Старик почти нажрался, и поэтому сын выкинул его из головы. Сел, скорчившись, уперев руки в колени, перевел дыхание. Ощущение было лучше любого кайфа у бегуна, лучше любого прилива эндорфинов. Ах, если бы он мог поделиться с друзьями! Но они ни за что не поймут. Пусть лучше считают синяки на шее засосами. Пока этот опыт лишь для себя.
Мальчик смотал веревку и развязал узел. Он уже пользовался ею раньше. И воспользуется снова. «Тренировка — путь к совершенству», — говаривала мать. Он определенно приближался к совершенству. И когда-нибудь укажет путь другим. Потому что он уже побывал там. Много раз.
И знает путь назад.
ЧАСТЬ I
1
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Дождь предвещает удачу и счастье.
Сегодня Андреа Хеннинг слышала это уже по крайней мере раз тридцать. Интересно, проводил ли когда-нибудь мистер Гэллап опрос, чтобы выяснить, действительно ли пары, поженившиеся в солнечные дни, разводятся чаще, чем те, кто брел к алтарю по лужам. Хотя какая разница. Да, на этой свадьбе шел дождь. И неудивительно — ведь в Сиэтле конец зимы.
Энди — ее никогда не называли «Андреа» — не беспокоил ни дождь, ни другие мелочи, из-за которых обычно волнуются невесты. Может, дело было в выучке агента ФБР, а может, во врожденном здравом смысле. Если проблему оказывалось нельзя разрешить, Энди просто принимала ее к сведению, и обычно этот прием срабатывал. Строгая диета — настоящее бедствие, зато платье сидит безукоризненно. Шафер — идиот, однако ухитрился не забыть о разрешении на брак. И старая, освещенная свечами церковь никогда не выглядела лучше. Везде букеты белых роз с кружевами и розовыми лентами. Белая ковровая дорожка протянулась по центральному проходу к алтарю. Ну, дождь или не дождь — о такой свадьбе, по словам мамы, должна мечтать любая девушка.
Энди вошла в распахнутые двойные двери. Свадебный консультант нес за ней атласный шлейф.
Впереди, у алтаря, ждал седой священник, справа от него стояли подружки невесты в красных бархатных платьях, а слева — трое друзей жениха и будущий муж Энди. Даже издали было видно, что красавец Рик нервничает. Серо-стальные глаза блестели. Пожалуй, взгляд можно назвать остекленевшим — видимо, из-за выпитого накануне с друзьями. Взятый напрокат смокинг, кажется, немного жал в груди и плечах, но скорее всего Рик просто глубоко дышал. Ему было бы гораздо удобнее в джинсах. Да и Энди тоже.
Стихла музыка арфы. Умолкли гости. Все головы повернулись назад — туда, откуда должна появиться невеста.
Энди взяла отца за руку. Пусть и на полфута ниже ее, он обычно был воплощением силы. А вот сейчас у него дрожали руки.
— Готова? — спросил он. Энди не ответила. Час настал.
Грянул орган, и Энди невольно сжалась. Она недвусмысленно приказала органисту не играть традиционное «Гряди, невеста». Опять мамочка влезла не в свое дело. Рука об руку с отцом Энди пошла по проходу. В лицо сверкнула вспышка. Еще одна. Словно смотришь прямо в источник стробоскопического света. Чего доброго, ей в этом году придется не только заполнить совместную — на мужа и жену — налоговую декларацию, но и ответить «да» на вопрос анкеты «Слепы ли вы?». Энди шла по проходу, сосредоточив взгляд на горящих свечах.
Друзья и родственники радостно улыбались ей. И она действительно чувствовала себя прекрасной. Впрочем, ей и так всю жизнь твердили, что она красавица. Разумеется, Энди совершенно не походила на приемных родителей. Выступающие скулы и черные как вороново крыло волосы матери-индеанки, которую Энди никогда не видела. И темно-зеленые глаза — по-видимому, от отца, классического англоамериканца. Результат столь экзотической наследственной смеси оказался поразительным.
На полпути к алтарю Энди замедлила шаг. Отец нервничал и шел слишком быстро. Она чуть сжала его потную руку, а затем быстро выпустила. И вот они уже бок о бок остановились перед священником. Гром органа резко смолк.
В желудке словно порхали бабочки. Священник воздел руки, потом опустил, разрешая гостям сесть. Церковь наполнил тихий шорох: две сотни человек опускались на дубовые скамьи. Когда все стихло, священник возвысил голос:
— Кто отдает эту невесту?
Эхо вопроса отразилось от готических каменных арок. Отец с трудом сглотнул.
— Ее мать и я.
Энди с трудом узнала дрожащий голос. Отец поднял вуаль и поцеловал дочь в щеку.
— Я тебя люблю, — шепнула она.
