Так что принеси пока то, что заказали, и не забудь лимон.
— Ты, определённо, излишне строга, — сказал он, проводив глазами воздушную фигурку. — Причём не только к себе.
— Хватит трепаться. — Агата серьёзно посмотрела на него. — У меня нынче с юмором туговато, твоими стараниями, кстати. Да и время у нас ограничено. Так что давай ближе к телу.
— Как тебе будет угодно. — Он спокойно выдержал её взгляд. — Только тогда ответь для начала, каким образом завтрашний клиент на тебя вышел?
Она усмехнулась:
— А то ты не знаешь! У меня этой публики — добрая половина клиентуры. Ещё со времён Тирасполя.
— Питер — не Тирасполь…
— Один хрен, — перебила она. — Хотя тут и впрямь случай особый…
— Пожалуйста, — официантка принесла заказ.
Взглянув на кофейные чашечки и наперсточные рюмки с коньяком, Агата вновь подняла на неё глаза:
— Нет, всё-таки ты меня действительно плохо видишь.
Затем обратилась к нему:
— Куда ты меня привёл? У них здесь нормальная посуда есть?
Девушка была в явной растерянности.
— Это моя вина, — улыбнулся он ей. — Будьте добры, ещё грамм двести коньяка, два больших бутерброда с сёмгой или форелью — что там у вас есть — и пару рюмок… повместительнее. А чуть позже, я скажу когда, самую большую чашку самого хорошего чая с маленькой, но вкусной конфеткой.
Несчастная официанточка, одарив его грустно-благодарной улыбкой, упорхнула.
— Надеюсь, теперь я тебя удовлетворил?
Он сделал глоток кофе.
— Не надейся, — ответила Агата, поднимая рюмку с коньяком.
Они выпили.
— Что опять не так? — поинтересовался он, закусывая лимоном. — Я очень старался.
— Почему это с одной конфеткой, если она маленькая и вкусная?
— Потому что я, в отличие от этой бедной девочки, вижу тебя достаточно хорошо.
— Хам, — бросила она беззлобно. — Скажи лучше, где гостинец обещанный?
Слегка усмехнувшись, он достал из кармана и поставил на стол небольшую коробочку. Помедлив, Агата открыла её.
— Это что, брюлики?
— Ты же у нас «львица»!
Она устремила на него не самый свой томный взгляд и, как-то слишком спокойно защёлкнув футляр, сдержанно пророкотала:
— Это ты называешь гостинцем?
— Да, — ответил он неожиданно глухо, также глядя ей в глаза.
— То-то мне твоя аура не понравилась. «Зачернился» — дальше некуда. Теперь ищешь компанию? Не поздновато?..
— Вот, прошу, — вернувшаяся официантка поставила на стол изящный графинчик с коньяком, рюмки и целое блюдо с красиво оформленными тартинками с малосольной форелью. — А про чай вы скажете…
— Всенепременно, — сухо бросил он, даже не взглянув на неё больше. — Спасибо.
Опешившая девушка поспешила удалиться, а он наполнил рюмки. На сей раз они выпили и закусили молча.
— Так что за «особый случай»? — как ни в чём не бывало спросил он затем, возвращаясь к прерванному разговору.
Агата не ответила, продолжая смотреть на него и, по-видимому, о чём-то размышляя.
— Имей совесть! — Он строго сдвинул брови. — Время капает, а я не спал более полутора суток!
— Ладно. Только учти, — нарушила она, наконец, молчание, — что потом ты должен будешь рассказать мне всё, если хочешь на меня рассчитывать. — И после небольшой паузы спросила: — Хлопец, о котором ты говорил, занимается смертью того бандюгана, что «кувырнулся» пару дней назад?
— В качестве составляющей дела твоего завтрашнего визитёра. — Он мотнул головой. — Умеешь ты «впечатлить»…
— Я лишь отвечаю на твой вопрос. — Она сняла очки и протёрла стёкла. — Ты спросил, как этот на меня вышел. Через того. Тот был у меня недели две назад.
— Кто? Профессор?
— Я без понятия, профессор он или академик, но сволочь редкая. Очень хотела бы знать, кого мне благодарить за такой душевный «подарочек».
— Что ты имеешь в виду?
— То самое, — обожгла его взглядом Агата. — Когда ты попросил меня хлопца твоего сразу на яйцо взять, за недостатком времени , я тут же об этом уроде вспомнила. Он тоже при таких понтах прибыл, весь такой деловой и занятой! Выложил на стол пачку баксов нераспечатанную — я таких и не видела ещё, в банковской упаковке — и заявил, что я ему должна рассказать, кто, как, почему и что сотворил с ним и его друзьями. Причём ты бы слышал, как он это сказал! И в окошко выглянул. А на улице — его мордовороты, каждый с тебя ростом. Нашёл кого запугивать, гад! Я и бросила — на него, само собой, — она усмехнулась, — чтоб сориентироваться, что врочить. А там такое… Куда ещё врочить! За его собственным душегубством того, что на него делалось, и в армейский бинокль не разглядишь. Да он и сам, — Агата презрительно скривилась, — как всю эту черноту в картах увидал, попритих резко. Говорю, пока с вас порча не снимется, если её вообще возможно снять, никто и ничего толком сказать не сможет — перекрыто всё. Он тут же: давайте снимать, я готов. Я не готова, отвечаю, полнолуния ждать надо. А этот жизнелюб хренов: «Нет времени ждать!» И снова в окошко смотрит, гад… Короче, достал! Ну и…
— Ты его качнула ?! — выдохнул он скорее утверждение, нежели вопрос.
