реален, как Рим и Вавилон. Но люди в нем не люди в том смысле, как мы понимаем людей. Они боги.
Он посмотрел на меня как бы ожидая возражений. Но я молчал.
– Они боги, – продолжал Де Калб. – Шпенглер ошибался, полагая, что цивилизация развивается по простой дуге. Достаточно сравнить Рим XIII и Рим XVI века, чтобы заметить, что он вновь возродился и занял свое место в человеческой цивилизации.
Я не хочу спорить со Шпенглером, но я не согласен с его идеей о символической ценности города как единицы культуры. Когда ты посмотришь Запись несколько раз, ты поймешь, что я имею в виду.
Он помолчал, придвинул к себе вазу с фруктами, взял апельсин. Он долго рассматривал его, затем заговорил снова.
– Сейчас я хочу показать тебе кое-что на примере этого апельсина. Город Лица прошел путь своего развития и стал некрополем.
Когда-то Рим тоже был некрополем, а Нью-Йорк еще будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Это неизвестный нам металл, – сказал Де Калб. – Я думаю, что это сплав. Его нашли пятнадцать лет назад во время раскопок на Крите. Этот ящик прислали мне. Они не могли открыть его, и он оставался запертым до недавнего времени. Ты, наверное, понял, что этот ящик с секретом. Мне понадобилось четырнадцать лет, чтобы разгадать этот секрет. Сейчас я открою этот ящик для тебя.
Руки Де Калба легли на поверхность ящика, пальцы, нажимающие в разных местах, побелели от напряжения.
– Сейчас, – сказал он, – ящик откроется. Но я не буду смотреть. А вы Летта? Я думаю, что нам обоим не следует смотреть, пока мистер Кортленд…
Больше я не слушал, потому что ящик стал медленно раскрываться.
Он раскрывался, как драгоценный камень, или как цветок, все грани его, плоскости, ребра смещались друг относительно друга, переливаясь разными цветами, и вскоре движение прекратилось. Передо мной оказался… кристалл? Ребра, грани, углы…
И тут же в моем мозгу началось движение. Как струна откликается на вибрацию камертона, так мой мозг отреагировал на странное воздействие этого ящика. Как будто невидимый мост протянулся между ящиком и моим мозгом. Как будто в моем мозгу раскрылась книга, и начали переворачиваться ее страницы.
Время спрессовалось в микроскопический комок. Листы книги переворачивались с бешеной скоростью, открывая мне свое содержание.
В моем мозгу воспроизводилась Запись. Вся история мгновенно пронеслась перед моим мозгом. Но мозг мой не успевал реагировать, не успевал запоминать. Я все видел, но потом забывал.
Нет, я забывал, но не все.
С красного неба над пустынной планетой на меня смотрело Лицо. Лицо Эа.
Комната закружилась передо мной.
– Возьмите, – промурлыкала у меня за спиной доктор Эссен. Я взглянул, все еще не приходя в себя, и увидел стакан виски. Не знаю, был ли я без сознания. Но в глазах у меня стоял туман, комната плыла у меня перед глазами. Я с благодарностью выпил виски.
3. Видение времени
– Р асскажи, что ты видел, – прозвучал голос Де Калба.
– Вы… Вы тоже видели это? – виски помогло мне, но я еще не полностью оправился. Я не хотел говорить о том, что промелькнуло у меня в мозгу за бесконечно короткие мгновения, и что выскользнуло из моей памяти. И все же мне хотелось говорить об этом.
– Я видел это, – торжественно, но угрюмо сказал Де Калб. – Летта Эссен тоже видела. И теперь ты. Нас теперь трое. Все мы видели одно и тоже. Но три свидетеля одного происхождения расскажут о нем по-разному. Каждый видит в соответствии со своим интеллектом. Расскажи, что видел ты.
Я взял стакан с остатком виски. Мысли мои тоже кружились в голове. Такие же терпкие и жгучие. Еще десять минут, подумал я, и мысли мои исчезнут.
– Красное небо, – медленно заговорил я. – Пустынная земля. И… – я замялся. Слово застряло у меня в горле. Я не мог произнести его.
– Лицо, – нетерпеливо подсказал мне Де Калб. – Продолжайте.
