Мы решили, что эта дорога приведёт нас туда, куда нужно. Впереди нас шёл майор с индикатором на длинной палке. Рядом с ним шёл радист с рацией на голых плечах.
Когда мы были высоко в горах, вдруг послышался пронзительный крик. Это закричал майор.
— Вот он, диверсант!
Он сделал огромный прыжок в сторону от радиста. Мы все бросились врассыпную и попрятались за деревьями. На дороге остался только растерявшийся радист со своей станцией. Затем мы заметили, что он был не один. Возле него стоял весь мокрый, взъерошенный от дождя, любимец всей роты, кот Джойс. Он хрипло мяукал и тёрся о голую ногу радиста. Затем из-за кустов показалась вначале палка с индикатором, а затем и фигура майора. Он тянулся к ничего не понимавшему радисту. Мы с волнением ждали, что будет дальше. Майор поводил индикатором вверх и вниз и после завопил истошным голосом:
— Бросай рацию и беги скорее. Это — Джойс! Лучи от него! Он радиоактивный, как черт!
Радист бросился за майором в кусты, а несчастный Джойс, ничего не соображая, помчался за ними. Мы все вдруг поняли, что радиоактивным был кот. Он спал с каждым из нас. Он тёрся о наши ноги. Мы держали его у себя на коленях. Мы с ним играли. Для ночёвки Джойс выбирал койку того, кто ему больше всего нравился по его кошачьему разумению. И все, с кем он спал, заболевали лучевой болезнью.
Теперь, ломая на своём пути ветки кустарников, мы бежали от Джойса, как от чумы, забыв о своём солдатском достоинстве.
— Да пристрелите его, кто-нибудь! Убейте этого проклятого кота!
Когда Джойс, перепрыгивая через мокрые ветки, бежал к одному из своих недавних друзей, раздался выстрел. Кот взвизгнул и, высоко прыгнув ещё раз, упал на траву. Для достоверности в него выстрелили ещё несколько раз. Его труп обходили, делая большой крюк.
Затем мы, дрожа от волнения и холода, собрались на дороге. Майор спросил:
— Откуда взялся Джойс?
— Он с «Юпитера». Мы взяли его с собой.
— Он и там был таким?
— Нет. Он жил на «Юпитере» более года и никто не заболел лучевой болезнью. Он стал радиоактивным здесь.
— Почему?
— Этого никто не знает.
Все разъяснилось, когда, пройдя несколько миль, мы увидели двигавшийся навстречу грузовик, покрытый брезентом.
Из кабины шофёра вышел полковник.
— Что это за голая свора? — спросил он.
— Мы с базы…
— Почему такой дикий вид?
Майор объяснил ему, все, как было.
— Только что мы расстреляли виновника диверсии, кота Джойса.
— Совершенно верно, полковник. Это и была моя гипотеза, — произнёс какой-то гражданский, высовывая голову из-под брезента. — Скажите, этот кот всегда был в лагере или иногда исчезал?
— Иногда он куда-то уходил… Как и все коты…
— Ку-да-то! — иронически произнёс полковник. — Вы знаете куда? В двух милях от вашего лагеря, среди холмов, есть овраг, куда местные рыбаки сваливают рыбу, забракованную по причине радиоактивности. Нашей комиссии удалось установить, что за время вашего пребывания туда выбросили несколько десятков тонн рыбы, отравленной радиоактивным цезием.
— А причём тут Джойс?
— А при том, что когда ему надоедал ваш консервированный харч, он шёл и жрал радиоактивную рыбу. Жрал вместе с цезием и превратился в мощный источник гамма-лучей. Этот цезий накапливается в организме животных. Период полураспада у него шесть лет.
Полковник был очень доволен, что так популярно объяснил, почему заболевали и умирали наши ребята.
— А почему рыба оказалась отравленной цезием? — вдруг спросил кто-то.
— Неизбежное следствие испытаний атомных и водородных бомб. Бомбы нужно испытывать. Для укрепления нашей национальной обороны. Загрязняются океаны. Естественно, загрязняется и рыба. Мы непременно заявим здешнему правительству решительный протест по поводу того, что оно разрешает так безответственно обращаться с негодным уловом.
Последнюю фразу полковник произнёс очень важно.
Затем он сел в грузовик и приказал шофёру разворачиваться.
Нашей комиссии делать здесь больше нечего, — сказал он. Возвращайтесь в лагерь. Завтра на вертолётах вам доставят все необходимое. А сегодня потряситесь под дождём. Надеюсь, это заставит вас поумнеть и укрепить дисциплину.
— Эй, мистер! — крикнул кто-то из наших, когда грузовик тронулся.
— А почему от радиоактивности не издох сам Джойс?
— А черт его знает. Кошачий организм, видимо, более живучий. В этом пусть разбираются учёные. Это не наше дело.
