Все, что хочешь. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Если ты мне не поможешь… Я серьезно влип, Гейл. Очень серьезно. – Еще один удар сердца, и – чтобы подтолкнуть: – Пожалуйста.
– У меня на счету около двадцати двух тысяч, – тут же откликнулась Гейл.
– О, боже, милая, спасибо. Мне нужно только тринадцать. И я тебе все отдам. Клянусь, все…
– Ты ничего не получишь.
Джон онемел.
– Ни цента. Ты не получишь ничего.
С превеликим трудом Джон сумел наконец заговорить:
– Ты… не… послушай: я попал. Меня пришьют, Гейл. Меня пришьют, если я не заплачу. Ты должна мне помочь.
Никакой реакции.
– Черт возьми, Гейл, они убьют меня! МНЕ НУЖНЫ ДЕНЬГИ!
Уже кое-что: на губах Гейл мелькнула едва заметная улыбка. О да, Джона убьют, она смаковала каждую секунду его смерти. В аду нет фурии…
Пол закружился у Джона под ногами. В мгновение ока мир изменился: завертелся, закачался, вышел из-под контроля. Джон очутился в спирали, которая вот-вот утащит его прямо к земному ядру на скорости двести миль в час, и от него ничего не останется, кроме пустой выжженной воронки.
Начиная свой полет к центру земли, Джон кинул прощальный взгляд на мир вокруг. И увидел только Гейл. На ее лице играла улыбка.
В Вегасе день не особо отличается от ночи или, по крайней мере, от вечера. Огни. Бесконечные огни. И темноты слишком мало, чтобы в ней укрыться. Несмотря на толпы народа, несмотря на дождь, на Фремонт-стрит при всем желании не спрятаться.
Джон пытался скрыться.
Он собрал, что имел – все безделушки, все побрякушки, какие только смог найти, и потащил в ломбард, – второй по прибыльности бизнес в Вегасе после казино.
Восемьсот долларов. Джон принес весь свой скарб, и его оценили в восемьсот долларов. Вот что представляет собой человек: попадая по-крупному, узнаешь, сколько стоит твоя жизнь. Восьмисот долларов не хватит даже на приличные похороны.
Поэтому Джон ничего не стал продавать. Не стал закладывать свою гордость. Все, что теперь имелось у него за душой, – хлам, стоимостью в восемьсот долларов.
Нужно срочно убираться из города. Направившись к своему «мустангу», он увидел здоровенного мужика, похожего на бандита, который околачивался возле машины. Может, этот громила неровно дышит к «мустангам»?
Может быть.
Но, скорее всего, он работает в отделе доставки у франтоватого мистера Веши. Джон не горел желанием выяснять, так ли это, и дал деру.
Носиться туда-сюда по Фремонт-стрит – довольно глупое занятие. Находился бы он сейчас около «Юнион Плаза», сел бы в поезд и… Но в таком случае пришлось бы оставить «мустанг». Об этом и речи быть не может. Ладно, на время нужно затаиться, а потом…
Черт! Что это? Еще один бандюга. Или тот же самый? Или это у Джона паранойя?
Нет, здоровяк следит за ним, точно.
Головной болью свербил в мозгу сумасшедший план: убрать бандита, залезть в «мустанг» и смыться из города. Не слишком хороший план. Уж очень прост, но должен сработать.
Может быть.
Если только удастся выполнить первый пункт.
Может быть.
Джон решил срезать, нырнув в проход между домами. Это была ошибка. Там оказался тупик. Им снова овладела паника. Он развернулся и пошел обратно к улице. Дойдя до начала прохода, Джон почувствовал удар в грудь. То ли кирпичом, то ли свинцовой трубой. На самом деле – кулаком. От удара Джона швырнуло назад.
Гигантские руки – бандитские – подняли его за плечи и вмазали в стену дома. У Джона перехватило дыхание. Он ловил воздух ртом, затем глубоко вдохнул, заглатывая дождь вместе с воздухом. В голове у него билось и кричало: «Не надо было убегать! Не надо было убегать!»
Как будто единственное, чего ему не следовало делать, так это убегать.
И другой голос: «Я хочу получить мои деньги».
Джон попробовал шевельнуться. Запястье сильно придавлено к стене. Впечатано в стену. Пальцы расставлены и расплющены. Ему показалось, что еще секунда – и кисть отлетит от руки.
И снова голос: «Я хочу получить мои деньги».
Звук – словно звякнул металл. Краем глаза Джон увидел, как блеснуло лезвие выкидного ножа. Блеснуло и пропало. А потом пальцы Джона обожгло белым огнем. Он закричал. Ночь погрузилась в кромешную тьму. Такое в Вегасе случается нечасто.
И снова в постепенно исчезающем мире: «Я хочу получить мои деньги».
* * *
Джон смахнул воду с лица и посмотрел на свою левую руку. С розоватых обрубков безымянного пальца и мизинца струился красный ручеек, тут же растворявшийся в потоке воды из душа.