– Лицо Эа, – сказал я. – Откуда мне известно имя? Эа и время… время… – внезапно виски выплеснулись из стакана. Реакция была такой сильной и неожиданной, что я не мог управлять собой. Держа стакан обеими руками, я поднес его к губам и жадно выпил.
Но вот я снова овладел собой.
– Время, – осторожно сказал я, позволяя мысли овладеть моим мозгом, подобно холодной темной волне. – Время. Далекое будущее. Многие тысячелетия после нас. Все там, в Записи. Возникали и погибали великие цивилизации, одна за другой, пока… Пока не остался один город. Последний город – город Лица.
– Ты видел, что это город? – Де Калб даже приподнялся. – Мне, чтобы понять это, понадобилось три просмотра Записи.
– Я не видел его. Я просто… знаю.
Я закрыл глаза. Передо мною снова появилась пустынная земля. Темная, почти черная, под кроваво-красным небом.
Я знал, что Лицо огромно. Оно было высечено в скале, и я был уверен, что сделали это человеческие руки. Но создавалось впечатление, что лицо это существует вечно, и что оно однажды проснется, сделает гримасу отвращения и освободится от нагромождения камней. И Эа бросит взгляд на вечность, сквозь кроваво-красную ночь этого мира.
– Там есть люди. Я чувствую их. Чувствую их мысли. Люди в громадном городе за Лицом…
– Это некрополь, – сказал Де Калб. – Но… Да, пожалуй, это город.
– Улицы, – сонно говорил я, глядя в пустой стакан. – Многоэтажные дома. Люди ходят, разговаривают, живут, думают. Почему вы думаете, что это некрополь?
– Скажу позже, продолжай.
– Мне очень хочется, но я не могу. Все уплывает. – Я закрыл глаза, вспоминая Лицо. У меня были силы, чтобы заставить себя вспоминать, но мне не хотелось вновь сталкиваться лицом к лицу с вечностью. На это Лицо было жутко смотреть. В нем было ощущение бесконечной сложности, мудрости, всезнания, всего того, что не доступно простому смертному. Мне было даже жутко думать о нем, вспоминать его.
– Это портрет? – спросил я. – Или просто символ? Что это такое?
– Город, – сказал Де Калб. – Народ. Судьба. Призыв о помощи. И еще очень многое, чего нам не понять.
– Но… но будущее! – воскликнул я. – Этот ящик. Разве его не нашли на развалинах Крита? В старых развалинах? Как можно в прошлом найти то, что содержит информацию о нашем будущем? Это бессмыслица!
– Да, бессмыслица. Для того, кто не понимает природу времени, – в голосе Калба послышалось презрение. Он откинулся в кресле и сложил руки на груди, глядя на меня серыми глазами.
– Ты читал Шпенглера, Кортленд? – спросил он.
Я поморщился и кивнул.
– Знаю, знаю. Он действительно раздражает. Но он все равно гений. Он описал то, что случилось с городом Лица. Общество тянется от «культуры» к омертвению, окаменению цивилизации. Именно это и случилось с городом Лица.
Я использовал глазок в прошедшем времени для этого некрополя будущего. Он существует. Он также реален, как Рим и Вавилон. Но люди в нем не люди в том смысле, как мы понимаем людей. Они боги.
Он посмотрел на меня как бы ожидая возражений. Но я молчал.
– Они боги, – продолжал Де Калб. – Шпенглер ошибался, полагая, что цивилизация развивается по простой дуге. Достаточно сравнить Рим XIII и Рим XVI века, чтобы заметить, что он вновь возродился и занял свое место в человеческой цивилизации.
Я не хочу спорить со Шпенглером, но я не согласен с его идеей о символической ценности города как единицы культуры. Когда ты посмотришь Запись несколько раз, ты поймешь, что я имею в виду.
Он помолчал, придвинул к себе вазу с фруктами, взял апельсин. Он долго рассматривал его, затем заговорил снова.
– Сейчас я хочу показать тебе кое-что на примере этого апельсина. Город Лица прошел путь своего развития и стал некрополем.
Когда-то Рим тоже был некрополем, а Нью-Йорк еще будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35