— Ишь ты?! — удивился зелёный. — Обещаю, что не опоздаем.
— Ну ладно, давай посмотрим твои тюрьмы, а потом уже и к Шурке полетим.
Во время их разговора «селёдочница» бесшумно двигалась. Наконец Нюрка почувствовала, что её больше не покачивает.
— Смотри вниз. Вот ваш следственный изолятор, — объявил зелёный.
Нюрка посмотрела вниз и увидела высокий забор с протянутой поверху в несколько рядов колючей проволокой. Вышки по углам с часовыми внутри. И серое, с отвалившейся кое-где штукатуркой длинное здание.
— Ну и что? У нас и в областном городе точно такая тюрьма есть. Дальше-то что?! — повысив голос, спросила она.
— Сейчас спустимся пониже и посмотрим, что там внутри происходит.
Нюрка тут же испуганно схватила его за руку:
— А может, не надо? Видишь, вон на той вышке, у ворот, как часовой насторожился?
— Он нас не видит и не слышит, я же говорил…
— Ладно, спускайся пониже. Ведь всё же интересно, что в тюрьме происходит. Я там ни разу не была. И только кое-что слышала от своих сельчан, бывших заключённых, которые кто за мешок посыпки, кто за полувозик травы сидели.
Площадка перед бараком была пуста. Из всего живого — только часовые на вышках.
— Вот те раз! — разочарованно вздохнула Нюрка. — Ни черта же не видать!
Зелёный что-то стал нажимать на панели. Загорелся экран небольшого телевизора.
— Смотри. Вот следственная камера, где проводят допросы, — слегка толкнув Нюрку в бок локтем, сказал зелёный.
Это был какой-то каменный мешок с единственной, обитой железом, дверью и без окон. За тяжёлым письменным столом сидел милиционер в чине капитана, а перед ним, на прикрученной к полу табуретке, подследственный, здоровенный парень в разорванной рубахе и с забинтованной головой.
— Ну что, Панин, опять будешь отрицать, что ты не убивал ту старушенцию? Как её, — и следователь, заглянув в дело, добавил: — Петрову Анастасию Павловну?
— Не убивал! — глухо, но твёрдо ответил Панин.
— Вторую неделю я с тобой вожусь! И улики, и свидетели — все против тебя. А ты запираешься. Не хочется тебе, значит, за чистосердечное признание десять лет получить, так получишь вышку! Расстрел получишь! Понял ты, осел упрямый, или нет?! — вышел из себя следователь.
Но Панин, дослушав его до конца, вновь пробубнил:
— Не убивал я, гражданин начальник, Петрову. Да и не знаю я её совсем.
— Сейчас узнаешь, — уже совершенно спокойно сказал следователь, выходя из-за стола.
— Опять будете бить? — спросил парень, опуская голову.
— Будем! И ещё как будем! — бросил через плечо капитан и вышел из камеры.
В камеру тут же вошли трое коренастых, крепко сложенных мужчин в милицейских форменных рубашках без погон. Они скрутили подследственному руки, вывернули их за спину, привычно стали валтузить парня, как боксёры валтузят на тренировке кожаную «грушу».
Вскоре Панин обвис у них в руках, и они бросили его на пол. Сами же, довольно улыбаясь, сели прямо на стол и закурили.
— После этого раза сознаётся, — сказал один. Панин застонал и зашевелился на полу.
Второй подмигнул напарникам и умышленно громко объявил:
— Если после этой «обмолотки» не сознаётся, к другому методу перейдём. К самому верному. Мужской прибор между косяком и дверью зажимать будем. Правда, от такой операции много воплей, но зато верняк.
— Это уж точно, — поддакнул третий и, чуть помолчав, добавил: — Хотя у него и так уже почки, наверное, на ниточках болтаются. Если ещё раз такую «обмолотку» сделаем, тогда уже точно недельки через полторы-две в ящик сыграет.
Тут Панин зашевелился, поднял голову и, окинув оперативников мутным взглядом, спросил:
— А где следователь?
— Зачем он тебе?
— Пусть даёт протокол. Все подпишу.
— Давно бы так, — нагнулся и похлопал его по спине один из палачей и, выпрямившись, сказал своим товарищам: — Пойдёмте отсюда. Дело сделано.
— Теперь Прошкину уже за пятое раскрытое убийство ещё одну звёздочку на погонах добавят. От нас одним коньяком не отделается! — и они гуськом вышли из камеры.
Экран погас. Нюра молчала несколько минут, потом нерешительно сказала:
— Но ведь ещё и суд есть. Он-то, может, разберётся и не осудит этого Панина?
— Держи карман шире! — русской поговоркой щегольнул инопланетянин и добавил: — Суду всё равно, лишь бы были правильно оформлены следователем документы.
— Но ведь там ещё адвокат должен подсудимого защищать, — не сдавалась Нюрка.
— Адвокат! — хмыкнул зелёный. — Это в других странах адвокат и на экспертизах, и на следствии, и на суде. В вашей же стране адвокат для проформы. Бывает, что приезжает он на суд, но и дела не знает, и подсудимого, которого должен защищать, впервые на заседании суда видит.
На что Нюрка только глубоко вздохнула и ничего не ответила.
Но тут зелёный слегка дотронулся до её плеча и спросил:
— Ну, так что дальше? Женскую зону смотреть будешь?
— И что это тебя туда тянет? — выйдя из оцепенения, спросила Нюрка. — Уж не любовница ли у тебя там какая-нибудь завелась?
— Нет, — улыбнулся зелёный. — Просто я хочу показать тебе то, о чём ты, как женщина из деревни, может быть, и не знаешь.
— Вези, показывай, только ненадолго, Шурку доить надо… Инопланетянин направил «селёдочницу» к женскому лагерю.
По пути им несколько раз попадались навстречу такие же летательные «тарелки». Нюрка вдруг, пряча хитрую улыбку, спросила:
— А где у вас «тарелки» стоят?
— Какие «тарелки»? — переспросил зелёный.
— Вот эту, — постучала она по бортику, — я «селёдочницей» окрестила, а которые круглые, у нас «тарелками» зовут, или НЛО по-научному. Так у них что, гараж, что ли, есть или депо какое?
Зелёный внимательно и с подозрением посмотрел на Нюрку:
— Это секрет. И секрет не только для тебя, землянки, но и для большинства обитателей нашей планеты.
— Вон оно как! Не знала, что это военная тайна! — воскликнула Нюрка, а про себя подумала: «Без хитрости у этого зеленопупика ничего не выведаешь. Нужно что-то предпринимать. Иначе так и останусь здесь, на Голубой планете, для эксперимента. А эта жаба, — и она повернулась с улыбкой к спутнику, — так уже опротивел, что сил моих больше нет!»
Они прибыли на место. Нюрка посмотрела вниз и увидела квадрат территории, окружённый высоким забором, внутри которого стояло несколько крытых неказистых деревянных бараков. Между ними взад-вперёд сновали люди, группами и поодиночке.
— А пониже спуститься не можешь?! — через плечо бросила Нюрка спутнику, не отрывая глаз от людей внизу.
Летательный аппарат опустился так низко, что едва не касался голов женщин, одетых в полосатые платья.
Среди них Нюрка вдруг заметила одетого в хлопчатобумажный костюм мужчину лет тридцати, с сигаретой, будто прилипшей в уголке губ, с тонкими, как у женщины, красивыми чертами лица, который лениво проходил между бараками, лишь изредка отвечая кивком на приветствия пробегавших мимо женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14