Спальня Грейс. Джон вытерся и натянул джинсы. Затем достал из сумки свежую рубашку, подошел к зеркалу и, перебинтовав руку, начал застегивать пуговицы.
В зеркале он увидел Грейс – она стояла в дверях, с интересом наблюдая за ним. Он стал возиться с пуговицами медленнее, даже попыхтел немного, дав ей возможность вдоволь насмотреться. Грейс вошла в спальню. Она успела переодеться – теперь на ней было легкое золотистое платье, в руке она держала бокал с лимонадом.
– Подумала, может, после душа ты захочешь выпить чего-нибудь холодненького.
Джон взял бокал и сделал большой глоток. Прижав ледяное стекло ко лбу, блаженно застонал:
– Ух, хорошо! Спасибо.
– Не за что, ты же гость. – Грейс сидела на краешке кровати, вызывающе раздвинув ноги.
Джон улыбнулся:
– Наверное, живя в таком огромном доме, ты должна чувствовать себя очень одинокой.
– Так и есть.
– А чем ты занимаешься?
– Чем придется. То одним, то другим. Главным образом гадаю, предсказываю судьбу.
– Где ты этому научилась?
– У моего отца. Он был шаманом.
– Знахарем?
– Белые люди любят придумывать всему свои названия, мы так не говорим.
Джон пожал плечами.
– Неплохой дом для дочери шамана. Ты, должно быть, чертовски хорошая гадалка.
Грейс наклонилась вперед. Вырез ее платья скользнул вниз, частично обнажив упругую грудь.
– Подойди сюда.
Джон подошел. Он опустился на одно колено, и она мягко обхватила его голову ладонями. Джон почувствовал, как в джинсах заворочался напрягшийся член.
– В твоем прошлом есть что-то… – сказала Грейс. А может, и не она. Это был… другой голос. Глубже, чем ее. Какой-то потусторонний. По телу Джона пробежала дрожь, как если бы он стоял на краю собственной могилы. А Грейс тем временем продолжала: – Что-то, о чем ты мечтаешь забыть. Боль. Но ты не можешь забыть, тебе не дают этого сделать. А еще ты страстно чего-то хочешь. Тебе кажется, что это недостижимо, однако ты готов на все, чтобы осуществить свое желание.
Джон отпрянул от нее. Гадалка Грейс или нет, но слишком уж близко подобралась она к его сокровенным мыслям.
– И все это ты прочитала по моему лицу?
– То же самое я могла бы сказать, глядя на любое другое лицо. У каждого есть прошлое. Каждый хоть раз в жизни испытывал боль, и у всех есть какие-то желания. – Она опустила голову и посмотрела на него сквозь водопад волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– У меня на счету около двадцати двух тысяч, – тут же откликнулась Гейл.
– О, боже, милая, спасибо. Мне нужно только тринадцать. И я тебе все отдам. Клянусь, все…
– Ты ничего не получишь.
Джон онемел.
– Ни цента. Ты не получишь ничего.
С превеликим трудом Джон сумел наконец заговорить:
– Ты… не… послушай: я попал. Меня пришьют, Гейл. Меня пришьют, если я не заплачу. Ты должна мне помочь.
Никакой реакции.
– Черт возьми, Гейл, они убьют меня! МНЕ НУЖНЫ ДЕНЬГИ!
Уже кое-что: на губах Гейл мелькнула едва заметная улыбка. О да, Джона убьют, она смаковала каждую секунду его смерти. В аду нет фурии…
Пол закружился у Джона под ногами. В мгновение ока мир изменился: завертелся, закачался, вышел из-под контроля. Джон очутился в спирали, которая вот-вот утащит его прямо к земному ядру на скорости двести миль в час, и от него ничего не останется, кроме пустой выжженной воронки.
Начиная свой полет к центру земли, Джон кинул прощальный взгляд на мир вокруг. И увидел только Гейл. На ее лице играла улыбка.
В Вегасе день не особо отличается от ночи или, по крайней мере, от вечера. Огни. Бесконечные огни. И темноты слишком мало, чтобы в ней укрыться. Несмотря на толпы народа, несмотря на дождь, на Фремонт-стрит при всем желании не спрятаться.
Джон пытался скрыться.
Он собрал, что имел – все безделушки, все побрякушки, какие только смог найти, и потащил в ломбард, – второй по прибыльности бизнес в Вегасе после казино.
Восемьсот долларов. Джон принес весь свой скарб, и его оценили в восемьсот долларов. Вот что представляет собой человек: попадая по-крупному, узнаешь, сколько стоит твоя жизнь. Восьмисот долларов не хватит даже на приличные похороны.
Поэтому Джон ничего не стал продавать. Не стал закладывать свою гордость. Все, что теперь имелось у него за душой, – хлам, стоимостью в восемьсот долларов.
Нужно срочно убираться из города. Направившись к своему «мустангу», он увидел здоровенного мужика, похожего на бандита, который околачивался возле машины. Может, этот громила неровно дышит к «мустангам»?
Может быть.