Отец не мог говорить. Повернулся и пошел к передней скамье, заняв место рядом с женой.
Энди поднялась по двум мраморным ступеням. Жених протянул руку. Невеста, однако, обернулась лицом к гостям. Глубоко вздохнула, а после заговорила — спокойно и уверенно:
— Я знаю, что так не принято, но, прежде чем мы начнем, хочу поблагодарить некоторых людей.
Гости казались озадаченными. Родители переглянулись. Все замерли.
Энди продолжала:
— Во-первых, я хочу поблагодарить своих родителей. Мама, папа, я очень люблю вас обоих. Хочу поблагодарить преподобного Дженкинса, который знал меня с тех пор, как я была неуклюжим подростком, и который, возможно, больше всех ждал этого дня. Хочу также поблагодарить всех и каждого из вас за то, что пришли сегодня. Ваша дружба, ваша поддержка очень много значат для меня. — Ее голос замер. Энди опустила глаза, потом глубоко вздохнула и посмотрела прямо на часы на задней стене церкви. — Но больше всего, — ее голос задрожал, — я хочу поблагодарить Линду, мою красавицу сестру и подружку на свадьбе. — Энди посмотрела направо. — За то, что спала с женихом нынче ночью!
Все ахнули. Энди резко обернулась и ударила жениха букетом в грудь. Гнев и замешательство бурлили в жилах девушки. Она подхватила подол длинного белого платья и побежала к боковому выходу.
— Ах ты, сукин сын! — взревел отец, бросаясь к жениху. Шафер прыгнул вперед, чтобы остановить старика, но неловким ударом случайно сбил его с ног.
— Моя спина! — простонал растянувшийся на полу старик. Шафер возвышался над ним — Майк Тайсон против Реда Баттонса.
— Он вмазал ее отцу! — крикнул кто-то.
Это походило на сцену из старой комедии: еще дюжина мужчин повскакали с мест, кто-то стал помогать упавшему отцу невесты, другие бросились в атаку. Приятели Рика кинулись на защиту друга. Послышались крики, началась давка, и через мгновение черно-белый клубок дерущихся покатился к алтарю. Жуткий визг перекрыл шум — это перепуганная подружка невесты мчалась к выходу.
— Держи ее! — закричала девочка, державшая букет.
Толпа бросилась врассыпную. Визжали женщины. Мелькали кулаки. Жених внезапно взлетел в воздух и с грохотом врезался в аналой.
— Люди, прошу вас! — вскричал преподобный Дженкинс. — Не в доме Божьем!
Энди не останавливалась. Выскочила за дверь и побежала дальше по коридору. За спиной словно ревел стадион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Мальчик смотал веревку и развязал узел. Он уже пользовался ею раньше. И воспользуется снова. «Тренировка — путь к совершенству», — говаривала мать. Он определенно приближался к совершенству. И когда-нибудь укажет путь другим. Потому что он уже побывал там. Много раз.
И знает путь назад.
ЧАСТЬ I
1
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Дождь предвещает удачу и счастье.
Сегодня Андреа Хеннинг слышала это уже по крайней мере раз тридцать. Интересно, проводил ли когда-нибудь мистер Гэллап опрос, чтобы выяснить, действительно ли пары, поженившиеся в солнечные дни, разводятся чаще, чем те, кто брел к алтарю по лужам. Хотя какая разница. Да, на этой свадьбе шел дождь. И неудивительно — ведь в Сиэтле конец зимы.
Энди — ее никогда не называли «Андреа» — не беспокоил ни дождь, ни другие мелочи, из-за которых обычно волнуются невесты. Может, дело было в выучке агента ФБР, а может, во врожденном здравом смысле. Если проблему оказывалось нельзя разрешить, Энди просто принимала ее к сведению, и обычно этот прием срабатывал. Строгая диета — настоящее бедствие, зато платье сидит безукоризненно. Шафер — идиот, однако ухитрился не забыть о разрешении на брак. И старая, освещенная свечами церковь никогда не выглядела лучше. Везде букеты белых роз с кружевами и розовыми лентами. Белая ковровая дорожка протянулась по центральному проходу к алтарю. Ну, дождь или не дождь — о такой свадьбе, по словам мамы, должна мечтать любая девушка.
Энди вошла в распахнутые двойные двери. Свадебный консультант нес за ней атласный шлейф.
Впереди, у алтаря, ждал седой священник, справа от него стояли подружки невесты в красных бархатных платьях, а слева — трое друзей жениха и будущий муж Энди. Даже издали было видно, что красавец Рик нервничает. Серо-стальные глаза блестели. Пожалуй, взгляд можно назвать остекленевшим — видимо, из-за выпитого накануне с друзьями. Взятый напрокат смокинг, кажется, немного жал в груди и плечах, но скорее всего Рик просто глубоко дышал. Ему было бы гораздо удобнее в джинсах. Да и Энди тоже.
