И тут до меня дошла ужасная правда.
— Ты думаешь, что-то угрожает мне? — спросила я тихо, и мое лицо пронзила пульсирующая боль.
— А ты думаешь, кто-то напал на тебя, чтобы взять твою поддельную сумочку от Гуччи?
— Может быть.
— Сомневаюсь. Но хорошо, что хотя бы твой бумажник остался у тебя в брючном кармане.
— А где же он тогда?
— На подносе, под кроватью. Врачи сказали, что ты должна на шесть часов остаться в больнице — они осмотрят тебя, а потом ты можешь уйти. Позвони кому-нибудь, чтобы забрали тебя. Твою машину я отослал домой.
Медсестра вошла в палату и предупредила, что собирается сделать мне несколько обезболивающих уколов. Но самую сильную боль я почувствовала, когда она втыкала мне в руку иглу. Ненавижу иглы.
— Через минуту все пройдет, дорогая, — сказала она. — Ох, нет, не улыбайся. У тебя на челюсти рана величиной с Нулларборскую равнину. Если будешь двигаться, кровь сразу пропитает повязку, и нам опять придется ее менять.
Я услышала, как она поцокала языком. Как я ее ненавидела!
— Я позвоню тебе вечером насчет Нила, — сказал Сэм, шаркнув креслом.
— Ну что ты привязался! Я не хочу, чтобы он жил у меня! — процедила я сквозь зубы, как упрямый ребенок. — Не хочу, не хочу! Джок выклюет ему все глаза.
— А ну цыц, и делай то, что говорит твой бойфренд, — сказала медсестра. — А не то придется сделать тебе пластическую операцию.
И она расхохоталась — довольно дьявольски, на мой взгляд.
— Он не мой бойфренд, — прошипела я громко, когда медсестра удалилась. — Он мой кошмар.
Я подождала несколько секунд. Долго держать глаза открытыми я не могла и страшилась взглянуть в зеркало.
— Так о бойфренде не говорят, — сказал он, улыбаясь.
— Она ушла? — прошептала я.
— Да. Может, попросить их, пусть зашьют тебе рот? — весело предложил Сэм.
— Я не могу жить в одной квартире с мужчиной! — прошипела я сквозь по-прежнему стиснутые зубы. — Тем более с Нилом. Нет! Ни за что.
— Ты что, хочешь, чтобы я заявил на тебя в полицию?
Наверное, я оцарапала себе бедро, и теперь оно тоже болело, хоть и не так сильно, как лицо. К черту этого Сэма! Я чувствовала себя загнанной в угол.
— Ладно. Приводи его после полдесятого. Я как раз посмотрю «Элиас» . И будет хорошо, если ты принесешь еду. Мужчины столько едят! А у меня только йогурт.
— Когда я тебя видел в последний раз, твоя физиономия была вся в крошках от печенья.
Я нахмурилась:
— Это когда?
— В кафе на Хиндли-стрит.
— Это было низкокалорийное печенье.
— Но очень липкое.
Я лежала и злилась — но больше на себя, чем на Сэма. Должно быть, выглядела я в тот момент не слишком хорошо. Он молчал.
И тут комната наполнилась голосами — это влетели Зара и Джози:
— Ах ты, бедняжка!
— Привет, Сэм!
— Что случилось?
До меня все это доносилось как бы издалека. Мои ноги надулись, как шары, и боль отступила. Это было хорошо. Вместо боли в ногу пришло тепло, и тотчас мне стало лучше. Я улыбнулась, открыла один глаз, и лицо Джози сказало мне все. Чувствовала я себя как ангел, но выглядела, наверное, как человек-слон.
Вколов мне побольше наркотиков, медсестры разрешили мне уйти в полседьмого. Зара осторожно привела меня домой и усадила на диван. Но сначала она передвинула большое зеркало, которое висело над телевизором.
— Не люблю на себя смотреть, когда, как тюлень, валяюсь перед теликом, — сказала она. — А тебе и подавно сейчас незачем пялиться на свою распухшую голову.
Я и вправду чувствовала, что вместо головы у меня как будто переполненный водой шар.
Потом она засуетилась вокруг меня, что было очень приятно. Позвонила на работу, сказала, что мне нужен, по крайней мере, недельный отпуск, так как меня ограбили и избили. В ее устах это прозвучало так, будто я — какой-то асоциальный элемент. Затем Зара приготовила для меня очень сладкий чай.
Я все это время сидела и бессмысленно улыбалась. Потом пила чай, который стекал у меня по подбородку. На меня словно опустилась спасительная пелена. Сквозь нее я посмотрела какое-то телевизионное шоу, сквозь нее видела все вокруг. К тому времени как постучал Нил, у меня созрело желание выпить стакан вина, чтобы продолжить анестезию по-своему.
Зара пошла открыть ему дверь.
— Привет, Нил Ахиллесова Пята, — сказала она, и я одним своим глазом увидела, что она улыбнулась Сэму, который привел его.
