– У вас запуск каждый месяц? – спросил Питер. – И откуда же берутся средства на такую скорость?
Димак посмотрел безмятежным взглядом:
– Мне неизвестно.
Питер наклонился и, подражая Димаку, сказал заговорщицким тоном:
– Я – Гегемон. И официально ваш начальник мне подчиняется.
Димак шепнул в ответ:
– Вы спасаете мир, а мы финансируем программу колонизации.
– Я мог бы в своих операциях использовать чуть больше денег.
– Так думал бы каждый Гегемон, – сказал Димак. – Вот почему наши средства идут не через вас.
Питер засмеялся:
– Разумно. Если вы считаете программу колонизации жизненно важной.
– Это будущее человечества, – просто ответил Димак. – У жукеров – то есть, простите, муравьеподобных – была правильная идея. Распространяться как можно шире, чтобы всю расу не уничтожила одна катастрофическая война. Хоть это их и не спасло, но… но мы не ульевые животные.
– Правда? – усомнился отец.
– А иначе кто у нас королева улья? – спросил Димак.
– Здесь, я думаю, – ответил отец, – это Графф.
– А мы его ручки и ножки?
– И рты, и… в общем, да. Чуть более независимые и менее послушные, чем рабочие муравьи, но именно так какой-то вид захватывает господство на планете – как сделали они и как сделали мы. Потому что надо уметь заставить многих индивидуумов отказаться от личной воли и подчиниться групповому разуму.
– То есть здесь мы претворяем в жизнь эту философию, – сказал Димак.
– Или весьма передовую науку, – возразил отец. – Групповое поведение человека. Степени преданности. Я об этом много думаю.
– Очень интересно.
– Я вижу, что на самом деле вам совсем не интересно. И у вас я теперь прохожу под рубрикой чудаков, которые лепят теории. Но на самом деле я этого никогда не делаю. И даже не знаю, почему только что этим занялся. Просто… я впервые попал к Граффу домой, так сказать. И разговор с вами очень похож на разговор с ним.
– Я польщен.
– Джон Пол! – окликнула мать. – Мне кажется, ты смущаешь мистера Димака.
– Когда люди ощущают сильную преданность своей общине, они перенимают манеры предводителя, как и его мораль, – продолжал отец, отказываясь прекратить.
– Это если у лидера есть личность, – заметил Питер.
– А как он иначе может быть лидером? – удивился отец.
– Спроси Ахилла, – ответил Питер. – Как раз обратный случай. Он перенимает манеры людей, которых хочет за собой повести.
– Я его не помню, – сказал Димак. – Он здесь пробыл всего несколько дней, пока… пока не выяснилось, что за ним на Земле числится убийство.
– Когда-нибудь вам придется мне рассказать, как Боб заставил его сознаться. Сам он не говорит.
– Если он не говорит, то и я не скажу.
– Похвальное проявление лояльности, – заметил отец.
– На самом деле нет, я просто сам не знаю. Знаю только, что как-то была там использована вентиляционная шахта.
– А признание? – спросил Питер. – Эта запись все еще здесь?
– Нет, ее здесь нет. А если бы была, то входила бы в секретное личное дело подростка.
– Массового убийцы.
– Законы мы замечаем только тогда, когда они работают против нас, – пожал плечами Димак.
– Видите? – сказал отец. – Обмениваемся философиями.
– Как у дикарей на пиру, – поддержал Димак. – Если вы не возражаете, я вам организую до обеда разговор с начальником службы безопасности Апханадом.
– На какую тему?
– Колонисты не составляют проблемы – они двигаются только в одном направлении, а связаться с поверхностью планеты им нелегко. Но вас наверняка здесь узнают. Даже если нет, легенду-прикрытие трудно долго поддерживать.
– Тогда не будем создавать легенду, – сказал Питер.
– Нет, создадим по-настоящему хорошую, – возразила мать.
– Просто не будем ни с кем разговаривать, – предложил отец.
– Вот именно эти вопросы майор Апханад и хочет с вами обсудить.
Когда Димак вышел, Питер и его родители выбрали себе койки в конце длинного кубрика. Питер, конечно, выбрал себе верхнюю, но, пока он разгружал сумку в стенной шкафчик за койкой, отец обнаружил, что каждая группа из шести коек – три с каждой стороны – может быть отделена от других занавеской.
– Это наверняка позже приделали, – сказал отец. – Не могу себе представить, чтобы детишкам разрешено было разгораживаться.
– А они звуконепроницаемые? – спросила мать.
Отец задернул занавеску, и она сомкнулась у него за спиной как диафрагма. Оттуда ничего не было слышно. Потом отец раскрыл занавеску:
– Ну и как?
– Отличная звукоизоляция, – сказала мать.
– А ты пытался нам что-нибудь сказать? – спросил Питер.
– Нет, я вас слушал.
– А мы тебя, Джон Пол.
– Нет, я говорил. Не кричал, но ведь вы меня не слышали?
– Питер, – сказала мать, – тебя переместили в следующее отделение.
– Это не поможет, когда прибудут колонисты.
– Можешь тогда вернуться обратно и спать у мамочки с папочкой.
– А сейчас вам придется ходить через мою комнату, что бы попасть в туалет.
– Это правда, – сказал отец. – Я знаю, что ты – Гегемон и тебе полагается лучшая комната, но вряд ли мы случайно влезем, когда ты будешь развлекаться с какой-нибудь девицей.
– Не слишком на это рассчитывайте, – мрачно огрызнулся Питер.
– Мы будем чуть приоткрывать дверь и говорить «тук-тук», – сказала мать. – У тебя будет время ее спрятать.
Питеру было очень неловко вести с родителями подобный разговор.
– Какие вы остроумные. Я просто счастлив сменить комнату, можете мне поверить.
И действительно хорошо было остаться одному, даже если в уплату за это пришлось вытаскивать все барахло из только что загруженного шкафчика и переносить в другой. Во-первых, теперь у него койка была нижняя. И во-вторых, не надо было слушать, как родители пытаются его ободрить и развеселить.
Ему нужно было время подумать.
И, конечно, он скоро заснул.
Димак разбудил его по интеркому:
– Мистер Реймонд, вы здесь?
Доля секунды понадобилась Питеру, чтобы вспомнить, что он теперь Дик Реймонд.
– Да, если вы не моего отца имеете в виду.
– С ним я уже говорил. Я настроил полосы так, чтобы они провели вас в службу безопасности.
Она находилась на верхнем уровне, с наименьшей гравитацией, что имело смысл, поскольку, если от этой службы требовались действия, ее сотрудникам предстояло бежать вниз, куда бы они ни направлялись.
Когда Виггины вошли в кабинет, майор Апханад поздоровался с ними за руку по очереди.
– Вы из Индии или из Пакистана? – спросила мать.
– Из Индии, – ответил он, не гася улыбки.
– Я очень сочувствую вашей стране, – сказала мать.
– Я там уже не был… очень давно.
– Надеюсь, что ваши родные не пострадали под китайской оккупацией.
– Спасибо за ваши добрые чувства, – ответил Апханад с интонацией, дававшей понять, что этот вопрос исчерпан.
Он предложил всем сесть и сел сам – за свой стол, пользуясь преимуществами своего положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77