Кто-то явственно произнес там мое имя. Напрасно я надеялся, что они забыли обо мне. Вот что я услышал.
Всем распоряжался Луарн, он был теперь капитаном «Бешеного». Из этого я заключил, что те трое молодцов, которые охотились за ним, изменили свои намерения после вчерашних событий. «Лисья морда» объяснял своим товарищам, что теперь они богаты и обеспечены до конца дней. Он предлагал им на выбор две комбинации: или зарыть золото на каком-нибудь пустынном острове, вернуться в Уэссан и объяснить гибель хозяина и двух его товарищей несчастным случаем, или же наставить паруса и поплыть в Новый Свет, перекрасив судно и запасшись предварительно провиантом.
Этот план был, конечно, самым рискованным, и на нем-то остановились обезумевшие люди. Они видели перед собой лишь одно препятствие: «убрать мальчишку!» — вот о чем шла теперь речь.
Никто не замолвил слова в мою защиту, никто из тех, на кого я мог, казалось бы, рассчитывать.
Чей-то грубый голос крикнул:
— Чего там долго рассуждать! Прикончить щенка, и дело с концом!
Услыхав это, я почувствовал, что ноги мои стали тяжелее свинца. Если бы я не стоял в этот момент на коленях, они, наверное, подкосились бы подо мной. Я словно в мучительном кошмаре старался подняться, убежать и не мог шевельнуть пальцем.
Меня спасла одна пустячная случайность, на которую я при обычных обстоятельствах не обратил бы никакого внимания. Я вдруг заметил темный силуэт, двигавшийся в моем направлении. Тень приблизилась, и я с бурной радостью узнал своего друга Рамоно, собаку крестного. Я нежно прижался лицом к его мохнатой морде, чувствуя, как мужество снова постепенно вливается в мою душу.
А негодяи там внизу продолжали совещаться о том, как бы поскорее избавиться от меня. Но вот два заплетающихся языка предложили сначала «хорошенько дернуть». К ним сейчас же присоединились другие, и расправу порешили отложить до ночи.
Луч надежды осветил мою душу, и детский страх, смущавший ее, испарился вдруг точно по волшебству. Кровь горячей волной омыла мои члены, мысль прояснилась и заработала с удвоенной энергией. Я тихонько отполз к корме и быстро спустился в каюту. Я думал, что там никого нет, но из-под стола долетал густой храп. Должно быть, перепивший матрос, решил я и принялся торопливо доставать из сундука кое-какие вещи, с которыми мне не хотелось расставаться. Вдруг панический страх заставил меня в ужасе выскочить из каюты.
Забыв обо всем на свете, я помчался к кубрику, чтобы позвать на помощь. Но судорога так сжала мне горло, что я не в силах был выдавить из себя ни единого звука. Я летел как стрела, перескакивая через препятствия, спотыкаясь и падая. Наконец, оступившись, я скатился в трюм. Оглушенный падением, обливаясь кровью, я все же стал карабкаться наверх. Одна лишь мысль владела мной — бежать, бежать, чего бы это ни стоило! Но ноги мои скользили, и я три раза с треском срывался вниз. Вдруг вверху надо мной раздались шаги — это был Луарн. Он стоял, нагнувшись над трюмом, и тревожно вглядывался в пустоту.
Я понял, что погиб. Выйти, показаться ему значило отдать себя в руки палача, подписать собственный смертный приговор. Луарн уже поворачивал голову в мою сторону, встревоженный всем этим шумом. Если я покажусь, он кинется на меня, а если нет… Я знал, что каждая минута приближает всех нас к жестокой, мучительной казни. Вот послушайте…
Роясь в каюте, я заметил, что лампа, перевернутая, должно быть, во время ночной оргии, разбилась и подожгла доски пола. Огонь подбирался уже к дивану, на котором обычно спал Менгам, а в двух шагах оттуда, как я знал, хозяин хранил взрывчатые вещества.
Итак, через несколько минут, быть может, даже секунд, мы все взлетим на воздух!