Скоро Сэм ушел, сказав, что вернется через час. Я легко устояла перед побуждением убрать в квартире. Лицо мое было скрыто повязкой, глаз был лиловый, поэтому я сочла, что мою привлекательность вряд ли повысит безупречная скатерть.
— Здорово, Зара, — сказал Нил, внося сумки.
Я сидела и улыбалась, как идиотка. Он так и вздрогнул, посмотрев на меня. Наверное, он тоже был не в восторге от перспективы совместного проживания.
— Э-э-э, привет, Кэсс. Спасибо, что пустила. Я только переночую несколько раз, и все.
— Да неужели? — нечленораздельно ответствовала я.
Выглядел он смущенным. Это вывело меня из состояния дзен, и я начала злиться. Он был из тех, кто все время взывает к сочувствию и кого всегда прощают. Он всеми манипулировал, хоть и не хотел себе в этом признаться. Я еще больше разозлилась, когда Зара предложила ему угощение.
— Нил, не желаешь ли горячего шоколада? — спросила она чопорно и дала ему мою любимую кружку с логотипом шоколада «Хейг». — А конфетку?
Я хмурилась — чего она суетится вокруг него, как будто он солдат, вернувшийся с войны? Он же просто мой бывший бойфренд, более того — уголовник. Мне так и хотелось завопить, что я устала, что я больна и меня тошнит, но я сдержалась.
Спустя некоторое время я собралась с силами и, как вежливая хозяйка, сказала:
— Ты можешь спать на этом диване. Полотенца в шкафу в ванной. Я достану тебе простыни и одеяло.
Повязку при этом я старалась не сдвигать. Несколько часов ее еще можно было выдержать, но теперь это становилось невыносимым.
— Спасибо, — ослепительно улыбнулся он.
Я в раздражении слезла с дивана и присоединилась к Заре на кухне. Там я налила себе бокал вина.
— Зара, ты будешь? А ты, Нил?
Поколебавшись, они оба отказались. Зара, наверное, потому, что уходила, а Нил — потому, что принимал лекарства, избавляющие от пристрастия к героину. Надо сказать, что алкоголь не улучшил моего настроения. Зара собрала свои вещи.
— Будь умницей, — приказала она тихонько возле двери и, указав мне за плечо, добавила: — И следи за бумажником.
Я плотно закрыла дверь, обернулась и увидела картину, от которой сердце у меня так и забилось. Нил сидел в том же кресле, где в прошлый раз сидел Сэм, так же положив ноги на журналы. Я что, влюбляюсь в одного и того же мужчину, просто в разных версиях?
— У тебя действительно прекрасная квартира, Кэсс. Жаль, что так вышло с твоими щеночками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Ты думаешь, что-то угрожает мне? — спросила я тихо, и мое лицо пронзила пульсирующая боль.
— А ты думаешь, кто-то напал на тебя, чтобы взять твою поддельную сумочку от Гуччи?
— Может быть.
— Сомневаюсь. Но хорошо, что хотя бы твой бумажник остался у тебя в брючном кармане.
— А где же он тогда?
— На подносе, под кроватью. Врачи сказали, что ты должна на шесть часов остаться в больнице — они осмотрят тебя, а потом ты можешь уйти. Позвони кому-нибудь, чтобы забрали тебя. Твою машину я отослал домой.
Медсестра вошла в палату и предупредила, что собирается сделать мне несколько обезболивающих уколов. Но самую сильную боль я почувствовала, когда она втыкала мне в руку иглу. Ненавижу иглы.
— Через минуту все пройдет, дорогая, — сказала она. — Ох, нет, не улыбайся. У тебя на челюсти рана величиной с Нулларборскую равнину. Если будешь двигаться, кровь сразу пропитает повязку, и нам опять придется ее менять.
Я услышала, как она поцокала языком. Как я ее ненавидела!
— Я позвоню тебе вечером насчет Нила, — сказал Сэм, шаркнув креслом.
— Ну что ты привязался! Я не хочу, чтобы он жил у меня! — процедила я сквозь зубы, как упрямый ребенок. — Не хочу, не хочу! Джок выклюет ему все глаза.
— А ну цыц, и делай то, что говорит твой бойфренд, — сказала медсестра. — А не то придется сделать тебе пластическую операцию.
И она расхохоталась — довольно дьявольски, на мой взгляд.
— Он не мой бойфренд, — прошипела я громко, когда медсестра удалилась. — Он мой кошмар.
Я подождала несколько секунд. Долго держать глаза открытыми я не могла и страшилась взглянуть в зеркало.
— Так о бойфренде не говорят, — сказал он, улыбаясь.
— Она ушла? — прошептала я.
— Да. Может, попросить их, пусть зашьют тебе рот? — весело предложил Сэм.
— Я не могу жить в одной квартире с мужчиной! — прошипела я сквозь по-прежнему стиснутые зубы. — Тем более с Нилом. Нет! Ни за что.
— Ты что, хочешь, чтобы я заявил на тебя в полицию?
Наверное, я оцарапала себе бедро, и теперь оно тоже болело, хоть и не так сильно, как лицо. К черту этого Сэма! Я чувствовала себя загнанной в угол.