Мы пошли обратно и вскоре дошли до того места, где был расстрелян Джойс. Все мы поворачивали головы в ту сторону, где среди мокрых кустов валялся его всклокоченный чёрный труп, излучавший во все стороны смертоносные лучи.
И каждый из нас думал: «А может быть уничтожать нужно было не Джойса? Или, во всяком случае, не его одного?»
Впрочем, этого никто вслух не сказал.
Конец «Рыжей хризантемы»
Буквально за одну ночь в Квизпорте отдали богу душу несколько десятков богачей, толстобрюхих и тощих. Мор, напавший на миллионеров, грозил вылиться в общенациональный скандал, и правительство немало потрудилось, чтобы спасти авторитет и незыблемость нашего лучшего в мире образа жизни. События окутались таинственным молчанием. И только благодаря нашему Купперу мы кое-что узнали…
«Рыжей хризантемой» называли хозяйку Даниэля Куппера. Её имя подолгу не сходило с колонок скандальных сообщений, печатавшихся в больших и малых газетах. Толстая, нахальная и крашеная, она была способна на самые дикие выходки. Её муж, Клод Бернер, пил дни и ночи напролёт. И когда богачи организовали в Квизпорте свой рест-кэмп, — лагерь для отдыха, он удалился туда.
Побесившись ещё несколько месяцев в крупных городах, Эвелина Бернер, то есть «Рыжая хризантема», наконец решила присоединиться к своему мужу. По дороге она захватила Даниэля Куппера в качестве кухарки. Провожая друга в дорогу, мы ему очень завидовали.
— Счастливчик! Попасть в семью такого золотого мешка!
— Да и Квизпорт посмотришь!..
Куппер только ухмылялся. Его распухшая от удовольствия рожа как бы говорила: «Что поделаешь, ребята. Может быть, когда-нибудь и вам повезёт».
О Квизпорте ходили самые невероятные слухи. Дело в том, что богачи, построив там свой кэмп, сделали все, чтобы никто ничего не знал, как они отдыхают. Наверное, пресса, частные детективные бюро, сыщики и просто любопытные им изрядно надоели, и они окружили Квизпорт высокой стеной с колючей проволокой и непроницаемой завесой молчания и таинственности. Это был их собственный кэмп, и никто без их разрешения не мог показать туда носа.
Даже когда в Квизпорте разразилась таинственная драма, никто толком так и не узнал, что же произошло. Пока у нас не появился снова Даниэль Куппер.
…Он был так обшарпан и грязен, словно целый месяц работал подёнщиком на скотном дворе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Когда мы были высоко в горах, вдруг послышался пронзительный крик. Это закричал майор.
— Вот он, диверсант!
Он сделал огромный прыжок в сторону от радиста. Мы все бросились врассыпную и попрятались за деревьями. На дороге остался только растерявшийся радист со своей станцией. Затем мы заметили, что он был не один. Возле него стоял весь мокрый, взъерошенный от дождя, любимец всей роты, кот Джойс. Он хрипло мяукал и тёрся о голую ногу радиста. Затем из-за кустов показалась вначале палка с индикатором, а затем и фигура майора. Он тянулся к ничего не понимавшему радисту. Мы с волнением ждали, что будет дальше. Майор поводил индикатором вверх и вниз и после завопил истошным голосом:
— Бросай рацию и беги скорее. Это — Джойс! Лучи от него! Он радиоактивный, как черт!
Радист бросился за майором в кусты, а несчастный Джойс, ничего не соображая, помчался за ними. Мы все вдруг поняли, что радиоактивным был кот. Он спал с каждым из нас. Он тёрся о наши ноги. Мы держали его у себя на коленях. Мы с ним играли. Для ночёвки Джойс выбирал койку того, кто ему больше всего нравился по его кошачьему разумению. И все, с кем он спал, заболевали лучевой болезнью.
Теперь, ломая на своём пути ветки кустарников, мы бежали от Джойса, как от чумы, забыв о своём солдатском достоинстве.
— Да пристрелите его, кто-нибудь! Убейте этого проклятого кота!
Когда Джойс, перепрыгивая через мокрые ветки, бежал к одному из своих недавних друзей, раздался выстрел. Кот взвизгнул и, высоко прыгнув ещё раз, упал на траву. Для достоверности в него выстрелили ещё несколько раз. Его труп обходили, делая большой крюк.
Затем мы, дрожа от волнения и холода, собрались на дороге. Майор спросил:
— Откуда взялся Джойс?
— Он с «Юпитера». Мы взяли его с собой.
— Он и там был таким?
— Нет. Он жил на «Юпитере» более года и никто не заболел лучевой болезнью. Он стал радиоактивным здесь.
— Почему?
— Этого никто не знает.
Все разъяснилось, когда, пройдя несколько миль, мы увидели двигавшийся навстречу грузовик, покрытый брезентом.