Я отбросил последние колебания и, сделав нечеловеческое усилие, одним прыжком поднялся на палубу. Я до сих пор не понимаю, как это вышло. Но разгон был так велик, что я покатился прямо под ноги своего врага. Я ожидал, что он сейчас же схватит меня за горло. Но Луарн, к великому моему удивлению, с громким криком отскочил в сторону. Он не узнал меня в темноте, а расстроенное воображение подсказало ему другой образ:
— Менгам!.. Менгам жив! — вопил он.
Я бросился к корме. В одно мгновение я спустил на воду шлюпку, перемахнул через борт и, оттолкнувшись от «Бешеного», принялся грести изо всех сил. Маяки Креаша и Стиффа указывали мне, куда держать путь.
С «Бешеного» доносились неистовые крики, проклятья и брань. Они только что обнаружили мое бегство и в бессильной ярости метались по палубе. Началась общая свалка. Леру схватил Луарна за горло и душил его, а три других матроса бросились к другой шлюпке. Я снова похолодел. Ведь эти молодцы могли в один миг настигнуть меня!
И опять на помощь мне пришел случай. В шлюпке не оказалось весел, и матросы отправились искать их. Я молил бога, чтобы эти поиски длились как можно дольше, и надежда снова зашевелилась в моем сердце. Должно быть, в эту минуту они заметили огонь в каюте. Дым начинал уже пробиваться наружу, и один из матросов, заглянув в люк, быстро выскочил оттуда. Я знал, что должно последовать сейчас.
Вспоминая теперь этот страшный час, я часто удивляюсь тому спокойствию, которое охватило меня в тот момент. Отъехав достаточно далеко, я лег на весла и стал ждать.
Передо мной качался на волнах красивый, крепкий корабль, полный золота, надежд и страстей. Еще мгновение, и никто никогда уже не увидит его.
И вот гигантский сноп огня взлетел к самому небу, залив кровавым пламенем и горизонт, и море, и лодку, и меня.
Оглушительный грохот, дым, алые языки… и от «Бешеного» не осталось следа.
Корабль исчез, как будто никогда не существовал. Но в нескольких шагах от себя я увидел вдруг белый, похожий на человеческое тело, предмет. Он высоко взлетел в огненном столбе и с громким плеском погрузился в море. Однако я успел разглядеть в волнах нежное загадочное лицо морской красавицы. Оно улыбалось, погружаясь в зеленый покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Всем распоряжался Луарн, он был теперь капитаном «Бешеного». Из этого я заключил, что те трое молодцов, которые охотились за ним, изменили свои намерения после вчерашних событий. «Лисья морда» объяснял своим товарищам, что теперь они богаты и обеспечены до конца дней. Он предлагал им на выбор две комбинации: или зарыть золото на каком-нибудь пустынном острове, вернуться в Уэссан и объяснить гибель хозяина и двух его товарищей несчастным случаем, или же наставить паруса и поплыть в Новый Свет, перекрасив судно и запасшись предварительно провиантом.
Этот план был, конечно, самым рискованным, и на нем-то остановились обезумевшие люди. Они видели перед собой лишь одно препятствие: «убрать мальчишку!» — вот о чем шла теперь речь.
Никто не замолвил слова в мою защиту, никто из тех, на кого я мог, казалось бы, рассчитывать.
Чей-то грубый голос крикнул:
— Чего там долго рассуждать! Прикончить щенка, и дело с концом!
Услыхав это, я почувствовал, что ноги мои стали тяжелее свинца. Если бы я не стоял в этот момент на коленях, они, наверное, подкосились бы подо мной. Я словно в мучительном кошмаре старался подняться, убежать и не мог шевельнуть пальцем.
Меня спасла одна пустячная случайность, на которую я при обычных обстоятельствах не обратил бы никакого внимания. Я вдруг заметил темный силуэт, двигавшийся в моем направлении. Тень приблизилась, и я с бурной радостью узнал своего друга Рамоно, собаку крестного. Я нежно прижался лицом к его мохнатой морде, чувствуя, как мужество снова постепенно вливается в мою душу.
А негодяи там внизу продолжали совещаться о том, как бы поскорее избавиться от меня. Но вот два заплетающихся языка предложили сначала «хорошенько дернуть». К ним сейчас же присоединились другие, и расправу порешили отложить до ночи.
