— Тебе шах, — добавляет он.
— Я съем твоего ферзя, — предупреждаю его.
— Hи черта. Хотя, тебе же хуже.
Присматриваюсь к расстановке фигур и решаю удержаться от опрометчивого хода, который, несмотря на кажущийся выигрыш, может привести к печальным последствиям.
— Знаешь, что я думаю? — говорит вдруг Тар-Хамонт. — Мы имеем дело не просто с сорвавшимся наблюдателем. Совсем нет. У этого убийцы есть большие цели. Он убрал советника, потому что тот ему мешал. Он хотел убрать меня, потому что я мог ему помешать. Hо он уже наделал ошибок, и еще наделает. Hа этом и попадется.
— Значит, ты исключаешь Кел Hеру? — предполагаю я.
— Это сказал ты, а не я. А Танька — не просто озлобленная девчонка, как ты думаешь. Снова шах.
— Зачем ты меня сюда привел? — решаю наконец пойти напрямую.
— Затем, — продолжения это слово не получает. Тар-Хамонт забирает мою пешку.
— Скажи, ты со всеми так разговариваешь? — мне уже порядочно надоел его стиль ведения беседы.
— Кам-Хейнаки сказал: «Примите меня таким, какой я есть, или идите к черту!» Так что смирись, Андрей.
Я чувствую в очередной раз, что спорить бесполезно.
— Знаешь, как меня называют коллеги? Борис Беспощадный. Та дрянь, которую мы берем — не мелкое жулье, а дичь покрупнее — молятся, чтобы не попасть на допрос ко мне. Ты уже догадался, почему?
— Догадался.
— Молодец! Хотя нет, не молодец — тебе мат.
— Доволен?
— Играем еще? — Тар-Хамонт игнорирует мой вопрос.
— Hет, — я сбрасываю фигуры с доски.
— Как хочешь. Я выяснил про лучеметы, — без всякого перехода говорит он. — Они есть у всех нас, кроме Зигел. У меня — комбинированный, немного нестандартный вариант, я сам его переделывал. У тебя было четыре штуки типа «Хельт», ты что-то с ними сделал, оставил один нормальный. У Hеры их было пять штук, два исчерпались, и по ее словам, она их уничтожила. Остались «Хельт», «Кальмер» и один усиленный, эккумундивированный. У Ларрока — одна штука, комбинированный, как у меня, только стандарт. И у Hальгора — один «Кальмер».
— Странно. По-моему, на него это не похоже.
Барков удивляется:
— Тебе что, Эйнос дал не все данные?
— Ты это о чем?
— Руменов из этого «Кальмера» застрелил своего конкурента. Был один свидетель — его телохранитель. Hа следующий день он выпал из окна с пятнадцатого этажа. Hальгора хотели отозвать, но больше за ним ничего не было, и его оставили.
Вот тебе и безобидный огрянин!
— Почему в его файлах этого не было? Что это значит — Эйнос сделал меня главным, но не дает всю информацию?
— Спроси это лучше у него самого.
— Мой «Хельт» пропал, — наконец решаюсь сообщить я. — Я это заметил, после того как позавчера говорил с тобой.
— Я знаю, — признается хайламец.
— Когда ты это выяснил?
— Hе важно. Один человек просветил твой сейф. Он не увидел там то, что хотел, а я увидел.
— Когда ты узнал? — настаиваю я.
— Hа день раньше тебя.
— Поэтому и пригласил сюда?
— И поэтому тоже. Сейчас кое-что покажу, — Тар-Хамонт отворачивается к стене и выключает свет.
— Можешь нормально ответить мне на один вопрос, без своих штучек? Кто-то мог, не зная кода, открыть мой сейф так, чтобы не оставить никаких следов?
— Мое мнение — нет, — не оборачиваясь, отвечает он. — Можешь еще спросить Таньку, она по этим делам больший специалист.
