держали ее за дуло) до грабель. Похоже, сюда примчались те самые чокнутые гоблины, что не так давно выдавали себя за придворную челядь. Теперь они держались в арьергарде и оружием подталкивали вперед «простых солдат».
К первой атаке гоблины готовились довольно долго. У Аматуса мелькнула мысль: не воспользоваться ли медлительностью врагов? Тогда можно было бы унести с поля боя Голиаса и выбраться на поверхность. Но Кособокий, словно услышав мысли принца, прошептал:
— С гоблинами так нельзя. Покажешь им спину — пиши пропало. Когда они кинутся на нас, — сказал он чуть громче, чтобы его смогли услышать остальные, — цельтесь в передовую линию Это наверняка те кого специально морили голодом, — они и вправду опасны. А вы, сэр Джон, постарайтесь разглядеть тройку самых злостных генералов — это те, что гонят остальных вперед, и попробуйте их подстрелить.
— Это мы с радостью, — отвечал сэр Джон.
— Цельтесь пониже, — посоветовал Кособокий. — Гоблины — коротышки, и к тому же при промахе с такого прицела можно вдобавок задеть кого-нибудь еще из этих тварей.
Позади Сильвия и Психея отчаянно пытались приподнять Голиаса и усадить, чтобы он мог дышать. Рядом с ними Мортис читала Септицемию, седьмое из Великих Заклинаний. Считалось, что оно способно противостоять действию любых ядов. Время от времени слышались хрипы и вздохи алхимика — значит, он был еще жив. Но вот послышался очередной хрип, и вдруг в пещере стало тихо-тихо, только постукивали капли воды, стекавшей со сталактитов. Аматус услышал, как Кособокий медленно, обреченно выдохнул.
Гоблины бросились на людей, подгоняемые дубинками и ржавыми саблями своих командиров. Первые ряды тварей мчались строго вперед, безо всякой военной хитрости и тактики, ведомые исключительно желанием как можно скорее запустить клыки в людскую плоть. Аматус услышал выстрел мушкета Кособокого, сам хорошенько прицелился и пальнул картечью по одному из гоблинов. Даже не удосужившись проверить, попал или нет, принц выхватил из-за пояса второй мушкет, взвел курок и выстрелил. Уложив второго гоблина, он поспешно разрядил и третий мушкет. Аматус слышал, что Кособокий и Каллиопа тоже стреляют, и когда он обнажил свой меч, успел заметить, что пол уже усеян трупами гоблинов и что сэр Джон своей стрельбой успел пробить брешь в арьергарде врагов, куда устремились твари, желающие спастись бегством.
Но тут часть гоблинов бросилась прямо на Аматуса. Маленькие, не более пяти футов ростом, оружием злодеи пользовались неумело — они просто яростно им размахивали, но их было такое количество, что в массе они все же были опасны. Пришлось принцу действовать примерно так, как во время урока фехтования. Он старался как можно скорее отбиться от очередного противника. Скоро принц уже потерял счет своим удачам и не мог бы сказать, скольких гоблинов уложил, скольких ранил, а скольких просто заставил отступить. Он знал, что многие уже просто удрали, но на поле брани теперь остались сущие безумцы, одуревшие от голода.
Минуты ли летели, века ли тянулись — здесь, в мертвенном зеленоватом свечении могильных червей… Аматус рубил и колол, судорожно вдыхал затхлый промозглый воздух. Холодный пот ручьями стекал по его усталой руке, но он не сдавался.
Вдруг рядом с ним громко взревел Кособокий. Великан размахнулся мечом, наклонился и что-то подобрал с пола. Мгновение спустя он выпрямился, держа одной рукой за ноги извивающегося гоблина. Сжатой в кулак другой рукой начальник королевской стражи молотил по ребрам визжащего ублюдка.
— Я безоружен! Драться не могу! — прокричал Кособокий, вертя гоблина над головой. — Нате! Ешьте, твари!
Как следует раскрутив визжащего гоблина, начальник стражи швырнул его в сторону его сородичей. Гоблин перелетел через арьергард и шлепнулся на пол пещеры.
Голодные товарищи незамедлительно развернулись и набросились на него, не обращая внимания на его дикие вопли и мольбы о пощаде. На некоторое время звуки боя сменились клацаньем клыков и треском раздираемой плоти.
Прежде чем Аматус успел сообразить, что же делать дальше. Кособокий устремился в обход гоблинского войска, выхватил из толпы зазевавшегося гоблина, сжал его мертвой хваткой и заставил бросить оружие. Еще мгновение — и вот еще один беспомощный гоблин был отдан на съедение сородичам-каннибалам. И снова вопли поедаемого и скрип клыков.
