Но долговременные инженерные сооружения имелись там только на отдельных участках обороны. Основное внимание уделялось обороне крупнейших портов Франции, Бельгии и Нидерландов, в первую очередь Дюнкерка, Булони, Гавра и Антверпена. Следовательно, Атлантический вал, о котором так много писали в немецкой и англо-американской прессе того времени, в действительности, повторяем, был совсем не таким, как его разрисовали.
В фашистской Германии легенда о неприступности обороны Атлантического побережья была создана для того, чтобы скрыть слабость этой обороны: у страха глаза велики. Ну а в США и Великобритании этот вымысел всячески поддерживался в средствах массовой информации с целью оправдать ввиду «большой опасности» политику затягивания открытия второго фронта в Западной Европе.
Но вот что пишет западногерманский автор П. Карелл:
«Атлантический вал существовал летом 1944 г. лишь у Па-де-Кале. В остальном он состоял из цепи далеко друг от друга разбросанных, отчасти полуготовых опорных пунктов… между „гнездами сопротивления“ на 3—5 км тянулась ничейная земля».
Кроме того, основные силы гитлеровских войск в этом регионе были сосредоточены непосредственно в прибрежной зоне, а в глубине обороны остались лишь 4 танковые дивизии. Это, разумеется, не обеспечивало надежной противодесантной обороны: в условиях господства в воздухе англо-американской авиации быстро прибыть к побережью для нанесения контрудара даже танковым дивизиям было не под силу. К тому же немцы тогда не знали степени превосходства союзников над вермахтом. А соотношение сил и средств сторон к началу Нормандской десантной операции было таким:
На другой стороне Ла-Манша подготовка к вторжению во Францию шла полным ходом, и всех волновал главный вопрос: когда же начнется операция? В Тегеране было сказано — в мае 1944 г. Затем уточнили: 1 мая, вскоре после рассвета. Почему именно это время? Выбор этого дня и времени определялся сочетанием взаимосвязанных факторов. День выбрали по фазе Луны и приливу: войска должны были высадиться на плацдармы во время наивысшего прилива. Это позволяло им не наткнуться на немецкие подводные заграждения. Высадка вскоре после рассвета давала возможность пересечь транспортам Ла-Манш в темноте, оставив десантирующимся войскам максимум светлого времени. Фаза Луны обеспечивала бомбардировщикам и парашютным десантам лучшие условия для действий при свете хотя бы половины лунного диска. Начать операцию в начале мая значило иметь впереди четыре месяца хорошей погоды во Франции.
Однако уже при подготовке операции выяснилось, что к назначенной дате не хватает 270 транспортных барж для десантирования намеченного количества войск. Тогда Эйзенхауэр решил отложить начало операции до 6 июня: Почему на такой срок? Потому что только в этот день могли быть такие же метеоусловия, как 1 мая. А следующей такой датой было 19 июня.
По мере того как приближался новый назначенный день, штаб Эйзенхауэра, он сам, да и все войска испытывали все возраставшее напряжение. «Могучая армия, — вспоминал Эйзенхауэр, — напряглась, как стальная пружина». К броску через Ла-Манш было готово все, кроме погоды. Особенно опасались шторма. В сильный ветер десантные суда могли затонуть, не дойдя до французских берегов. Шторм мог так укачать людей, что после высадки они были бы не способны идти в бой.
Нужно было продумать, как укрыть от возможного шторма при переходе технику, боеприпасы и другие виды снабжения. Чтобы их сберечь от стихии в прибрежной зоне, были спроектированы две специальные якорные стоянки общего типа, защищенные от морских волн. Первый тип якорной стоянки, названный гузбери, представлял собой просто линию затопленных судов, установленных носом к корме в таком количестве, чтобы они со стороны моря образовали прикрытие от бурных прибрежных вод, где небольшие суда и десантные катера могли продолжать выгрузку на берег в любых погодных условиях, за исключением, конечно, сильнейшего шторма.
Другой вид якорной стоянки, названной мэлбери, образовывал подобие бухты. Два комплекта этого искусственного порта были спроектированы и построены в Англии, и в нужное время их можно было отбуксировать к берегам Нормандии. Основной строительной деталью в конструкции «мэлбери» был огромный бетонный корабль, названный «фениксом», по форме напоминающий ящик, и очень тяжелый по весу. Когда «фениксы» затопляли один за другим, в цепочку, напротив берега, они создавали надежное укрытие от любого волнения на море.