Но, скорее всего, он работает в отделе доставки у франтоватого мистера Веши. Джон не горел желанием выяснять, так ли это, и дал деру.
Носиться туда-сюда по Фремонт-стрит – довольно глупое занятие. Находился бы он сейчас около «Юнион Плаза», сел бы в поезд и… Но в таком случае пришлось бы оставить «мустанг». Об этом и речи быть не может. Ладно, на время нужно затаиться, а потом…
Черт! Что это? Еще один бандюга. Или тот же самый? Или это у Джона паранойя?
Нет, здоровяк следит за ним, точно.
Головной болью свербил в мозгу сумасшедший план: убрать бандита, залезть в «мустанг» и смыться из города. Не слишком хороший план. Уж очень прост, но должен сработать.
Может быть.
Если только удастся выполнить первый пункт.
Может быть.
Джон решил срезать, нырнув в проход между домами. Это была ошибка. Там оказался тупик. Им снова овладела паника. Он развернулся и пошел обратно к улице. Дойдя до начала прохода, Джон почувствовал удар в грудь. То ли кирпичом, то ли свинцовой трубой. На самом деле – кулаком. От удара Джона швырнуло назад.
Гигантские руки – бандитские – подняли его за плечи и вмазали в стену дома. У Джона перехватило дыхание. Он ловил воздух ртом, затем глубоко вдохнул, заглатывая дождь вместе с воздухом. В голове у него билось и кричало: «Не надо было убегать! Не надо было убегать!»
Как будто единственное, чего ему не следовало делать, так это убегать.
И другой голос: «Я хочу получить мои деньги».
Джон попробовал шевельнуться. Запястье сильно придавлено к стене. Впечатано в стену. Пальцы расставлены и расплющены. Ему показалось, что еще секунда – и кисть отлетит от руки.
И снова голос: «Я хочу получить мои деньги».
Звук – словно звякнул металл. Краем глаза Джон увидел, как блеснуло лезвие выкидного ножа. Блеснуло и пропало. А потом пальцы Джона обожгло белым огнем. Он закричал. Ночь погрузилась в кромешную тьму. Такое в Вегасе случается нечасто.
И снова в постепенно исчезающем мире: «Я хочу получить мои деньги».
* * *
Джон смахнул воду с лица и посмотрел на свою левую руку. С розоватых обрубков безымянного пальца и мизинца струился красный ручеек, тут же растворявшийся в потоке воды из душа.
Спальня Грейс. Джон вытерся и натянул джинсы. Затем достал из сумки свежую рубашку, подошел к зеркалу и, перебинтовав руку, начал застегивать пуговицы.
В зеркале он увидел Грейс – она стояла в дверях, с интересом наблюдая за ним. Он стал возиться с пуговицами медленнее, даже попыхтел немного, дав ей возможность вдоволь насмотреться. Грейс вошла в спальню. Она успела переодеться – теперь на ней было легкое золотистое платье, в руке она держала бокал с лимонадом.
– Подумала, может, после душа ты захочешь выпить чего-нибудь холодненького.
Джон взял бокал и сделал большой глоток. Прижав ледяное стекло ко лбу, блаженно застонал:
– Ух, хорошо! Спасибо.
– Не за что, ты же гость. – Грейс сидела на краешке кровати, вызывающе раздвинув ноги.
Джон улыбнулся:
– Наверное, живя в таком огромном доме, ты должна чувствовать себя очень одинокой.
– Так и есть.
– А чем ты занимаешься?
– Чем придется. То одним, то другим. Главным образом гадаю, предсказываю судьбу.
– Где ты этому научилась?
– У моего отца. Он был шаманом.
– Знахарем?
– Белые люди любят придумывать всему свои названия, мы так не говорим.
Джон пожал плечами.
– Неплохой дом для дочери шамана. Ты, должно быть, чертовски хорошая гадалка.
Грейс наклонилась вперед. Вырез ее платья скользнул вниз, частично обнажив упругую грудь.
– Подойди сюда.
Джон подошел. Он опустился на одно колено, и она мягко обхватила его голову ладонями. Джон почувствовал, как в джинсах заворочался напрягшийся член.
– В твоем прошлом есть что-то… – сказала Грейс. А может, и не она. Это был… другой голос. Глубже, чем ее. Какой-то потусторонний. По телу Джона пробежала дрожь, как если бы он стоял на краю собственной могилы. А Грейс тем временем продолжала: – Что-то, о чем ты мечтаешь забыть. Боль. Но ты не можешь забыть, тебе не дают этого сделать. А еще ты страстно чего-то хочешь. Тебе кажется, что это недостижимо, однако ты готов на все, чтобы осуществить свое желание.
Джон отпрянул от нее. Гадалка Грейс или нет, но слишком уж близко подобралась она к его сокровенным мыслям.
– И все это ты прочитала по моему лицу?
– То же самое я могла бы сказать, глядя на любое другое лицо. У каждого есть прошлое. Каждый хоть раз в жизни испытывал боль, и у всех есть какие-то желания. – Она опустила голову и посмотрела на него сквозь водопад волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37