— А мне оставили выбор? — сверкнула в ответ глазами Агата. — Такому помочь перекинуться — сто грехов простится. Он минимум лет двадцать лишних землю топтал. Видел бы ты яйцо… Уголь!.. Так что, когда вчера утречком эти хрюндели снова заявились, — после небольшой паузы продолжила она, — я, как ты понимаешь, пережила пару волнительных минут. Потом позвонил их хозяин… Владимир Алексеевич, Монах, мать твою! Это ж надо додуматься! А сегодня — ты с твоим хлопцем. — Агата вновь уколола его взглядом. — Теперь ещё и «гостинец». И всё — один к одному. Интересно, да?
— Да уж, — тихо проговорил он, — замутился сюжетец.
— Вот и давай, проясняй, — Опершись локтями на стол, она чуть подалась в его сторону. — Только подробно и до конца…
Глава 41
«Именем Адоная!… Дьяволы… упокойте душу её!»
Лидия Ивановна проводила единственную в тот день клиентку, закрыла дверь и, пройдя в спальню, буквально упала на кровать. Так, как в последнее время, она не уставала ещё никогда, сил не хватало просто катастрофически. Шутка ли — четыре раза усиливала защиту! Этот мальчишка в скобяном, увидев её, уже дежурно улыбается и, ни о чём не спрашивая, идёт за замками. Четыре раза… И похоже, всё без толку!
Едва не наступив на свою любимицу — огромную чёрную кошку Глафиру, с громким мурлыканьем выскочившую из-под кровати, — она с трудом поднялась и направилась в гостиную.
Для Лидии Ивановны гадать себе — примерно то же, что астроному подглядывать в телескоп за соседом: занятие для идиота. Тем не менее она не удержалась! А потом уже не могла остановиться…
Когда и как умудрилась она перейти дорогу этому червовому, «забравшему» у неё всю пику? Почему он так желает её смерти? За что? Карты не давали ответа, лишь вновь и вновь констатируя, что ей грозит смертельная опасность от червового короля, который на самом деле и не червовый… Впрочем, и опасность уже — не опасность, а, скорее, неизбежность .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Ты, определённо, излишне строга, — сказал он, проводив глазами воздушную фигурку. — Причём не только к себе.
— Хватит трепаться. — Агата серьёзно посмотрела на него. — У меня нынче с юмором туговато, твоими стараниями, кстати. Да и время у нас ограничено. Так что давай ближе к телу.
— Как тебе будет угодно. — Он спокойно выдержал её взгляд. — Только тогда ответь для начала, каким образом завтрашний клиент на тебя вышел?
Она усмехнулась:
— А то ты не знаешь! У меня этой публики — добрая половина клиентуры. Ещё со времён Тирасполя.
— Питер — не Тирасполь…
— Один хрен, — перебила она. — Хотя тут и впрямь случай особый…
— Пожалуйста, — официантка принесла заказ.
Взглянув на кофейные чашечки и наперсточные рюмки с коньяком, Агата вновь подняла на неё глаза:
— Нет, всё-таки ты меня действительно плохо видишь.
Затем обратилась к нему:
— Куда ты меня привёл? У них здесь нормальная посуда есть?
Девушка была в явной растерянности.
— Это моя вина, — улыбнулся он ей. — Будьте добры, ещё грамм двести коньяка, два больших бутерброда с сёмгой или форелью — что там у вас есть — и пару рюмок… повместительнее. А чуть позже, я скажу когда, самую большую чашку самого хорошего чая с маленькой, но вкусной конфеткой.
Несчастная официанточка, одарив его грустно-благодарной улыбкой, упорхнула.
— Надеюсь, теперь я тебя удовлетворил?
Он сделал глоток кофе.
— Не надейся, — ответила Агата, поднимая рюмку с коньяком.
Они выпили.
— Что опять не так? — поинтересовался он, закусывая лимоном. — Я очень старался.
— Почему это с одной конфеткой, если она маленькая и вкусная?
— Потому что я, в отличие от этой бедной девочки, вижу тебя достаточно хорошо.
— Хам, — бросила она беззлобно. — Скажи лучше, где гостинец обещанный?
Слегка усмехнувшись, он достал из кармана и поставил на стол небольшую коробочку. Помедлив, Агата открыла её.
— Это что, брюлики?
— Ты же у нас «львица»!
Она устремила на него не самый свой томный взгляд и, как-то слишком спокойно защёлкнув футляр, сдержанно пророкотала:
— Это ты называешь гостинцем?
— Да, — ответил он неожиданно глухо, также глядя ей в глаза.
— То-то мне твоя аура не понравилась. «Зачернился» — дальше некуда. Теперь ищешь компанию? Не поздновато?..