Было изготовлено хитроумное вспомогательное оборудование для выгрузки на берег, а также самое разнообразное современное оснащение действующего порта. По одному такому искусственному порту — «мэлбери» с оснащением планировалось соорудить на английском и американском участках высадки. Кроме того, предусматривалось установить 5 искусственных якорных стоянок типа «гузбери».
Все надеялись на улучшение погоды, но метеосводка уже на 5 июня обещала пасмурный день, с сильным ветром и низкой облачностью — до 200 м.
Заместители Эйзенхауэра по авиации — Теддер и Ли Мэллори и флоту — Рамсей предлагали перенести начало операции на иной день. Что же, начинать ее 19 июня? Как говорится, ждать у моря погоды. Все высшие военачальники собрались в офицерском клубе. Надо было принимать решение. Большинство колебалось. Но вот 5 июня в 21.45 Эйзенхауэр решительно сказал присутствующим: «Я вполне уверен, что надо отдать приказ о выступлении».
В ночь на 6 июня началась авиационная подготовка. (Закончилась она за 10 минут до начала высадки морского десанта.) Всю ночь свыше 2 тысяч бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье Сенекой бухты, налетая волнами по 150—200 самолетов. В полосе высадки было сброшено около 13 тысяч бомб общим весом свыше 7 тысяч тонн. Однако большая часть неумело, беспорядочно сброшенных бомб «не причинила противнику никакого вреда».
Чтобы подавить какие-либо попытки противника противодействовать десанту, истребители прикрывали район высадки в радиусе до 120 км. За первые сутки десантной операции только англо-американская стратегическая авиация совершила 14 тысяч самолето-вылетов, а немецкая — всего лишь 50. Потери союзников составили 113 самолетов, главным образом от огня зенитной артиллерии.
С утра 6 июня находившиеся в районе формирования — в 50—60 км от южного побережья Англии десантные отряды отправились по десяти заранее протраленным фарватерам к заливу Сены, а авиация начала наносить удары по объектам немцев на побережье. Кроме того, ночью началась выброска воздушно-десантных войск, в которой были использованы 2400 самолетов и 850 планеров.
6 июня утром англо-американские экспедиционные силы приступили к вторжению в Северную Францию через пролив Ла-Манш с Британских островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
В фашистской Германии легенда о неприступности обороны Атлантического побережья была создана для того, чтобы скрыть слабость этой обороны: у страха глаза велики. Ну а в США и Великобритании этот вымысел всячески поддерживался в средствах массовой информации с целью оправдать ввиду «большой опасности» политику затягивания открытия второго фронта в Западной Европе.
Но вот что пишет западногерманский автор П. Карелл:
«Атлантический вал существовал летом 1944 г. лишь у Па-де-Кале. В остальном он состоял из цепи далеко друг от друга разбросанных, отчасти полуготовых опорных пунктов… между „гнездами сопротивления“ на 3—5 км тянулась ничейная земля».
Кроме того, основные силы гитлеровских войск в этом регионе были сосредоточены непосредственно в прибрежной зоне, а в глубине обороны остались лишь 4 танковые дивизии. Это, разумеется, не обеспечивало надежной противодесантной обороны: в условиях господства в воздухе англо-американской авиации быстро прибыть к побережью для нанесения контрудара даже танковым дивизиям было не под силу. К тому же немцы тогда не знали степени превосходства союзников над вермахтом. А соотношение сил и средств сторон к началу Нормандской десантной операции было таким:
На другой стороне Ла-Манша подготовка к вторжению во Францию шла полным ходом, и всех волновал главный вопрос: когда же начнется операция? В Тегеране было сказано — в мае 1944 г. Затем уточнили: 1 мая, вскоре после рассвета. Почему именно это время? Выбор этого дня и времени определялся сочетанием взаимосвязанных факторов. День выбрали по фазе Луны и приливу: войска должны были высадиться на плацдармы во время наивысшего прилива. Это позволяло им не наткнуться на немецкие подводные заграждения. Высадка вскоре после рассвета давала возможность пересечь транспортам Ла-Манш в темноте, оставив десантирующимся войскам максимум светлого времени. Фаза Луны обеспечивала бомбардировщикам и парашютным десантам лучшие условия для действий при свете хотя бы половины лунного диска. Начать операцию в начале мая значило иметь впереди четыре месяца хорошей погоды во Франции.