— Ладно. Приводи его после полдесятого. Я как раз посмотрю «Элиас» . И будет хорошо, если ты принесешь еду. Мужчины столько едят! А у меня только йогурт.
— Когда я тебя видел в последний раз, твоя физиономия была вся в крошках от печенья.
Я нахмурилась:
— Это когда?
— В кафе на Хиндли-стрит.
— Это было низкокалорийное печенье.
— Но очень липкое.
Я лежала и злилась — но больше на себя, чем на Сэма. Должно быть, выглядела я в тот момент не слишком хорошо. Он молчал.
И тут комната наполнилась голосами — это влетели Зара и Джози:
— Ах ты, бедняжка!
— Привет, Сэм!
— Что случилось?
До меня все это доносилось как бы издалека. Мои ноги надулись, как шары, и боль отступила. Это было хорошо. Вместо боли в ногу пришло тепло, и тотчас мне стало лучше. Я улыбнулась, открыла один глаз, и лицо Джози сказало мне все. Чувствовала я себя как ангел, но выглядела, наверное, как человек-слон.
Вколов мне побольше наркотиков, медсестры разрешили мне уйти в полседьмого. Зара осторожно привела меня домой и усадила на диван. Но сначала она передвинула большое зеркало, которое висело над телевизором.
— Не люблю на себя смотреть, когда, как тюлень, валяюсь перед теликом, — сказала она. — А тебе и подавно сейчас незачем пялиться на свою распухшую голову.
Я и вправду чувствовала, что вместо головы у меня как будто переполненный водой шар.
Потом она засуетилась вокруг меня, что было очень приятно. Позвонила на работу, сказала, что мне нужен, по крайней мере, недельный отпуск, так как меня ограбили и избили. В ее устах это прозвучало так, будто я — какой-то асоциальный элемент. Затем Зара приготовила для меня очень сладкий чай.
Я все это время сидела и бессмысленно улыбалась. Потом пила чай, который стекал у меня по подбородку. На меня словно опустилась спасительная пелена. Сквозь нее я посмотрела какое-то телевизионное шоу, сквозь нее видела все вокруг. К тому времени как постучал Нил, у меня созрело желание выпить стакан вина, чтобы продолжить анестезию по-своему.
Зара пошла открыть ему дверь.
— Привет, Нил Ахиллесова Пята, — сказала она, и я одним своим глазом увидела, что она улыбнулась Сэму, который привел его.
Скоро Сэм ушел, сказав, что вернется через час. Я легко устояла перед побуждением убрать в квартире. Лицо мое было скрыто повязкой, глаз был лиловый, поэтому я сочла, что мою привлекательность вряд ли повысит безупречная скатерть.
— Здорово, Зара, — сказал Нил, внося сумки.
Я сидела и улыбалась, как идиотка. Он так и вздрогнул, посмотрев на меня. Наверное, он тоже был не в восторге от перспективы совместного проживания.
— Э-э-э, привет, Кэсс. Спасибо, что пустила. Я только переночую несколько раз, и все.
— Да неужели? — нечленораздельно ответствовала я.
Выглядел он смущенным. Это вывело меня из состояния дзен, и я начала злиться. Он был из тех, кто все время взывает к сочувствию и кого всегда прощают. Он всеми манипулировал, хоть и не хотел себе в этом признаться. Я еще больше разозлилась, когда Зара предложила ему угощение.
— Нил, не желаешь ли горячего шоколада? — спросила она чопорно и дала ему мою любимую кружку с логотипом шоколада «Хейг». — А конфетку?
Я хмурилась — чего она суетится вокруг него, как будто он солдат, вернувшийся с войны? Он же просто мой бывший бойфренд, более того — уголовник. Мне так и хотелось завопить, что я устала, что я больна и меня тошнит, но я сдержалась.
Спустя некоторое время я собралась с силами и, как вежливая хозяйка, сказала:
— Ты можешь спать на этом диване. Полотенца в шкафу в ванной. Я достану тебе простыни и одеяло.
Повязку при этом я старалась не сдвигать. Несколько часов ее еще можно было выдержать, но теперь это становилось невыносимым.
— Спасибо, — ослепительно улыбнулся он.
Я в раздражении слезла с дивана и присоединилась к Заре на кухне. Там я налила себе бокал вина.
— Зара, ты будешь? А ты, Нил?
Поколебавшись, они оба отказались. Зара, наверное, потому, что уходила, а Нил — потому, что принимал лекарства, избавляющие от пристрастия к героину. Надо сказать, что алкоголь не улучшил моего настроения. Зара собрала свои вещи.
— Будь умницей, — приказала она тихонько возле двери и, указав мне за плечо, добавила: — И следи за бумажником.
Я плотно закрыла дверь, обернулась и увидела картину, от которой сердце у меня так и забилось. Нил сидел в том же кресле, где в прошлый раз сидел Сэм, так же положив ноги на журналы. Я что, влюбляюсь в одного и того же мужчину, просто в разных версиях?
— У тебя действительно прекрасная квартира, Кэсс. Жаль, что так вышло с твоими щеночками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69