Лиони холодно взглянула на него.
– Моя семья недостаточно хороша для Уэст-Крика? – спросила она, чувствуя, как возвращаются гнев и враждеб­ность.
– Не в этом дело! – горячо возразил Хью. – Просто тот коттедж, который мы обычно снимаем, не очень большой.
– А разве нельзя снять побольше?
– Мы всегда ездим в один и тот же, – заявила Джейн, сияя глазами.
Лиони в который раз подумала, что, есть в Джейн такое, что просто рука чешется закатить ей пощечину.
Хью промолчал – ни слова насчет коттеджа побольше и о том, как глупо было с его стороны предположить, что близ­нецов можно отправить куда-нибудь еще.
– Чудненько! – Лиони поднялась с кресла и, не обращая внимания на Джейн, повернулась к Хью: – Поезжай в Уэст-Крик, Хью. Тебе надо отдохнуть. Боюсь, я с тобой не поеду. Я тебе позвоню. Когда-нибудь.
Она взяла сумку и гордо направилась к выходу. Хью и все его три собаки вышли за ней на крыльцо.
– Не надо так, Лиони! – взмолился Хью. – Мы все можем обсудить. Кто знает, может, девочки и сами не захотят поехать… Им там будет скучно после великолепия Бостона.
– Ты поразителен, Хью. И это вовсе не комплимент. – Сегодня она надела туфли на высоком каблуке и могла смотреть на него свысока. – Для меня главное – дети, и если ты этого не понимаешь, ты вообще во мне не разобрался. Мне и в голову не придет отправиться в «семейный» отпуск без моих детей. Как ты только посмел такое предложить?! Про­щай, Хью!
Она не стала ждать ответа, спустилась с крыльца и бы­стро пошла по дорожке.
Лиони злилась всю дорогу до дома. Другие водители на­верняка подумали, что она рехнулась, потому что размахива­ла руками и говорила сама с собой. Приехав домой, она тут же позвонила Ханне – ей необходимо было с кем-то погово­рить.
Ханна распаковывала очередной ящик в их новом доме в Лондоне и с радостью отвлеклась от неприятной работы.
– Ненавижу этот дом! – простонала она. – Кухня ог­ромная и темная, а холл выкрашен голубой краской, кото­рая, наверное, осталась с 1940 года. Мне здесь одной просто ужасно!
– А где Феликс?
– Ушел, – мрачно сказала Ханна. – Давай выкладывай свои новости, – поспешно добавила она. – Мои все груст­ные.
– Ну, тогда я составлю тебе компанию, – печально вздохнула Лиони.
Она была так расстроена, что рассказала Ханне все мело­чи, про которые умышленно молчала раньше. О том, что для Хью «множественный оргазм» означал занятия любовью трижды. О том, как однажды Хью позвонил и отменил встре­чу, потому что Джейн купила билеты на регби.
– Хитрая маленькая стерва! – проворчала Ханна. – В последнюю минуту билеты не купишь. Она наверняка ку­пила их заранее и ждала, когда он назначит тебе свидание.
Еще Лиони поведала ей о случае, когда Хью пригласил ее на торжественный ужин по поводу четырехмесячного юбилея их знакомства в «Торнтон» и тут Джейн со слезами позвони­ла по поводу какой-то травмы. Они заплатили по счету, ни­чего не успев съесть, Хью проводил Лиони до автобуса, а сам рванулся утешать Джейн. Она никогда никому об этом не рассказывала – стеснялась: ведь получалось, что она человек второго сорта, и ею можно пренебречь.
– Я спрашиваю, что я сделала не так? – со слезами про­изнесла Лиони. – Где я ошиблась? Мне казалось, мы подхо­дим друг другу!
– Меня не спрашивай, – сказала Ханна. – Я в мужиках не разбираюсь.
Лиони рассмеялась, как будто она пошутила.
– Ну, конечно! Потрясающая миссис Андретти, посто – янно на страницах светских газет вместе со своим великолеп­ным мужем, которого ей удалось заманить в свои сети, чего не смог сделать никто другой.
– Клянусь, я поймала его только потому, что он решил, будто ему необходима жена, – сердито сказала Ханна. – Все остальное у него .есть. Теперь у него беременная жена, что; производит положительное впечатление на телевизионные компании и продюсеров фильмов. Ведь никто не захотел бы иметь дело в своих многомиллионных проектах с любителем вечеринок и наркоманом. Им требуется надежный семейный человек, который не испортит им обедню, попав в тюрьму за употребление/наркотиков в сортире во время вечеринки.
– Ты это о чем? – Лиони поразил гнев в голосе подруги. Ей всегда казалось, что Феликс и Ханна обожают друг друга.
– Мне стало ясно, что я никогда толком не понимала Феликса, – с горечью призналась Ханна. – Он выставляет меня напоказ на вечеринках, рассказывает журналистам о своей великой любви, а на самом деле так рад вернуться в Лондон, что его никогда нет дома. Мы жили две недели в квартире Билли, так я за то время их обоих ни разу не видела. Мы вселились сюда в понедельник, и он даже не распаковал ни одной коробки! – Ее голос задрожал.
– Ты преувеличиваешь, Ханна, – как всегда попыталась ее утешить Лиони.
– Возможно. Слушай, если ты хочешь отдохнуть, то по­чему бы тебе с девочками не приехать на неделю ко мне? – предложила Ханна с вбодушевлением. – Мел и Эбби не ста­нут возражать против спальных мешков?
– Конечно, нет, – сказала Лиони, подумав, что после роскошного отдыха в Америке Мел и Эбби вряд ли придут в восторг от спальных мешков. – Очень мило с твоей стороны, Ханна. Я бы с удовольствием. Поговорю с девочками, когда они приедут. А ты уверена, что Феликс не станет возражать?
Ханна снова помрачнела.
– Не станет. Его никогда здесь нет.
Закончив разговор, Лиони печально повесила трубку. Она-то надеялась взбодриться, а вместо этого только испуга­лась за подругу. Обычно жизнерадостная Ханна показалась ей удрученной, и Лиони в который раз пожалела, что она переехала.
Оставалась последняя надежда – может быть, Эмма ее немного развеселит?
– Привет, Лиони! – произнесла Эмма чересчур бодрым тоном. – Подожди минуту. Я возьму аппарат в другую ком­нату.
Лиони услышала, как она плотно прикрыла дверь.
– Я не могу говорить в холле, Кирстен услышит, – прошептала Эмма.
– Почему? Что случилось?
– Кирстен ушла от Патрика. – Что?!
– Правильнее сказать, она ушла, потому что иначе он бы ее вышвырнул. Кирстен завела себе дружка, и Патрик об этом узнал. Думаю, она уже давно флиртовала со всеми под­ряд, и Патрик не мог не замечать. Они все время ссорились, а я и понятия не имела, из-за чего. Полагаю, ей в конце кон­цов надоело флиртовать, и она переспала с каким-то парнем, их общим знакомым. Теперь между ней и Патриком все кон­чено. Она явилась сюда утром с восьмью чемоданами и своей любимой подушкой и заявила, что ее брак распался.
– Ужасно! – огорчилась Лиони. – И что, она очень рас­строена?
– Нисколько она не расстроена, – прошептала Эмма. – Мне кажется, она принимает транквилизаторы или что-ни­будь похуже. Или ждет, что Патрик ворвется через полчаса и будет умолять ее вернуться.
– Ты думаешь, ворвется?
– Нет. На этот раз она зашла слишком далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132