Мальчишки-моделисты без всякого стеснения приходили к нему за консультацией, знакомые не стеснялись остановить его на улице и перехватить до получки сотню-другую рублей. Ивана Нестеровича приглашали на все школьные вечера. Все жители пятиэтажного корпуса, в котором жил Бурдин, считали его своим близким знакомым, и потому ни одна свадьба, ни одни именины, а то и просто праздничный вечер не проходили без его присутствия. Как бы ни был он занят, отказать в подобной просьбе казалось ему неприличным. Ведь приглашали от чистого сердца.
Обладая хорошей памятью, Иван Нестерович и сам останавливал на улице кого-нибудь из своих бесчисленных знакомых, чтобы поинтересоваться исходом дела, по поводу которого с ним когда-то советовались.
Ему ничего не стоило собрать на улице ребятишек и отправиться с ними в кино. Он обожал вечера самодеятельности и был непременным членом жюри.
В конечном счете его постоянно избирали депутатом в районный совет.
Он любил спорт. По роду своей деятельности конструктора и испытателя реактивных машин он должен был обладать хорошим здоровьем и выносливостью. Однако в спорте успехи Бурдина известностью не пользовались. Конечно, здоровье было превосходным, но ранняя полнота лишала его необходимой подвижности. Это не мешало Ивану Нестеровичу «болеть» на легкоатлетических соревнованиях.
Еще одна известность сопутствовала славе Бурдина. О его любви к жене Варе ходило по городу немало всевозможных рассказов, слушая которые, мужчины снисходительно улыбались, а женщины приходили в восторг.
Едва Бурдин переступил порог квартиры, как молодежь стала собираться домой.
Перелет длился немногим более суток, но возвращение на Землю, а главное в этот город, где он чуть ли не каждого знал в лицо, Иван Нестерович переживал так, будто со дня вылета прошло много недель. Поселок, дом, все предметы в квартире казались обновленными, праздничными, а встреча с Варей походила на встречу молодоженов после годичной разлуки. Добрый час они сидели на диване обнявшись.
В кухне затрещал сигнализатор: в электрической духовке поспел мясной пирог – любимое блюдо Ивана Нестеровича.
После ужина Бурдину, конечно, снова пришлось рассказывать о полете на Луну. Путешествие в его рассказе выглядело не сложнее, чем рейс на пассажирском самолете из Жерковска в Москву. Трудно было понять, то ли он не хочет пугать Варю, то ли в самом деле не видел в своем путешествии ничего особенного.
Наконец он принялся за просмотр свежей почты. Писем приносили так много, что ему не всегда удавалось ответить на них. Письма приходили со всех концов страны. Писали и его юные поклонники, будущие штурманы или конструкторы ракетных кораблей. Им Бурдин отвечал в первую очередь: это росла смена. Писали люди пожилого и преклонного возраста, считавшие своим долгом выразить восторг по поводу его успехов.
Вскрыв один из конвертов, Иван Нестерович удивленно приподнял брови. Письмо начиналось с дружеского:
«Здравствуй, Ваня!» А дальше пошло нечто такое, что заставило Бурдина снова взглянуть на обратный адрес.
От Чернова. От какого Чернова? Да неужели от профессора, не менее известного, чем и конструктор Бурдин, от того, чьи замечательные труды стоят на книжных полках в библиотеке Бурдина, от того самого Алешки Чернова, вместе с которым он мечтал о покорении межпланетного пространства?
Иван Нестерович вспомнил, как еще учеником девятого класса он организовал у себя в школе кружок по изучению ракетной техники. Записались туда в основном его одноклассники, да кое-кто из параллельных классов. На одно из занятий юных реактивщиков пришел пятиклассник, худенький серьезный мальчик.
– Кто у вас главный? – спросил он далеко не робко.
– Я главный, – ответил Бурдин.
– Запишите меня.
Мальчик этот позднее стал душой кружка, а после того, как Бурдин закончил школу, возглавил кружок. Несмотря на разницу в возрасте, Бурдин и Чернов подружились. Они одинаково горячо мечтали побывать на Луне, на Марсе и еще значительно дальше, но пошли к своей мечте разными путями: Бурдин впоследствии стал конструктором ракетных кораблей, чтобы самому вырваться за пределы земного шара, Чернов избрал профессию радиоастронома. После окончания школы и поступления в институт они ни разу не встречались, не переписывались и знали о делах друг друга только по газетным сообщениям да по печатным трудам.
«Здравствуй, Ваня! – писал Чернов. – Представляю, как ты удивишься, получив это письмо. Еще бы! Мы не виделись с тобой ровнехонько двадцать лет. Но… не буду пускаться в воспоминания, мы сделаем это при встрече, на которую я теперь сильно рассчитываю. Вот послушай, какое совершенно необычное обстоятельство заставило меня обратиться к тебе с предложением начать совместные действия…»
О появлении загадочного астероида Бурдин знал уже из газет, однако те подробности, которые сообщал Чернов, заставили его призадуматься.
– Вот оно как оборачивается, – произнес он негромко, но взволнованно. – Я-то считал, что мы с Алексеем штурмуем космос, находясь на разных флангах. Оказывается, мы всегда были рядом.
– Кто этот Алексей? – спросила Варя.
– Друг детства. Вместе в школе учились. – Иван Нестерович смотрел мимо жены. В его воображении рисовалась огромная металлическая глыба. Астероид пересек солнечную атмосферу. Никакой из применяемых в технике сплавов не выдержал бы такой тепловой нагрузки, даже жаростойкие сплавы двигателя «СССР-118». – Замечательно! И верится и не верится. Перекатовск… Шесть часов полета… – Бурдин положил руку на телефонную трубку. – Лечу! Если только Алексей не ошибается, дело пахнет порохом.
– Но тебе следует отдохнуть.
– А в вертолете и отдохну.
Аппарат плыл над грядой облаков. Его тень мчалась по лесам и полям, взбираясь на горы, ныряя в овраги. За шесть часов полета Иван Нестерович успел вздремнуть и как следует поразмыслить над тем, чем его обрадует Чернов в перекатовской обсерватории.
Но вот показались горы, по самые вершины сплошь покрытые лесом, который с вышины казался мохнатым ковром. Начался Урал. Внизу мелькнула широкая река. Вертолет пошел вдоль одного из ее притоков. Среди лесов появился небольшой город, а в стороне от него поселок и площадь с какими-то странными сооружениями.
Пилот облюбовал небольшую поляну у самого поселка. Вертолет стал медленно снижаться.
Разыскать квартиру Чернова особенного труда не составило.
– Ваня? Ты! – обрадовался Алексей Поликарпович. – Очень хорошо, что не задержался. Признаться, я ожидал твой письменный ответ. Все-таки ты теперь звезда первой величины. Но… дай мне сначала взглянуть на тебя, товарищ знаменитый конструктор.
– Гляди, товарищ профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40