Однако уже при подготовке операции выяснилось, что к назначенной дате не хватает 270 транспортных барж для десантирования намеченного количества войск. Тогда Эйзенхауэр решил отложить начало операции до 6 июня: Почему на такой срок? Потому что только в этот день могли быть такие же метеоусловия, как 1 мая. А следующей такой датой было 19 июня.
По мере того как приближался новый назначенный день, штаб Эйзенхауэра, он сам, да и все войска испытывали все возраставшее напряжение. «Могучая армия, — вспоминал Эйзенхауэр, — напряглась, как стальная пружина». К броску через Ла-Манш было готово все, кроме погоды. Особенно опасались шторма. В сильный ветер десантные суда могли затонуть, не дойдя до французских берегов. Шторм мог так укачать людей, что после высадки они были бы не способны идти в бой.
Нужно было продумать, как укрыть от возможного шторма при переходе технику, боеприпасы и другие виды снабжения. Чтобы их сберечь от стихии в прибрежной зоне, были спроектированы две специальные якорные стоянки общего типа, защищенные от морских волн. Первый тип якорной стоянки, названный гузбери, представлял собой просто линию затопленных судов, установленных носом к корме в таком количестве, чтобы они со стороны моря образовали прикрытие от бурных прибрежных вод, где небольшие суда и десантные катера могли продолжать выгрузку на берег в любых погодных условиях, за исключением, конечно, сильнейшего шторма.
Другой вид якорной стоянки, названной мэлбери, образовывал подобие бухты. Два комплекта этого искусственного порта были спроектированы и построены в Англии, и в нужное время их можно было отбуксировать к берегам Нормандии. Основной строительной деталью в конструкции «мэлбери» был огромный бетонный корабль, названный «фениксом», по форме напоминающий ящик, и очень тяжелый по весу. Когда «фениксы» затопляли один за другим, в цепочку, напротив берега, они создавали надежное укрытие от любого волнения на море.
Было изготовлено хитроумное вспомогательное оборудование для выгрузки на берег, а также самое разнообразное современное оснащение действующего порта. По одному такому искусственному порту — «мэлбери» с оснащением планировалось соорудить на английском и американском участках высадки. Кроме того, предусматривалось установить 5 искусственных якорных стоянок типа «гузбери».
Все надеялись на улучшение погоды, но метеосводка уже на 5 июня обещала пасмурный день, с сильным ветром и низкой облачностью — до 200 м.
Заместители Эйзенхауэра по авиации — Теддер и Ли Мэллори и флоту — Рамсей предлагали перенести начало операции на иной день. Что же, начинать ее 19 июня? Как говорится, ждать у моря погоды. Все высшие военачальники собрались в офицерском клубе. Надо было принимать решение. Большинство колебалось. Но вот 5 июня в 21.45 Эйзенхауэр решительно сказал присутствующим: «Я вполне уверен, что надо отдать приказ о выступлении».
В ночь на 6 июня началась авиационная подготовка. (Закончилась она за 10 минут до начала высадки морского десанта.) Всю ночь свыше 2 тысяч бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье Сенекой бухты, налетая волнами по 150—200 самолетов. В полосе высадки было сброшено около 13 тысяч бомб общим весом свыше 7 тысяч тонн. Однако большая часть неумело, беспорядочно сброшенных бомб «не причинила противнику никакого вреда».
Чтобы подавить какие-либо попытки противника противодействовать десанту, истребители прикрывали район высадки в радиусе до 120 км. За первые сутки десантной операции только англо-американская стратегическая авиация совершила 14 тысяч самолето-вылетов, а немецкая — всего лишь 50. Потери союзников составили 113 самолетов, главным образом от огня зенитной артиллерии.
С утра 6 июня находившиеся в районе формирования — в 50—60 км от южного побережья Англии десантные отряды отправились по десяти заранее протраленным фарватерам к заливу Сены, а авиация начала наносить удары по объектам немцев на побережье. Кроме того, ночью началась выброска воздушно-десантных войск, в которой были использованы 2400 самолетов и 850 планеров.
6 июня утром англо-американские экспедиционные силы приступили к вторжению в Северную Францию через пролив Ла-Манш с Британских островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97