Стихла музыка арфы. Умолкли гости. Все головы повернулись назад — туда, откуда должна появиться невеста.
Энди взяла отца за руку. Пусть и на полфута ниже ее, он обычно был воплощением силы. А вот сейчас у него дрожали руки.
— Готова? — спросил он. Энди не ответила. Час настал.
Грянул орган, и Энди невольно сжалась. Она недвусмысленно приказала органисту не играть традиционное «Гряди, невеста». Опять мамочка влезла не в свое дело. Рука об руку с отцом Энди пошла по проходу. В лицо сверкнула вспышка. Еще одна. Словно смотришь прямо в источник стробоскопического света. Чего доброго, ей в этом году придется не только заполнить совместную — на мужа и жену — налоговую декларацию, но и ответить «да» на вопрос анкеты «Слепы ли вы?». Энди шла по проходу, сосредоточив взгляд на горящих свечах.
Друзья и родственники радостно улыбались ей. И она действительно чувствовала себя прекрасной. Впрочем, ей и так всю жизнь твердили, что она красавица. Разумеется, Энди совершенно не походила на приемных родителей. Выступающие скулы и черные как вороново крыло волосы матери-индеанки, которую Энди никогда не видела. И темно-зеленые глаза — по-видимому, от отца, классического англоамериканца. Результат столь экзотической наследственной смеси оказался поразительным.
На полпути к алтарю Энди замедлила шаг. Отец нервничал и шел слишком быстро. Она чуть сжала его потную руку, а затем быстро выпустила. И вот они уже бок о бок остановились перед священником. Гром органа резко смолк.
В желудке словно порхали бабочки. Священник воздел руки, потом опустил, разрешая гостям сесть. Церковь наполнил тихий шорох: две сотни человек опускались на дубовые скамьи. Когда все стихло, священник возвысил голос:
— Кто отдает эту невесту?
Эхо вопроса отразилось от готических каменных арок. Отец с трудом сглотнул.
— Ее мать и я.
Энди с трудом узнала дрожащий голос. Отец поднял вуаль и поцеловал дочь в щеку.
— Я тебя люблю, — шепнула она.
Отец не мог говорить. Повернулся и пошел к передней скамье, заняв место рядом с женой.
Энди поднялась по двум мраморным ступеням. Жених протянул руку. Невеста, однако, обернулась лицом к гостям. Глубоко вздохнула, а после заговорила — спокойно и уверенно:
— Я знаю, что так не принято, но, прежде чем мы начнем, хочу поблагодарить некоторых людей.
Гости казались озадаченными. Родители переглянулись. Все замерли.
Энди продолжала:
— Во-первых, я хочу поблагодарить своих родителей. Мама, папа, я очень люблю вас обоих. Хочу поблагодарить преподобного Дженкинса, который знал меня с тех пор, как я была неуклюжим подростком, и который, возможно, больше всех ждал этого дня. Хочу также поблагодарить всех и каждого из вас за то, что пришли сегодня. Ваша дружба, ваша поддержка очень много значат для меня. — Ее голос замер. Энди опустила глаза, потом глубоко вздохнула и посмотрела прямо на часы на задней стене церкви. — Но больше всего, — ее голос задрожал, — я хочу поблагодарить Линду, мою красавицу сестру и подружку на свадьбе. — Энди посмотрела направо. — За то, что спала с женихом нынче ночью!
Все ахнули. Энди резко обернулась и ударила жениха букетом в грудь. Гнев и замешательство бурлили в жилах девушки. Она подхватила подол длинного белого платья и побежала к боковому выходу.
— Ах ты, сукин сын! — взревел отец, бросаясь к жениху. Шафер прыгнул вперед, чтобы остановить старика, но неловким ударом случайно сбил его с ног.
— Моя спина! — простонал растянувшийся на полу старик. Шафер возвышался над ним — Майк Тайсон против Реда Баттонса.
— Он вмазал ее отцу! — крикнул кто-то.
Это походило на сцену из старой комедии: еще дюжина мужчин повскакали с мест, кто-то стал помогать упавшему отцу невесты, другие бросились в атаку. Приятели Рика кинулись на защиту друга. Послышались крики, началась давка, и через мгновение черно-белый клубок дерущихся покатился к алтарю. Жуткий визг перекрыл шум — это перепуганная подружка невесты мчалась к выходу.
— Держи ее! — закричала девочка, державшая букет.
Толпа бросилась врассыпную. Визжали женщины. Мелькали кулаки. Жених внезапно взлетел в воздух и с грохотом врезался в аналой.
— Люди, прошу вас! — вскричал преподобный Дженкинс. — Не в доме Божьем!
Энди не останавливалась. Выскочила за дверь и побежала дальше по коридору. За спиной словно ревел стадион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97