Луч надежды осветил мою душу, и детский страх, смущавший ее, испарился вдруг точно по волшебству. Кровь горячей волной омыла мои члены, мысль прояснилась и заработала с удвоенной энергией. Я тихонько отполз к корме и быстро спустился в каюту. Я думал, что там никого нет, но из-под стола долетал густой храп. Должно быть, перепивший матрос, решил я и принялся торопливо доставать из сундука кое-какие вещи, с которыми мне не хотелось расставаться. Вдруг панический страх заставил меня в ужасе выскочить из каюты.
Забыв обо всем на свете, я помчался к кубрику, чтобы позвать на помощь. Но судорога так сжала мне горло, что я не в силах был выдавить из себя ни единого звука. Я летел как стрела, перескакивая через препятствия, спотыкаясь и падая. Наконец, оступившись, я скатился в трюм. Оглушенный падением, обливаясь кровью, я все же стал карабкаться наверх. Одна лишь мысль владела мной — бежать, бежать, чего бы это ни стоило! Но ноги мои скользили, и я три раза с треском срывался вниз. Вдруг вверху надо мной раздались шаги — это был Луарн. Он стоял, нагнувшись над трюмом, и тревожно вглядывался в пустоту.
Я понял, что погиб. Выйти, показаться ему значило отдать себя в руки палача, подписать собственный смертный приговор. Луарн уже поворачивал голову в мою сторону, встревоженный всем этим шумом. Если я покажусь, он кинется на меня, а если нет… Я знал, что каждая минута приближает всех нас к жестокой, мучительной казни. Вот послушайте…
Роясь в каюте, я заметил, что лампа, перевернутая, должно быть, во время ночной оргии, разбилась и подожгла доски пола. Огонь подбирался уже к дивану, на котором обычно спал Менгам, а в двух шагах оттуда, как я знал, хозяин хранил взрывчатые вещества.
Итак, через несколько минут, быть может, даже секунд, мы все взлетим на воздух!
Я отбросил последние колебания и, сделав нечеловеческое усилие, одним прыжком поднялся на палубу. Я до сих пор не понимаю, как это вышло. Но разгон был так велик, что я покатился прямо под ноги своего врага. Я ожидал, что он сейчас же схватит меня за горло. Но Луарн, к великому моему удивлению, с громким криком отскочил в сторону. Он не узнал меня в темноте, а расстроенное воображение подсказало ему другой образ:
— Менгам!.. Менгам жив! — вопил он.
Я бросился к корме. В одно мгновение я спустил на воду шлюпку, перемахнул через борт и, оттолкнувшись от «Бешеного», принялся грести изо всех сил. Маяки Креаша и Стиффа указывали мне, куда держать путь.
С «Бешеного» доносились неистовые крики, проклятья и брань. Они только что обнаружили мое бегство и в бессильной ярости метались по палубе. Началась общая свалка. Леру схватил Луарна за горло и душил его, а три других матроса бросились к другой шлюпке. Я снова похолодел. Ведь эти молодцы могли в один миг настигнуть меня!
И опять на помощь мне пришел случай. В шлюпке не оказалось весел, и матросы отправились искать их. Я молил бога, чтобы эти поиски длились как можно дольше, и надежда снова зашевелилась в моем сердце. Должно быть, в эту минуту они заметили огонь в каюте. Дым начинал уже пробиваться наружу, и один из матросов, заглянув в люк, быстро выскочил оттуда. Я знал, что должно последовать сейчас.
Вспоминая теперь этот страшный час, я часто удивляюсь тому спокойствию, которое охватило меня в тот момент. Отъехав достаточно далеко, я лег на весла и стал ждать.
Передо мной качался на волнах красивый, крепкий корабль, полный золота, надежд и страстей. Еще мгновение, и никто никогда уже не увидит его.
И вот гигантский сноп огня взлетел к самому небу, залив кровавым пламенем и горизонт, и море, и лодку, и меня.
Оглушительный грохот, дым, алые языки… и от «Бешеного» не осталось следа.
Корабль исчез, как будто никогда не существовал. Но в нескольких шагах от себя я увидел вдруг белый, похожий на человеческое тело, предмет. Он высоко взлетел в огненном столбе и с громким плеском погрузился в море. Однако я успел разглядеть в волнах нежное загадочное лицо морской красавицы. Оно улыбалось, погружаясь в зеленый покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19