Кособокий продолжал закреплять достигнутый успех. Его тактика срабатывала беспроигрышно. Оказалось, что длительная голодовка превращает гоблинов в неуемных обжор, и довольно скоро Кособокий почти всех тварей скормил друг дружке. Когда остался последний, Кособокий и с ним церемониться не стал. Ухватил за лодыжки, размахнулся как следует и зашвырнул гоблина в пропасть под мостом. Летел гоблин недолго — только показалось, что долго, но все равно при падении звучно шмякнулся и, судя по всему, разбился вдребезги.
Аматус, сэр Джон и Кособокий поспешили к Голиасу. Психея выдернула стрелу и остановила кровь, но наконечник, как оказалось, был смазан гнилой слизью с пола пещеры. Лицо алхимика мертвенно позеленело.
— Рана близко от позвоночника, — заключил сэр Джон Слитгиз-зард. — Если мы тронем его, он может умереть.
— А не тронете — я точно умру, — еле слышно пробормотал Голиас. — Думаю, я так или иначе погибну. Но предпочел бы умереть при свете дня.
— Поднимите его, — распорядился Кособокий. — Только тихо, осторожно. Мы с сэром Джоном разрушим мост или продержим оборону, сколько сумеем.
— Мост насквозь пропитан злобными заклинаниями, — сказала Мортис. — Мне придется остаться с вами. Аматус, тебе придется нести Голиаса.
— Я выдержу, — ответил принц, наклонился и с помощью Каллиопы и Сильвии взвалил тело алхимика на плечо.
Он чувствовал на щеке горячее дыхание друга, а по его спине расползался жар от вытекавшей из раны Голиаса крови.
— Пошли, — сказал Аматус.
Он очень удивился тому, каким легким оказался алхимик. Принц нес его сам, почти не покачиваясь. Лишь время от времени Сильвия и Каллиопа помогали Аматусу и поддерживали Голиаса, чтобы он не соскользнул с плеча принца.
Они шагали быстро. Психея зажгла факел и шла впереди, освещая дорогу. Каллиопа, нагруженная своими мушкетами и мушкетами Аматуса, замыкала шествие. Сильвия пыталась подбодрить Голиаса, шептала ему слова утешения. Но похоже, алхимик вновь лишился чувств.
Аматусу с трудом верилось, что всего несколько часов назад они вошли в подземелья по городским водостокам, что днем раньше он грелся на солнышке, не помышляя об этом жутком запахе смерти. И еще ему не хотелось верить в то, что теплая струйка слюны, стекавшая по его шее, да не слишком тяжелая ноша на плече — это все, что осталось от Голиаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
К первой атаке гоблины готовились довольно долго. У Аматуса мелькнула мысль: не воспользоваться ли медлительностью врагов? Тогда можно было бы унести с поля боя Голиаса и выбраться на поверхность. Но Кособокий, словно услышав мысли принца, прошептал:
— С гоблинами так нельзя. Покажешь им спину — пиши пропало. Когда они кинутся на нас, — сказал он чуть громче, чтобы его смогли услышать остальные, — цельтесь в передовую линию Это наверняка те кого специально морили голодом, — они и вправду опасны. А вы, сэр Джон, постарайтесь разглядеть тройку самых злостных генералов — это те, что гонят остальных вперед, и попробуйте их подстрелить.
— Это мы с радостью, — отвечал сэр Джон.
— Цельтесь пониже, — посоветовал Кособокий. — Гоблины — коротышки, и к тому же при промахе с такого прицела можно вдобавок задеть кого-нибудь еще из этих тварей.
Позади Сильвия и Психея отчаянно пытались приподнять Голиаса и усадить, чтобы он мог дышать. Рядом с ними Мортис читала Септицемию, седьмое из Великих Заклинаний. Считалось, что оно способно противостоять действию любых ядов. Время от времени слышались хрипы и вздохи алхимика — значит, он был еще жив. Но вот послышался очередной хрип, и вдруг в пещере стало тихо-тихо, только постукивали капли воды, стекавшей со сталактитов. Аматус услышал, как Кособокий медленно, обреченно выдохнул.
Гоблины бросились на людей, подгоняемые дубинками и ржавыми саблями своих командиров. Первые ряды тварей мчались строго вперед, безо всякой военной хитрости и тактики, ведомые исключительно желанием как можно скорее запустить клыки в людскую плоть. Аматус услышал выстрел мушкета Кособокого, сам хорошенько прицелился и пальнул картечью по одному из гоблинов. Даже не удосужившись проверить, попал или нет, принц выхватил из-за пояса второй мушкет, взвел курок и выстрелил. Уложив второго гоблина, он поспешно разрядил и третий мушкет. Аматус слышал, что Кособокий и Каллиопа тоже стреляют, и когда он обнажил свой меч, успел заметить, что пол уже усеян трупами гоблинов и что сэр Джон своей стрельбой успел пробить брешь в арьергарде врагов, куда устремились твари, желающие спастись бегством.
