Тогда уж лучше выйти замуж за дрель или за учебник по детской психологии.
Все равно я не могла понять, почему все так сложилось.
Я его любила.
Я хотела сделать наш брак счастливым.
Я хотела, чтобы все между нами было прекрасно.
Да оно и было прекрасно без всяких моих дополнительных усилий. Во всяком случае, я так думала. Я считала, что мои поиски подходящего партнера закончены — я встретила человека, который полюбил меня без всяких условий.
Он умел заставить меня смеяться, как когда-то я смеялась со своими сестрами и подругами. Даже лучше, потому что я не просыпалась в одной постели со своими сестрами и подругами.
Знаете, я думала, что если кто-то из нас когда-нибудь и сходит налево, так это буду я. Хотя я вовсе не собиралась изменять Джеймсу, как вы понимаете. Все считали Джеймса тихим, самодостаточным и надежным. Так всегда воспринимают мужчин, которые носят костюмы и очки и которые могут, глядя тебе в глаза, сказать, к примеру, такую фразу:
— Ну, в период низкой инфляции вам лучше согласиться на фиксированную ставку по закладной. — Или что-то в том роде.
У вас начинает складываться ошибочное мнение, что они скучны, как посудомоечная машина, и надежны, как здания.
Даже я немного недооценивала Джеймса в этом смысле. Мне казалось, что я могу вести себя как душе угодно, а он только терпеливо улыбнется.
Ему было со мной весело.
Он и в самом деле считал, что я замечательная.
Я чувствовала себя в полной безопасности под его зашитой.
Кстати, уверенность в том, что я могу распуститься, но Джеймс все равно будет меня любить, как раз и останавливала меня. Я перестала часто напиваться. Но даже в те дни, когда я перебирала и на следующее утро просыпалась с дикой головной болью, не в состоянии вспомнить, что же произошло накануне, он был очень мил со мной. Он смеялся по-доброму, таскал мне стакан воды, наклонялся и целовал меня в лоб, когда я лежала как труп в постели, и говорил:
— Нет, лапочка, ты не была отвратительной, ты была просто забавной. — Или: — Твоя сумочка найдется. Наверное, завалилась куда-нибудь у Лизы. — Или: — Ну, разумеется, ты сможешь снова посмотреть этим людям в глаза! Уверяю тебя, ты была далеко не самая пьяная. Все были пьяны в стельку.
А в одном действительно ужасном случае, в мое «самое страшное утро» после попойки (уверяю вас, я никогда не давала себе столько клятв не напиваться, как в тот день), он сказал:
— Поторопись, милая, твое слушание назначено на половину десятого. Ты не должна опаздывать: адвокат сказал, что судья — настоящая сволочь.
Подождите минуту. Позвольте мне объяснить.
Да, однажды меня арестовали, но я не делала ничего противозаконного. Я всего лишь попала в неподходящее место в неподходящее время. Меня случайно занесло в клуб, который не имел лицензии на продажу спиртного. Но я и понятия не имела, что владельцы клуба замешаны в каком-то преступлении — если забыть о цене подаваемых ими напитков.
Не понимаю, как я во все это впуталась. Знаю лишь, что пила там с подругами и пребывала в прекрасном настроении. Поэтому, когда появились полицейские и все начали прятать свою выпивку под стол, Джуди, Лаура и я решили, что здорово позабавимся.
— Как при сухом законе! — дружно рассмеялись мы.
Я решила рассказать полицейскому свой любимый анекдот, а именно: «Сколько требуется полицейских, чтобы разбить электрическую лампочку? Ответ: ни одного. Она сама свалится на лестницу».
Один из полицейских почему-то очень обиделся и заявил, что, если я не буду вести себя прилично, он меня арестует.
— Тогда арестуйте меня! — зазывно улыбнулась я и протянула руки, чтобы он надел на меня наручники.
Видимо, я не врубилась в ситуацию и не сообразила, что это настоящие полицейские, а не мое пьяное видение. Поэтому никто не удивился больше меня, когда он и в самом деле надел на меня наручники.
Конечно, я понимала, что он только выполняет свой долг. Я вовсе на него не в обиде. Но должна признаться, что я здорово растерялась.
Я попыталась объяснить ему, что я всего лишь молодая женщина из предместья, просто мне удалось женить на себе бухгалтера. Я все это говорила, чтобы он понял, что мы с ним на одной стороне. Боремся со злом против несправедливости и все такое. Но на него это почему-то не произвело ни малейшего впечатления.
Итак, меня увезли в полицейской машине, откуда я со слезами на глазах смотрела на Джуди и Лауру.
— Позвоните Джеймсу! — крикнула я им напоследок.
Я была уверена: уж он-то знает, что делать.
Так и вышло. Он внес за меня залог и нашел адвоката.
Должна признаться, что никогда в своей жизни я не была так напугана. Я думала, что из меня станут выбивать признание, дадут несколько пожизненных сроков заключения и что я никогда больше не увижу Джеймса, друзей и родителей. Я никогда снова не увижу неба, разве что в крупную клетку с прогулочного дворика.
Мне было ужасно себя жалко. Ведь придется носить уродливую, мешкообразную тюремную одежду. И я превращусь в лесбиянку. Мне придется стать подругой миссис Громилы, чтобы она защищала меня от других девиц, вооруженных бутылками из-под кока-колы.
Мне придется снова начать курить!
Я была в отчаянии. Так что, когда появился Джеймс и внес за меня залог — «вызволил» меня, как я предпочитала считать, — я поверить не могла, что меня не встречают толпы людей и операторы с телевизионными камерами.
Джеймс отвез меня домой, а на следующее утро разбудил, вытащил из кровати и заставил принять душ. Он стер с моего лица губную помаду, сказав, что мне не стоит выглядеть развеселой девицей. Он заставил меня надеть длинную юбку и блузку с высоким воротом по той же самой причине. В зале суда он сидел рядом и держал меня за руку, пока я ждала своей очереди. Он тихо напевал мне песенки, потому что я сидела бледная и меня подташнивало после перепоя.
Меня очень успокаивало его мурлыкание — пока я не расслышала слова одной из песен. Что-то насчет тяжелого заступа и цепей на ногах.
Я в слезах обернулась к нему, готовясь сказать, чтобы он убирался к черту, если ему так весело от того, что меня ожидает. Но тут я встретилась с ним глазами — и не смогла сдержаться, рассмеялась.
Он был прав. Вся ситуация казалась такой нелепой, что не рассмеяться было просто невозможно.
Мы с ним хихикали, как школьники, и судья окинул нас мерзким взглядом.
— Еще десять лет сверх твоего срока. — фыркнул Джеймс, и мы снова покатились со смеху.
С меня взяли штраф в пятьдесят фунтов, которые Джеймс, смеясь, заплатил.
— В следующий раз будешь платить сама, — усмехнулся он.
Я поверить не могла его реакции. Если бы кто-нибудь разбудил меня в два ночи и сообщил, что Джеймс арестован, я бы пришла в ужас. И уж точно ситуация не показалась бы мне забавной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99