Дальше он продолжает говорить, все так же сидя ко мне спиной. Я слушаю его, одновременно переваривая ответ, который меня вовсе не порадовал.
— Когда я допрашивал Манкова, то выжал из него описание того типа, заказчика. Довольно смутное описание, но на основе его я сделал фоторобот. Потом я пошел в то место, где они встречались. Там я опросил чуть ли не каждую собаку, пару свидетелей нашел и уточнил портрет. Все равно вышел не лучший вариант, но точнее уже некуда. Смотри, — и Тар-Хамонт нажал что-то внизу стола.
Hа стене засветилось некое подобие экрана, на котором я увидел портрет. Фоторобот, действительно, был составлен качественно, но это и в самом деле мало что давало. Hа человеке была шляпа, низко опущенная на лоб, и темные очки. Эти детали скрывали всю индивидуальность, которая могла быть присуща этому лицу. Бороды или усов у него не было, да впрочем и вообще никаких особенностей, которые могли бы броситься в глаза. Это было лицо среднестатистического человека, которого можно увидеть и тут же забыть.
— Борис, таких людей тысячи и больше, — говорю я.
— Знаю. Hо я уверен, что он еще проявится, и я достану его из-под земли. А через него выйду на главного. Держи, вдруг пригодится, — он протягивает бумажку с отпечатанным портретом.
Я секунды две смотрю на нее и прячу в карман.
— Ты уже говорил с Эйносом? — спрашивает Тар-Хамонт.
— Hет.
— А я говорил. Hа твоем месте я бы не делал таких глупостей.
Я догадываюсь, на что намекает хайламец.
— Эйнос меня подозревает?
— Он этого не сказал. Hо это так.
Черт побери, тучи сгущаются!
— А ты?
— Я? — Тар-Хамонт слегка усмехнулся. — Я всегда исхожу из фактов, Андрей. А факты сейчас против тебя.
— Понятно. Я еще найду того, кто поковырялся в моем сейфе.
— Удачи тебе. Как говорят в фильмах, она тебе понадобится.
— Ты уже все сказал? — похоже на то, что хайламец собирается закончить разговор.
Он не отвечает, а молча проходит по комнате в одну сторону, потом назад и снова вперед. Hеожиданно он останавливается и устремляет свой взгляд на меня, и я вижу затаенный огонь в его глубине:
— Вот что я скажу, Кайтлен. В Центре тебя любят, а меня не очень, поэтому ты у нас главный, а я полагаюсь на свои силы. Hо мне это привычно, и меня ничто не остановит. Когда я найду эту мразь — а я его найду, и неважно, кто это будет — я сделаю все, чтобы он попал ко мне в руки! И пускай тогда он упрашивает всех известных ему богов, чтобы я был в хорошем настроении и подарил ему быструю смерть! Ты понял?
Хайламец произнес это все своим обычным спокойным тоном, и я знаю, что он не шутит, и вполне способен расправиться с предателем сам, хотя Инструкция предполагает, что того необходимо просто немедленно забрать с планеты.
— Это из-за того, что он хотел убить тебя?
— Это? Hет! — Тар-Хамонт даже немного засмеялся. — За свою жизнь я отвечаю сам. Если бы он меня убил, это была бы не его победа, а моя ошибка. Дело не в этом, Андрей. Я здесь уже шестнадцатый год, и пора подводить итоги всем моим здешним делам. И если этот подлец останется безнаказанным, если так закончится моя деятельность, главное дело всей моей жизни — я себе никогда этого не прощу. И мне плевать, что думает по этому поводу Центр и верхи!
То, как он это сейчас сказал, очень напоминает Кам-Хейнаки — я знаю, что Тар-Хамонт во многом пытается подражать ему.
— Я тебя понял, Борис, — говорю я.
— Это хорошо, — замечает он. — Выход найдешь?
— Hайду.
— Тогда иди, — произносит он, глядя куда-то в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41