– Что произошло, что все изменилось? – спросила я, не в состоянии скрыть свое нетерпение. Я знала уже многое об отеле. Я хотела, чтобы она рассказала то, что я не знала.
– Я перехожу к главному, дитя. Не забывай, я не проворна и мой разум ослаб из-за болезни, этого проклятья. – Она махнула рукой и взглянула каким-то отсутствующим взглядом. Я послушно сидела, ожидая, когда она снова вернется ко мне. – Так на чем это я остановилась?
– Вы говорили мне о моей матери, свадьбе, как хорошо все складывалось поначалу…
– Ах, да. Да, это было не очень долго после того, как родился твой брат…
– Филип.
– Да, Филип. И тогда твоя мать начала немного блудить.
– Блудить?
– Ты не знаешь, что означает блудить, дитя? Ты знаешь, что это, когда кошки начинают блудить, а? – спросила она, наклонившись ко мне.
– Я думаю, что да. Флиртовать?
Она покачала головой.
– Она допускала больше, чем просто флирт. Если бы твой отец знал, он бы не вынес. Но он был далек от этого, а твоя бабушка знала. Ничего не происходит в этом отеле, о чем бы она не узнала в ту же минуту или чуть позже. Всегда все выглядело так, что главным был твой дедушка, но на самом деле силой была она, по крайней мере, столько, сколько я ее помню.
– Я это знаю, – печально сказала она.
– Как бы то ни было, насколько мне известно, появился этот человек, пианист и певец, и такой красивый, каким только может быть мужчина. Все молодые женщины вились вокруг него, а он и твоя мать… – Она сделала паузу и затем снова наклонилась ко мне, словно в другой комнате находились люди, а она не хотела, чтобы нас подслушали. – Там была такая горничная, Блоссом, она сказала мне, что однажды ночью она застала их за зданием бассейна. Она сама была там с мужчиной по имени Феликс, он был подручным. У нее не на что и смотреть-то было, – презрительно добавила она, шмыгнув носом, – но эта Блоссом занималась любовью с любым мужчиной, который задерживался рядом достаточно долго, чтобы заметить ее.
Так вот она поняла, что это твоя мать, и очень испугалась и увела Феликса прочь. Блоссом не рассказала об этом никому о том, что она видела, кроме двух своим ближайших подруг. А твоя мать и ее любовник не знали, что Блоссом была там в то же самое время. Но очень быстро твоя бабушка все вызнала об этом. У нее были глаза и уши повсюду, если ты понимаешь, что я хочу сказать, – добавила миссис Дальтон.
– И что она сделала? – спросила я еле слышным голосом.
– Певцу было дозволено уехать, а вскоре после этого, м-да… твоя мать оказалась беременна.
– Мной?
– Боюсь, что да, девочка. Твоя бабушка привела ее в свой кабинет и отхлестала ее словами так сильно, что та умоляла пощадить ее. Разумеется, твоя мать клялась, что ты была ее и Рэндольфа, но твоя бабушка была очень сообразительной и знала слишком много о том, что было. Она знала даты, сроки и… В конце концов твоя мать созналась и признала, что, скорее всего, ты ребенок не Рэндольфа. Кроме того, – ее брови снова поднялись, – я не думаю, что дела между ею и твоим отцом проходили так гладко, как предполагается они должны проходить между мужчиной и женщиной. Ты понимаешь? – Я покачала головой. Я не понимала. – Ладно, это уже другая история. Во всяком случае, единственное, что я выяснила изо всего этого, что твоя бабушка собиралась заставить твою мать сделать тайный аборт. Она хотела, чтобы я отвела ее к кое-кому.
Я покачала головой, пораженная тем, что Рэндольф Катлер не был моим отцом. Снова ложь. Когда же все это кончится? Когда прекратится вся эта ложь?
– Как имя этого певца?
– О, я не помню. В те дни артисты здесь часто останавливались. Некоторые оставались на весь сезон, некоторые на неделю по пути в Нью-Йорк или в Бостон, или в Вашингтон. И, как я уже сказала, он не был первым, кого твоя мать уводила за бассейн…
Я не могла поверить тому, что слышала о своей матери. Моя бедная, больная мать. Ха! Что за хитроумный фарс она создавала. Как ловко она обманывала Рэндольфа! Как могла она предавать их любовь и брачную клятву с другими мужчинами? Это было отвратительно. Она была мне отвратительна, потому оказалась всего лишь эгоистичной женщиной, думающей только о себе и своих желаниях.
– Рэндольф узнал об этом? – спросила я.
– Он узнал, что твоя мать беременна, – ответила она. – И это спасло ее от аборта. Понимаешь, он подумал, что это его ребенок. Поэтому Лаура Сю умолила твою бабушку позволить ей сохранить беременность и не рассказывать Рэндольфу о том, от кого она. Твоя бабушка не хотела скандала, но она не желала сохранить ребенка от другого мужчины и дать ему фамилию Катлер. Она слишком гордилась своей кровью.
– Но я родилась. Она позволила.
– Да, ты родилась, но еще до того, как ты появилась, бабушка поняла, что никогда не примирится с этой ложью. Я полагаю, ей было ненавистно, что Лаура Сю все время поправляется и поправляется в беременности и все люди вокруг говорят о ее новом внуке, в то время как она знала, что этот ребенок в действительности ей не внук. Плюс к тому, твоя мать использовала каждую возможность, чтобы противостоять твоей бабушке. Это было ее большой ошибкой.
– И что она сделала? – спросила я. Мое сердце забилось сильнее. Я боялась даже дышать слишком громко из опасения, что миссис Дальтон остановится или переменит тему.
– Она противоборствовала Лауре Сю. Я уже работала в отеле и ухаживала за ней в ее последний месяц, и уже было решено, что я останусь в детской, когда ты родишься. Поэтому я была рядом.
– Вы хотите сказать, что слышали, что говорилось? – спросила я. Я не хотела употребить слово «подслушивать». Я видела, что она очень чувствительна к этому.
– Я улавливала многое, во всяком случае. Они нуждались во мне и должны были говорить.
– Нуждались в вас? – Я была растеряна. – Почему?
– Твоя бабушка разработала план. Она пересмотрела свое первоначальное соглашение с твоей матерью и сказала ей, что та должна будет отдать ребенка. Если она сделает это, то бабушка сохранит всю историю в секрете и она сможет продолжать оставаться принцессой Катлер'з Коув.
– И что сказала моя мать? Ведь это должно было быть ужасным соглашением. – Несмотря на иллюзию болезни, я подозревала, что мать вполне могла проявить волю, когда хотела, когда это соответствовало ее стремлениям.
– Никаких возражений вообще. Твоя мать была слишком эгоистична и избалована. Она боялась потерять свою сладкую жизнь, поэтому согласилась на хитрость.
– Хитрость? Какую хитрость?
– План был такой. Салли Джин Лонгчэмп, как ты знаешь, только что родила мертвого ребенка. Твоя бабушка пошла к ней и Орману и заключила с ними сделку – они должны были похитить новорожденного младенца. Она дала им драгоценности и деньги, чтобы помочь им совершить побег.
Салли Джин была тогда вне себя, потеряв дитя, а тут бабушка Катлер предлагает ей другое дитя, которого, похоже, никто не желал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90