— Вот, прошу, — вернувшаяся официантка поставила на стол изящный графинчик с коньяком, рюмки и целое блюдо с красиво оформленными тартинками с малосольной форелью. — А про чай вы скажете…
— Всенепременно, — сухо бросил он, даже не взглянув на неё больше. — Спасибо.
Опешившая девушка поспешила удалиться, а он наполнил рюмки. На сей раз они выпили и закусили молча.
— Так что за «особый случай»? — как ни в чём не бывало спросил он затем, возвращаясь к прерванному разговору.
Агата не ответила, продолжая смотреть на него и, по-видимому, о чём-то размышляя.
— Имей совесть! — Он строго сдвинул брови. — Время капает, а я не спал более полутора суток!
— Ладно. Только учти, — нарушила она, наконец, молчание, — что потом ты должен будешь рассказать мне всё, если хочешь на меня рассчитывать. — И после небольшой паузы спросила: — Хлопец, о котором ты говорил, занимается смертью того бандюгана, что «кувырнулся» пару дней назад?
— В качестве составляющей дела твоего завтрашнего визитёра. — Он мотнул головой. — Умеешь ты «впечатлить»…
— Я лишь отвечаю на твой вопрос. — Она сняла очки и протёрла стёкла. — Ты спросил, как этот на меня вышел. Через того. Тот был у меня недели две назад.
— Кто? Профессор?
— Я без понятия, профессор он или академик, но сволочь редкая. Очень хотела бы знать, кого мне благодарить за такой душевный «подарочек».
— Что ты имеешь в виду?
— То самое, — обожгла его взглядом Агата. — Когда ты попросил меня хлопца твоего сразу на яйцо взять, за недостатком времени , я тут же об этом уроде вспомнила. Он тоже при таких понтах прибыл, весь такой деловой и занятой! Выложил на стол пачку баксов нераспечатанную — я таких и не видела ещё, в банковской упаковке — и заявил, что я ему должна рассказать, кто, как, почему и что сотворил с ним и его друзьями. Причём ты бы слышал, как он это сказал! И в окошко выглянул. А на улице — его мордовороты, каждый с тебя ростом. Нашёл кого запугивать, гад! Я и бросила — на него, само собой, — она усмехнулась, — чтоб сориентироваться, что врочить. А там такое… Куда ещё врочить! За его собственным душегубством того, что на него делалось, и в армейский бинокль не разглядишь. Да он и сам, — Агата презрительно скривилась, — как всю эту черноту в картах увидал, попритих резко. Говорю, пока с вас порча не снимется, если её вообще возможно снять, никто и ничего толком сказать не сможет — перекрыто всё. Он тут же: давайте снимать, я готов. Я не готова, отвечаю, полнолуния ждать надо. А этот жизнелюб хренов: «Нет времени ждать!» И снова в окошко смотрит, гад… Короче, достал! Ну и…
— Ты его качнула ?! — выдохнул он скорее утверждение, нежели вопрос.
— А мне оставили выбор? — сверкнула в ответ глазами Агата. — Такому помочь перекинуться — сто грехов простится. Он минимум лет двадцать лишних землю топтал. Видел бы ты яйцо… Уголь!.. Так что, когда вчера утречком эти хрюндели снова заявились, — после небольшой паузы продолжила она, — я, как ты понимаешь, пережила пару волнительных минут. Потом позвонил их хозяин… Владимир Алексеевич, Монах, мать твою! Это ж надо додуматься! А сегодня — ты с твоим хлопцем. — Агата вновь уколола его взглядом. — Теперь ещё и «гостинец». И всё — один к одному. Интересно, да?
— Да уж, — тихо проговорил он, — замутился сюжетец.
— Вот и давай, проясняй, — Опершись локтями на стол, она чуть подалась в его сторону. — Только подробно и до конца…
Глава 41
«Именем Адоная!… Дьяволы… упокойте душу её!»
Лидия Ивановна проводила единственную в тот день клиентку, закрыла дверь и, пройдя в спальню, буквально упала на кровать. Так, как в последнее время, она не уставала ещё никогда, сил не хватало просто катастрофически. Шутка ли — четыре раза усиливала защиту! Этот мальчишка в скобяном, увидев её, уже дежурно улыбается и, ни о чём не спрашивая, идёт за замками. Четыре раза… И похоже, всё без толку!
Едва не наступив на свою любимицу — огромную чёрную кошку Глафиру, с громким мурлыканьем выскочившую из-под кровати, — она с трудом поднялась и направилась в гостиную.
Для Лидии Ивановны гадать себе — примерно то же, что астроному подглядывать в телескоп за соседом: занятие для идиота. Тем не менее она не удержалась! А потом уже не могла остановиться…
Когда и как умудрилась она перейти дорогу этому червовому, «забравшему» у неё всю пику? Почему он так желает её смерти? За что? Карты не давали ответа, лишь вновь и вновь констатируя, что ей грозит смертельная опасность от червового короля, который на самом деле и не червовый… Впрочем, и опасность уже — не опасность, а, скорее, неизбежность .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84