Из кабины шофёра вышел полковник.
— Что это за голая свора? — спросил он.
— Мы с базы…
— Почему такой дикий вид?
Майор объяснил ему, все, как было.
— Только что мы расстреляли виновника диверсии, кота Джойса.
— Совершенно верно, полковник. Это и была моя гипотеза, — произнёс какой-то гражданский, высовывая голову из-под брезента. — Скажите, этот кот всегда был в лагере или иногда исчезал?
— Иногда он куда-то уходил… Как и все коты…
— Ку-да-то! — иронически произнёс полковник. — Вы знаете куда? В двух милях от вашего лагеря, среди холмов, есть овраг, куда местные рыбаки сваливают рыбу, забракованную по причине радиоактивности. Нашей комиссии удалось установить, что за время вашего пребывания туда выбросили несколько десятков тонн рыбы, отравленной радиоактивным цезием.
— А причём тут Джойс?
— А при том, что когда ему надоедал ваш консервированный харч, он шёл и жрал радиоактивную рыбу. Жрал вместе с цезием и превратился в мощный источник гамма-лучей. Этот цезий накапливается в организме животных. Период полураспада у него шесть лет.
Полковник был очень доволен, что так популярно объяснил, почему заболевали и умирали наши ребята.
— А почему рыба оказалась отравленной цезием? — вдруг спросил кто-то.
— Неизбежное следствие испытаний атомных и водородных бомб. Бомбы нужно испытывать. Для укрепления нашей национальной обороны. Загрязняются океаны. Естественно, загрязняется и рыба. Мы непременно заявим здешнему правительству решительный протест по поводу того, что оно разрешает так безответственно обращаться с негодным уловом.
Последнюю фразу полковник произнёс очень важно.
Затем он сел в грузовик и приказал шофёру разворачиваться.
Нашей комиссии делать здесь больше нечего, — сказал он. Возвращайтесь в лагерь. Завтра на вертолётах вам доставят все необходимое. А сегодня потряситесь под дождём. Надеюсь, это заставит вас поумнеть и укрепить дисциплину.
— Эй, мистер! — крикнул кто-то из наших, когда грузовик тронулся.
— А почему от радиоактивности не издох сам Джойс?
— А черт его знает. Кошачий организм, видимо, более живучий. В этом пусть разбираются учёные. Это не наше дело.
Мы пошли обратно и вскоре дошли до того места, где был расстрелян Джойс. Все мы поворачивали головы в ту сторону, где среди мокрых кустов валялся его всклокоченный чёрный труп, излучавший во все стороны смертоносные лучи.
И каждый из нас думал: «А может быть уничтожать нужно было не Джойса? Или, во всяком случае, не его одного?»
Впрочем, этого никто вслух не сказал.
Конец «Рыжей хризантемы»
Буквально за одну ночь в Квизпорте отдали богу душу несколько десятков богачей, толстобрюхих и тощих. Мор, напавший на миллионеров, грозил вылиться в общенациональный скандал, и правительство немало потрудилось, чтобы спасти авторитет и незыблемость нашего лучшего в мире образа жизни. События окутались таинственным молчанием. И только благодаря нашему Купперу мы кое-что узнали…
«Рыжей хризантемой» называли хозяйку Даниэля Куппера. Её имя подолгу не сходило с колонок скандальных сообщений, печатавшихся в больших и малых газетах. Толстая, нахальная и крашеная, она была способна на самые дикие выходки. Её муж, Клод Бернер, пил дни и ночи напролёт. И когда богачи организовали в Квизпорте свой рест-кэмп, — лагерь для отдыха, он удалился туда.
Побесившись ещё несколько месяцев в крупных городах, Эвелина Бернер, то есть «Рыжая хризантема», наконец решила присоединиться к своему мужу. По дороге она захватила Даниэля Куппера в качестве кухарки. Провожая друга в дорогу, мы ему очень завидовали.
— Счастливчик! Попасть в семью такого золотого мешка!
— Да и Квизпорт посмотришь!..
Куппер только ухмылялся. Его распухшая от удовольствия рожа как бы говорила: «Что поделаешь, ребята. Может быть, когда-нибудь и вам повезёт».
О Квизпорте ходили самые невероятные слухи. Дело в том, что богачи, построив там свой кэмп, сделали все, чтобы никто ничего не знал, как они отдыхают. Наверное, пресса, частные детективные бюро, сыщики и просто любопытные им изрядно надоели, и они окружили Квизпорт высокой стеной с колючей проволокой и непроницаемой завесой молчания и таинственности. Это был их собственный кэмп, и никто без их разрешения не мог показать туда носа.
Даже когда в Квизпорте разразилась таинственная драма, никто толком так и не узнал, что же произошло. Пока у нас не появился снова Даниэль Куппер.
…Он был так обшарпан и грязен, словно целый месяц работал подёнщиком на скотном дворе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69