Но тут часть гоблинов бросилась прямо на Аматуса. Маленькие, не более пяти футов ростом, оружием злодеи пользовались неумело — они просто яростно им размахивали, но их было такое количество, что в массе они все же были опасны. Пришлось принцу действовать примерно так, как во время урока фехтования. Он старался как можно скорее отбиться от очередного противника. Скоро принц уже потерял счет своим удачам и не мог бы сказать, скольких гоблинов уложил, скольких ранил, а скольких просто заставил отступить. Он знал, что многие уже просто удрали, но на поле брани теперь остались сущие безумцы, одуревшие от голода.
Минуты ли летели, века ли тянулись — здесь, в мертвенном зеленоватом свечении могильных червей… Аматус рубил и колол, судорожно вдыхал затхлый промозглый воздух. Холодный пот ручьями стекал по его усталой руке, но он не сдавался.
Вдруг рядом с ним громко взревел Кособокий. Великан размахнулся мечом, наклонился и что-то подобрал с пола. Мгновение спустя он выпрямился, держа одной рукой за ноги извивающегося гоблина. Сжатой в кулак другой рукой начальник королевской стражи молотил по ребрам визжащего ублюдка.
— Я безоружен! Драться не могу! — прокричал Кособокий, вертя гоблина над головой. — Нате! Ешьте, твари!
Как следует раскрутив визжащего гоблина, начальник стражи швырнул его в сторону его сородичей. Гоблин перелетел через арьергард и шлепнулся на пол пещеры.
Голодные товарищи незамедлительно развернулись и набросились на него, не обращая внимания на его дикие вопли и мольбы о пощаде. На некоторое время звуки боя сменились клацаньем клыков и треском раздираемой плоти.
Прежде чем Аматус успел сообразить, что же делать дальше. Кособокий устремился в обход гоблинского войска, выхватил из толпы зазевавшегося гоблина, сжал его мертвой хваткой и заставил бросить оружие. Еще мгновение — и вот еще один беспомощный гоблин был отдан на съедение сородичам-каннибалам. И снова вопли поедаемого и скрип клыков.
Кособокий продолжал закреплять достигнутый успех. Его тактика срабатывала беспроигрышно. Оказалось, что длительная голодовка превращает гоблинов в неуемных обжор, и довольно скоро Кособокий почти всех тварей скормил друг дружке. Когда остался последний, Кособокий и с ним церемониться не стал. Ухватил за лодыжки, размахнулся как следует и зашвырнул гоблина в пропасть под мостом. Летел гоблин недолго — только показалось, что долго, но все равно при падении звучно шмякнулся и, судя по всему, разбился вдребезги.
Аматус, сэр Джон и Кособокий поспешили к Голиасу. Психея выдернула стрелу и остановила кровь, но наконечник, как оказалось, был смазан гнилой слизью с пола пещеры. Лицо алхимика мертвенно позеленело.
— Рана близко от позвоночника, — заключил сэр Джон Слитгиз-зард. — Если мы тронем его, он может умереть.
— А не тронете — я точно умру, — еле слышно пробормотал Голиас. — Думаю, я так или иначе погибну. Но предпочел бы умереть при свете дня.
— Поднимите его, — распорядился Кособокий. — Только тихо, осторожно. Мы с сэром Джоном разрушим мост или продержим оборону, сколько сумеем.
— Мост насквозь пропитан злобными заклинаниями, — сказала Мортис. — Мне придется остаться с вами. Аматус, тебе придется нести Голиаса.
— Я выдержу, — ответил принц, наклонился и с помощью Каллиопы и Сильвии взвалил тело алхимика на плечо.
Он чувствовал на щеке горячее дыхание друга, а по его спине расползался жар от вытекавшей из раны Голиаса крови.
— Пошли, — сказал Аматус.
Он очень удивился тому, каким легким оказался алхимик. Принц нес его сам, почти не покачиваясь. Лишь время от времени Сильвия и Каллиопа помогали Аматусу и поддерживали Голиаса, чтобы он не соскользнул с плеча принца.
Они шагали быстро. Психея зажгла факел и шла впереди, освещая дорогу. Каллиопа, нагруженная своими мушкетами и мушкетами Аматуса, замыкала шествие. Сильвия пыталась подбодрить Голиаса, шептала ему слова утешения. Но похоже, алхимик вновь лишился чувств.
Аматусу с трудом верилось, что всего несколько часов назад они вошли в подземелья по городским водостокам, что днем раньше он грелся на солнышке, не помышляя об этом жутком запахе смерти. И еще ему не хотелось верить в то, что теплая струйка слюны, стекавшая по его шее, да не слишком тяжелая ноша на плече — это все, что осталось от Голиаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87